Луис Ламур - Калифорнийцы
- Чем могу служить, Сеньора?
Она положила перед ним свой список.
- Платить буду золотом, - тихо сказала она.
Он вскинул на нее глаза. В Калифорнии монеты были редки в обращении, а золото встречалось еще реже. Люди расплачивались кожами, салом, мехами, короче, всем что можно было обменять или продать.
- Золото?
Торговец не мог скрыть своего изумления.
- Золотом, - небрежно подтвержила она, разглядывая и пробуя на ощупь какую-то ткань, выложенную на прилавок*
Она быстро выбирала товар, не теряя времени и стремительно переходя от одного прилавка к другому. Она заказала еду, вино, ткань для нового платья, а также кое-что из заморских деликатесов, считавшихся большой редкостью в Калифорнии, и затем она расплатилась за все это крохотными золотыми слитками.
- У нас ожидаются гости, - сказала они, - хотим устроить небольшую вечеринку для друзей. Может быть вы передадите им наше приглашение? Конечно, позднее я отправлю своих людей... но вы ведь знаете, как иногда получается. Кого-то может не оказаться дома...
- Конечно, сеньора. - Он натужно сглотнул, собирая с прилавка слитки и взвешивая их в ладони. - Столько золота я не видел с тех пор как... когда...
- К вам приходил мой муж? - она изящно повела плечом. - Это не так-то просто... я имею в виду золото. В нужный момент его иногда не оказывается под рукой, и это причиняет кучу неудобств. Мне еще понадобятся мулы, добавила она, - но с ними придется повременить до следующего раза.
- Да, да, разумеется. - Торговец смотрел на нее с нескрываемым уважением. - Может быть у дона Абеля Стернза или у сеньора Вольфскилла найдутся мулы на продажу или хотя бы в займы, на время.
- О да, у них, возможно, найдутся. - Эйлин Малкерин подобрала юбки. Вы тогда упакуете это? Скоро здесь будет наша повозка.
- Конечно же! Не сомневайтесь!
Разумеется, они все придут, в то время во всей округе проживало еще человек сорок-пятьдесят иностранцев. Уильям Вольфскилл, в прошлом оотник, теперь был владельцем большого ранчо и огромной апельсиновой плантации. Дон Бенито Уилсон, Хьюго Рейд, Дон Хуан Темпл, Уильям Уоркман, Джон Роуланд тоже в свое время переселились на запад и большинство из них женились на девушках из старых калифорнийских семейств.
Эйлин Малкерин вышла из лавки и ненадолго задержалась на тротуаре, разглядывая запыленные фасады домов. Все это было так не похоже на Дублин или Корк, и еще больше не походило на улицы Лондона или Парижа, и все же ей нравились эти старые саманные домики, где со стен, выложенных из необожженного кирпича, отлетает растрескавшаяся побелка, а собаки нежатся в нагретой солнцем, горячей придорожной пыли, и лишь лениво помахивают хвостами, когда мимо проезжает случайный всадник.
На дальнем конце улицы показались три всадника. Все трое парней были еще очень молоды, но все трое уже успели стать превосходными наездниками. Все трое были богато одето, и проезжая мимо, они церемонно раскланялись с ней. Это были двое братьев Сепульведа и их приятель, Антонио Йорба.
Эйлин не сомневалась, что эта троица не откажется от ее приглашения, потому что ни они никогда не пропускали ни одной вечеринки, куда сходились люди всех возрастов, потому что здесь не принято было устраивать танцы отдельно для молодежи и взрослых. Все собирались и веселились вместе. Иногда большое общество распадалось на небольшие группки, и приглашенные просто зачастую переходили от одной компании к другой.
Калифорнийцы любили и умели танцевать, причем сами танцы и манера их исполнения разительно отличались от всего того, что ей приходилось видеть во Франции или Испании.
- Сеньора! Какая приятная встреча!
Она быстро обернулась. Пио Пико был добродушным толстяком, который всегда принимал самое живое и непосредственное участие во всех событиях местного значения.
- Я приехала за покупками, сеньор. Мы устраиваем вечеринку. Вы приедете?
- Вот так новость! Значит, вечеринка? Ну конечно же!
Наверное даже Пио мог принять эту историю с золотом за чистую монету. Но он, неверное, даже был бы непрочь так обмануться, потому что в свое время он был очень дружен с Хайме, и всегда оставался близким другом их семьи.
- Я слышал, у вас какие-то неприятности, Сеньора?
- Мы немного заодолжали сеньору Вустону, и теперь он хочет забрать за долги ранчо! Но ведь это полнейший абсурд, не так ли? Разумеется, я сполна расплачусь с ним, но ведь золото это такое дело... для этого нужно некоторое время, а сейчас и так слишком много работы. Тем более, многозначительно добавила она, - что мы не нищие. Хайме всегда приносил достаточно золота для того, чтобы улаживать подобные дела, а тут сначала Шон был в отъезде, а Майкл занят в церкви...
- Я все понимаю, Сеньора. Ранчо непременно останется за вами. Иначе и быть не может. - В его глазах загорелись озорные огоньки. - Лучше времени для вечеринки не придумать! Сеньора, вы прелесть! Просто прелесть!
Разумеется, она и не собиралась морочить голову Пио. Эйлин нашла в себе силы улыбнуться.
- Я надеялась, что вам понравится эта затея, Дон Пио. Может быть вы сделаете мне такое одолжение и передадите приглашение нашим друзьям? Будет много еды, вина, а потом - танцы!
Несколько минут спустя, она провожала его взглядом, в душе радуясь тому, что и здесь ей удалось обернуть дело в свою пользу, потому как здесь, в Лос-Анджелесе, с Пио Пико очень считались, а общественное мнение было своего рода законом для всех, и вряд ли Зеке Вустон осмелился бы это оспорить. На ее вечеринку с радостью соберутся охочие до всякого рода увеселений калифорнийцы, и вряд ли они поддержат тех, кто ратует за немедленное выдворение ее с ранчо, особенно сейчас, когда станет известно, что деньги у нее определенно есть, хотя именно в данный момент она и не имеет возможности выложить всю сумму долга полностью.
Слишком уж многие находились в том же положении, что и она сама. Наличные деньги были здесь большой редкостью, и даже самые зажиточные горожане обычно не располагали большими суммами наличности. Большинство американцев или европейцев, по тем или иным причинам перебиравшихся на жительство в Калифорнию, женились на местных девушках, становились гражданами Мексики и принимали местные устои и обычаи как норму жизни. Вустон же держался особняком, и за это его здесь недолюбливали.
Ни в коей мере не прибавляла ему расположения горожан и его близость к Мичелторене. Губернатор уже успел нажить себе немало врагов, а его отказ оградить местных жителей от окончательно зарвавшихся солдат лишь увеличил число его недоброжелателей. Непредсказуемые и легкие на подъем калифорнийцы могли сами постоять за себя, и это случалось уже не раз, когда, сколотив свой собственный отряд, они пускались в погоню за конокрадами или же отбивали набеги индейцев, приходивших сюда из пустыни.
Шон оставил мать, пока та разговаривала с попавшейся ей навстречу знакомой, и, пройдя несколько шагов, остановился на углу дома. Несмотря на все доводы Сеньоры, чувство тревоги все же не оставляло его.
Зеке Вустон не был калифорнийцем, и ему были чужды терпимость и некоторое благодушие, обычно присущее местным жителям. Фернандес тоже был опасным противником, готовым на все ради собственной выгоды. И Рассел был подстать ему. Томас Александр? А Томас был еще более осторожен и еще более опасен, если такое вообще возможно.
Шон окинул взглядом улицу. Поселение было небольшим, но здесь было много мест, где при желании мог бы спрятаться человек. Он взглянул в сторону конторы Вустона, но там все было спокойно, не было заметно никакого движения или оживления. Вполне возможно, что они еще не выбрались из гор.
Развернувшись, он отправился обратно.
Мать обернулась к нему, и он вновь был невольно поражен ее красотой. Даже если у нее в волосах уже появлялась седина, то она не бросалась в глаза, и даже если на лице у нее прибавилось морщин, то он не замечал их.
- Едем, Шон. Пора возращаться. По пути нужно будет еще кое-где остановиться.
Воздух был свеж и прозрачен. Он снова посмотрел на холмы. Там, в дали, на голубом фоне ясного, безоблачного небосвода виднелись изогнутые хребты горных кряжей Санта Моники.
Это был его дом - залитая ярким солнечным светом узкая полоска побережья, к которой с другой стороны вплотную подступали горы, вставшие на границе их земель и пустыни, простиравшейся по другую от них сторону. Он хотел остаться здесь навсегда, и другой жизни ему было не надо. И все же он не мог не замечать перемены, происходившие в округе, хотя многие калифорнийцы по большей части все еще продолжали жить в своем тихом, придуманном ими самими же, идиллическом мирке, огражденном от всего внешнего мира.
Появление в здешних краях таких людей, как Сернз, Уилсон, Вольфскилл и других, должно было бы послужить своего рода предзнаменованием того, что ждало этот край впереди. Это были деятельные, уверенные в себе, но честные люди, привыкшие идти наперекор судьбе и жаждавшие успеха, и поэтому их приезд сюда просто-таки не мог пройти бесследно, и это было самое начало тех перемен, которые они несли с собой.
