Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. - Денис Григорьевич Хрусталёв
«…из Рускои земля взя собе часть Торцькии»[123].
В то же время довольно неожиданно проявил себя королевич Андрей. Уверенный в безоговорочной поддержке галичан и, кажется, без какого-либо согласования с Михаилом, он начал поход против Даниила. «По тех же летех движе рать Андреи королевич на Данила», — сообщает Галицко-Волынская летопись под 1231 г., хотя события эти, скорее всего, относятся уже к 1233 г. В этом сочинении первоначально не было хронологической сетки, годы к статьям приписали позже. В нашем случае форма «по тех же летех» — это множественное, а не двойственное число. Она должна свидетельствовать, что прошло не менее двух лет.
Владимир-Волынский. XIII в. Вид с юга.
Поддержка галицкой общины убедила венгерского королевича в его способности организовать экспансию против волынского князя и, соответственно, против союзного ему киевского. Направление похода и его масштаб говорят о том, что Андрей стремился не только обезопасить границы и упредить Даниила, но попытаться расширить область зависимых земель. На Киев двинулась большая многонациональная армия, в которую, кроме галицкого ополчения, входили дружины Александра Белзского, болоховских князей и венгерские войска («Угор множество»). Несмотря на столь грозный состав, уже после первого боя на реке Случ с волынским сторожевым отрядом воеводы Владислава королевич Андрей предпочел отказаться от продолжения похода.
Вдохновленные неожиданной удачей, Даниил с братом Васильком бросились за отходившим к Галичу противником и догнали его около Шумска (весна 1233 г.). Андрей, укрепившийся на берегу реки Вельи, вовсе не намерен был оставлять позиции и ввязываться в бой. Даниил вынужден был пойти на известную хитрость и изобразить ложное отступление на Торческ. Маневр удался. Королевич решил атаковать походные порядки противника. Он двинулся на волынцев, когда те начали переваливать высокий холм, расположенный рядом. Там Романовичи быстро развернули войска и ударили на едва успевших выстроиться галичан с венграми:
«Андреи королевич, исполчив полыкы свое, иде противу ему, сиречь на сечю, идущу ему по ровни, Данилови же и Василькови съехати бе со высоких гор»[124].
Красочное и подробное описание сражения растягивается в летописи сразу на две летописные статьи 6739 и 6740 гг. Правым флангом волынцев, действовавшим против венгерских наемников, командовал Василько, левым руководил тысяцкий Демьян, а в центре располагался «великий полк» Даниила. Судя по летописному рассказу, Даниилу удалось без труда прорвать строй противника в центре. Его полк «устроен бо бе храбрыми людми и светлым оружьем», а потому враги не желали сражаться с ним, но отклонялись супротив более слабых соседей:
«…онем же видящим не хотяхуть сразитися с ним, но клоняхуться на Демьяна и на иные полкы».
Вероятно, наиболее боеспособные части Андрея были сконцентрированы на флангах. Скорее всего, именно такое, неожиданное для Романовичей, расположение войск позволило королевичу избежать полного разгрома. Пройдя центр, полк Даниила оказался в тылу противника, но последний внезапно сомкнулся и рассек волынцев на три отдельных фронта. В случае если бы галицко-венгерским войскам удалось смять слабые фланги Даниила до того, как волынцы успели сориентироваться, исход битвы мог бы быть иным. Однако воины Василька и Демьяна оказались стойкими, а действия Даниила решительными. Сначала князь повернул в тыл галичан, противостоящих Демьяну. В этот момент храбрый тысяцкий уже вступил в единоборство с одним из виднейших деятелей венгерской партии в Галиче боярином Судиславом. Классическое сражение того времени распадалось на отдельные рыцарские сшибки, поединки отдельных героев, а не масс ополченцев. Исход сражения такие столкновения, конечно, не решали, но создавали в нем ряд важных смысловых узлов. Летопись тщательно фиксирует подобные сюжеты. Если в действиях Даниила описывается чуть ли не каждый удар меча, то информации о его окружении гораздо меньше. Демьян является исключением. В тот момент, когда князь начал теснить галичан с тыла, тысяцкий уже слишком далеко врубился во вражеские полки. Встретив двигавшийся ему навстречу княжеский полк, Демьян решил, что, пока он был увлечен поединком с Судиславом, его воины уже прошли сквозь противника и теперь идут в обратном порядке. Тысяцкий развернулся и возглавил передовых воинов Даниилова полка. Сам князь, оставив основные силы на этом участке, с малой дружиной направился на помощь теснимому венграми Васильку. Его появление на этой стороне поля, судя по всему, носило скорее демонстративный характер. Он лишь оттянул на себя часть противников и своим стягом создал иллюзию превосходства. Это посеяло панику среди венгров и заставило их отступить, то есть бежать, после чего «Васильков полк гнаше угры до станов и стяг королевич подътяли беаху». Из последующего летописного изложения видно, что князь сам прорубался к Васильку. Встретив в битве Мирослава, он вместе с ним противостоит отряду венгров, причем отмечено, что князь и Мирослав — это только два человека:
«…снемшеся с Мирославом и видев яко угре сбираються и ехаста на не два, онем же не стерпевшим оскочиша, другим же приехавшим и сразившимся и ти не стерпеша».
Скорее всего, следует говорить, что основные части Даниилова «великого полка» остались помогать на левом фланге Демьяну.
Сражение продолжалось до самой ночи и, кажется, предполагалось к возобновлению утром, но бегство основной части венгров («инеи же угре бежаша, оли в Галичи становишася») и большие потери («зане бе ураз велик в полках его») вынудили Андрея отступить. В преследовании принимал участие только Василько; основные части Даниила остались у поля сражения. Судя по летописи, погибших волынцев было меньше, чем врагов: «…тех бо падших много угор, а Даниловых мало бояр». Однако факт того, что наступление не было развито Даниилом немедленно, говорит скорее об обратном. Несмотря на полную победу, урон в частях все же был ощутимым и не позволял рассчитывать на захват Галича[125].
Летопись неизменно превозносит доблесть Даниила, описывая ее в подробностях. Князь сам прорубается к стягу Василька и потом «понужающу» «угров». Сочетание военных талантов и личной храбрости, на которых настаивает летописец, вынуждают признать Даниила Романовича основным виновником победы, хотя это ничуть не умаляет успехов других участников битвы под Шумском. Для современников здесь случилась «великая брань» и
