Прозревая будущее. Краткая история предсказаний - Мартин ван Кревельд
Все это свидетельствует, что ни астрология, ни аргументация, на которой она строится, не потеряли своей действенности. Только на Западе десятки миллионов человек признают, что так или иначе верят в астрологию. Согласно опросам, большинство американской молодежи считает астрологию наукой – и таких становится все больше[246]. Если верить налоговой отчетности, в 1991 году во Франции насчитывалось больше астрологов, чем католических священников[247]. Ежегодно на постижение секретов звезд тратятся миллиарды долларов – это не только цены за частные консультации, но и те деньги, которые медиа (что бы ни думали их редакторы) тратят на гороскопы и интервью с астрологами. Было время, когда на вечеринке двое людей могли завязать знакомство, назвав свои знаки зодиака.
По сей день правители некоторых стран регулярно обращаются за советом к астрологам. Наиболее примечательный пример – Рональд Рейган, которого, если верить советникам, к астрологии обратила жена Нэнси[248]. Даже встречу с советским лидером Михаилом Горбачевым в Рейкьявике в 1986 году устраивают с учетом астрологических прогнозов. Для Бориса Ельцина, сменившего Горбачева, тоже собирали астрологические предсказания[249]. Сегодня редко можно встретить того, кто не знает своего астрологического знака. Возможно, это одна из причин, по которой поиск ответов на небесах так часто подвергался критике.
7. ЧЕТКО И РАЗБОРЧИВО
Знаки и предзнаменования – это природные явления, которые сильно отличаются от нормы. Считалось, что их посылают боги (в монотеистических религиях – Бог), чтобы предупредить о надвигающихся событиях. К таким явлениям причисляют кометы, затмения, землетрясения, губительные штормы и потопы, а также рождение людей и животных с аномалиями развития и всевозможные видения. Те, кто становился их свидетелями, зачастую не находили объяснения и не понимали причины столь удивительных, неожиданных и редких явлений, а потому чувствовали недоумение и беспомощность. Лишь немногие могли от них отмахнуться как от чего-то незначительного. Большинство отчаянно пыталось разгадать, что это могло сообщить им о будущем. От знаков, использовавшихся при гаданиях, такие знамения отличались тем, что не требовали длинных церемониальных приготовлений и ритуалов, а проявлялись неожиданно и своевольно.
Знамения могли предвещать очень многое. Рождение или смерть великого человека; политические и военные события, всевозможные природные катаклизмы и т. д. Современный историк собрал такой список примет, которым руководствовались в Месопотамии в период между 1800 и 600 годами до н. э.:
Мотыльки в доме – значит, хозяин станет важным человеком.
У кого родинка справа от брови, тот не добьется того, чего желает.
Если у мертворожденного ягненка две головы и одна из них позади, а глаза смотрят в разные стороны, значит, правление короля завершится ссылкой[250].
Иначе звучат предзнаменования в «Илиаде». В восьмой главе (стихи 68–79) описывается гнев Зевса на богов, вмешавшихся в ход Троянской войны. Удобно расположившись на горе Ида, откуда ему видны и стены Трои, и греческие корабли, выстроившиеся вдоль берега, он мечет молнии, чтобы заставить троянцев – к тому моменту оттеснивших ахейцев настолько, что Зевс даже стал опасаться их победы, – сдаться и спасти Трою от уничтожения, которое было ей предначертано. Он послал орла, «между вещих вернейшую птицу. / Мчащий в когтях он еленя, рождение быстрыя лани / Близ алтаря велелепного Зевсова бросил еленя, / Где племена аргивян поклонялись всевещему Зевсу. / Чуть усмотрели они, что от Зевса явилася птица, // Жарче на рати троянские бросились, вспыхнули боем»[251].
Вера в предзнаменования строилась на убеждении, что человек всего лишь беспомощная игрушка в руках завистливых, докучливых и совершенно безнравственных богов. Так писал поэт VII века до н. э. Семонид Аморгский про Зевса: «Как хочет, так вершит гремящий в небесах. / Не смертным разум дан. Наш быстротечен день, / Как день цветка, и мы в неведенье живем: / Чей час приблизил бог, как жизнь он пресечет»[252]. Или, например, так пишет поэт Феогнид, живший в VI веке до н. э.:
Не сам человек – творец своей жизненной доли.
Счастье и бедствия шлют боги-податели нам.
<…>
Тщетно мы, люди, гадаем и ждем. Ничего мы не знаем.
Все совершается так, как порешит божество[253].
В классический, эллинистический и римский периоды взгляды на предзнаменования сильно расходились. Одной крайностью были спартанцы: всегда консервативные, они очень серьезно относились к знакам и не раз из‐за них прекращали или откладывали походы[254]. Александр одно время пытался заставить своего главного пророка Аристандра благословить грядущую битву, но тот раз за разом отказывался[255]. Примером другой крайности был римский военачальник Клавдий Пульхр, живший в середине III века до н. э. Накануне морского сражения с карфагенцами он обнаружил, что священные цыплята на борту его судна отказывались есть, и бросил их в воду, сказав: «Пусть пьют, раз не хотят есть»[256]. В результате, конечно, почти все корабли Пульхра были потоплены и Рим потерпел сокрушительное поражение. Самого полководца вызвали в столицу, отняли должность консула, обвинили в некомпетентности и нечестивости и заставили платить штраф. Вскоре он умер – возможно, покончил жизнь самоубийством.
Полибий сравнивал тех, кто обращался за советом к manteis, с хронически больными людьми. Он же говорил, что strategos (военный генерал) должен всегда иметь одного из них под рукой – если не затем, чтобы узнать будущее, то затем, чтобы успокоить войска. Онасандр, военный теоретик, живший в I веке н. э., утверждал, что командир обязан уметь читать знамения, а также что он должен позволять своим подчиненным ограбить побежденного врага. Он говорил: «Солдаты сражаются куда яростнее, если верят, что в опасной ситуации боги благоволят им; каждый из них бдителен и настороже, и они внимательно всматриваются и вслушиваются в поисках знамений; жертвоприношение на удачу всего войска воодушевляет даже тех, кто снедаем сомнениями»[257]. Генерал Фронтин, живший в начале II века, пошел намного дальше. Перечисляя различные военные хитрости, он советовал командирам организовывать подставные знамения, чтобы поднять моральный дух войск[258]. Думается, что этому его совету следовали много раз.
Итак, нельзя с уверенностью сказать, как относились к знамениям. И все же на то, что их принимали всерьез, указывает наличие очень подробных записей, а также то, что очень
