С. Панкин - История мировых религий: конспект лекций
Аристотелевское истолкование возникновения природы, согласно которому материя как таковая является не действительностью, а возможностью, что на нее должна воздействовать форма, чтобы природа возникла, Аверроэс интерпретировал так, что формы не приходят к материи извне, но в вечной материи все формы потенциально содержатся и постепенно в процессе развития выкристаллизовываются. Концепцию всеобщей градации и иерархии сущего между богом и человеком он перенял у Авиценны. Такая концепция, естественно, была значительно более удалена от веры в божественное сотворение природы из ничего, которую проповедовали христианство и иудаизм.
Однако это не единственная проблема, по которой Аверроэс полемизировал с исламской догматикой. Он отрицал и бессмертность индивидуальной души; при этом он исходил из идеи Аристотеля, согласно которой душа соединена с телом, как форма с материей, в каждом конкретном существе. Индивидуальная душа умирает вместе с телом, ибо с гибелью тела распадаются конкретные чувственные представления и память, присущие каждому отдельному человеку.
Аверроэс различает пассивный и активный разум. Пассивный разум связан с индивидуальными чувственными представлениями человека, активный – имеет характер всеобщего, единичного интеллекта, который вечен. Только общий разум всего человеческого рода в его историческом развитии является бессмертным.
Единичные души (разум индивида) участвуют в нем, содержат его, сам он, однако, является надличностным и по своей сути подобен божественному разуму.
Это всеобщий активный интеллект земной сферы. Таким образом, Аверроэс онтологизировал высшую теоретическую способность человеческого духа.
Религиозное представление о бессмертии индивидуальной души бессмысленно. Высшую нравственную ценность Аверроэс видит в учении, которое воспитывает человека, чтобы он сам творил добро, а не в том, которое обусловливает поведение человека ожиданием вознаграждения и наказания на том свете. Его этика резко контрастирует с учением Мухаммеда, которое, с одной стороны, в живых красках описывает адские муки, а с другой – обещает небесные радости и блаженство в виде мягкого ложа, вина и черноволосых девушек с большими глазами, ожидающие верующих.
Отношение между религией и философией Аверроэс понимал следующим образом: высшая и чистая правда, которую познает философ, в религии проявляется в чувственных образах, что может быть полезным для интеллекта простых, необразованных людей. Религиозные же представления в интерпретации философов простые люди понимают иначе, что и является содержанием исходного пункта учения о так называемой двойственной истине, одним из создателей которого был Аверроэс. Однако полная истина лишь одна – это истина философская. Смысл теории «двойственной истины» заключался в стремлении сделать науку и философию самостоятельными, избавить их от церковной опеки.
Неудивительно, что философия Аверроэса (впрочем, как и философия Авиценны) была резко осуждена исламской ортодоксией, а его трактаты было предписано сжечь, что, однако, никоим образом не ослабило их влияния и не воспрепятствовало их дальнейшему воздействию, как происходило и в других подобных случаях.
Скептическая мистика. Развитие арабской философии сравнимо с развитием христианской схоластики и в том, что как реакция на интеллектуализирование религии под влиянием аристотелизма здесь тоже образуется мистическое направление. Его представителем был интеллектуальный скептик, последователь суфитского мистицизма и аскетизма аль-Газаж (лат. Альгазель, 1059–1111), современник Ансельма, на поколение старше Бернара из Клерво, имевшего схожие с аль-Газали взгляды. Главный интерес аль-Газа-ли сосредоточивался на вере, которую он резко противопоставлял науке и философии. Свой скептический подход он демонстрировал в трактате «Опровержение философов», против которого энергично выступал Аверроэс. В этом трактате аль-Газали показывает вредное для веры влияние аристотелевских воззрении на науку и философию. Он отверг и принцип причинности, проявляющийся в мире естественным образом.
Огонь не может быть причиной пожара, ибо является мертвым телом, которое ничего не может сделать; пожар вызвал бог, а огонь был лишь временным средством, но не причиной. Философия должна способствовать религии.
Ориентация на мистику проходит через все его произведения. В познании, согласно его представлениям, позитивным является мистическое слияние с богом и откровение. Самыми худшими заблуждениями философов он считал отрицание сотворения мира богом, его всемогущества и справедливости, божественного провидения.
ЛЕКЦИЯ № 9. Современные религиозные движения. Фундаментализм и модернизм
1. Господство официозного атеизма в советской России
Еще в недавние времена религиозная, мистическая, эзотерическая, оккультная и тому подобная литература была в нашей стране практически недоступна. Читателей обильно потчевали только одной «истиной»: «научно-атеистической» – идеологическим суррогатом, не выдерживавшим никакой критики, даже с точки зрения рационалистической науки. Тем не менее, каждый «гражданин страны Советов» обязан был это мировоззрение усвоить и руководствоваться им в понимании мира и своего места в нем. Однако под видом «научного» в массовое сознание внедрялся фактически религиозный подход: советское общество оставалось глубоко религиозным – по стилю и способу мышления, по характеру ценностей, лежащих в основе поведения граждан. Тексты «классиков марксизма-ленинизма» являлись сводом истин в последней инстанции, источником мудрости на любой случай. Как и в средние века, когда ответ на любой вопрос искали в Библии, в работах «Отцов и Учителей Церкви», в текстах Аристотеля, ставшего непререкаемым авторитетом в мировоззренческих вопросах, так и в нашей стране, поставить под сомнение марксистские догмы означало «впасть в ересь». Марксистско-ленинское «научно-атеистическое мировоззрение», фактически, являлось одной из разновидностей «религий левой руки» – «религией человекобожия» – со своими сакральными текстами, штатом жрецов-богоборцев, кровавым судом инквизиции, сатанинским по своей сути культом, неразрывно связанным с системой невиданных в истории массовых кровавых человеческих жертвоприношений, которые носили в основном ритуальный характер, то есть были обусловлены прежде всего религиозно-мистическими соображениями, и лишь поверхностно, на политическом уровне, были связаны с пресловутой «классовой борьбой». (Об этом, см., например, книгу крупнейшего эзотерика и визионера нашего времени Даниила Андреева «Роза Мира».).
2. Внутренняя и внешняя духовная свобода
Теперь внешней свободы стало больше. А вот прибавилось ли свободы внутренней, свободы в духовном мире каждого из нас?! Ведь разрыв между внешней и внутренней свободой даже опаснее, чем относительно высокая, но более или менее совпадающая внутренняя и внешняя несвобода: если вторая ситуация тормозит развитие общества, но при этом остается надежда на то, что все может измениться к лучшему, как только внешние ограничения будут сняты, то первая ситуация вообще способна взорвать общественные связи и уничтожить само общество. Подлинная же внутренняя свобода обретается только постоянной напряженной духовной работой.
В настоящее время много пишут, что православие возрождается, поскольку в него хлынул поток новообращенных – людей, которые теперь якобы прониклись религиозными идеями, духовно прозрели и пришли к осознанию Бога. На основе этого, внешнего, чисто количественного показателя, утверждается, что налицо явные признаки возрождения православия, а значит – духовного возрождения России вообще. На самом же деле о подлинном возрождении православия вряд ли можно пока говорить. Более того, в настоящее время по сути дела развивается еще более глубокий его кризис, чем в советские времена, когда православие пребывало как бы в «законсервированном» виде. Вновь обращенные, в действительности, в массе своей не исповедуют по-настоящему православие. И дело даже не в том, что многие из них не знают основ православного вероучения. Чтобы стать по-настоящему религиозным человеком, мало заявить о своей вере в Бога, мало даже исправно ходить в церковь и по религиозным праздникам стоять со свечой перед иконами, как это, отдавая дань «духовной моде», делают многие из нынешних «власть имущих». Ведь религиозная вера – это сложнейший и богатейший культурный феномен, она формируется всем укладом, всем образом жизни, передачей традиций на уровне образцов поведения, их воспроизведением непосредственно в жизни, во всех ее сферах, но вместе с тем и огромной внутренней работой – работой чувств, ума, души человека, которую не может заменить простое посещение церкви и даже старательное и добросовестное исполнение всех церковных обрядов. Чтобы обрести веру, человек, выросший в атеистической среде, должен полностью переосмыслить себя и окружающий мир, и очень немногие на это способны, даже если многие к этому стремятся.
