Андрей Буровский - Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.
Так же естественно, как круговая порука и коллективная ответственность, вспыхивала и кровная месть. Братья казненной Сванильды подстерегают и убивают Германариха. В действиях братьев нет ничего чрезвычайного для людей родового общества; на их месте и сам Германарих поступил бы точно так же.
Возникает вопрос — кто же они, росомоны? Некоторые ученые видят в этом племени самих славян — например, академик Б. А. Рыбаков [68. С. 90].
Для этого есть основания: некоторые ученые предполагают, что Сванильда — это перевод на готский язык женского имени, звучавшего примерно как «Лебедь» или как «Лыбедь». Если все верно — то легенда о Щеке, Кие и Хориве опускается на несколько веков в глубь от IX века, в эпоху готов. Тогда росомоны — и в самом деле славяне.
Другие не менее уверенно говорят о неком германском или балтском племени росов-русов, пришедшем вместе с готами. Такую возможность допускал еще Ломоносов.
Очень возможно, что с берегов Балтики вместе с готами и правда двигались на юг другие германские и балтские племена, этому есть много свидетельств. Порукой тому — хотя бы знаменитое Ковельское копье, найденное в 1858 году близ города Ковеля, на Волыни. Железный наконечник копья покрыт магическими знаками, инкрустированными серебром. Среди этих знаков и свастика, и какие-то крестообразные изображения, и солнечный знак — круг с точкой посередине, и схематичное изображение хлебного колоса, и «знаки молнии». По-видимому, это было не только и даже не столько оружие, сколько магический предмет; с помощью Ковельского копья могли совершаться ритуалы заклятия сил неба и земли.
Судьба Ковельского копья своеобразна: еще в 1939 году драгоценная находка демонстрировалась в Варшаве. Она оказалась в руках нацистов, для которых, конечно же, относилась к числу ритуальных орудий древних германцев. Копье попало в Германский археологический институт в Берлине, а в конце войны было похищено. Современное местонахождение копья неизвестно. Хорошо, если оно находится в коллекции богатого человека, который понимает, с какой драгоценностью имеет дело. Но с тем же успехом копье могло погибнуть — например, во время пожара или при прямом попадании бомбы. Обе такие судьбы не идеальны, но как-то не катастрофичны.
Я покрываюсь холодным потом от другой мысли: а вдруг Ковельское копье сейчас валяется на чердаке в доме каких-нибудь очень занятых людей? Эти люди очень, очень заняты: они заколачивают деньги, ездят на курорты, приобретают все более дорогие и модные машины, ревниво следя за соседями: как бы они не купили машину подороже и не провели на Канарах срок подлиннее. За этими важнейшими, необходимейшими делами эти люди все хуже помнят о каком-то дурковатом дедушке, притащившем зачем-то в дом никому не нужное старье. Да и вообще, немцы этого, воевавшего, поколения были ведь поголовно преступниками и негодяями, злобными антисемитами и врагами богатеньких и почтенненьких американцев. Мало ли какую чушь молол про это копье дурак-дедушка, всю жизнь проработавший каким-то жалким музейным хранителем или паршивым нищим профессоришкой. Как был всю жизнь, так и помер, как мартышка с голой задницей, и нечего его слушать; а железка пусть себе валяется, много места не занимает.
Не могу представить себе ничего более ужасного, чем судьба священной реликвии, потерявшей всякий смысл для измельчавших, убогих потомков.
Да! Ковельское копье было покрыто еще и рунами{28}, передающими звуки то ли диалекта готского языка, то ли звуки другого какого-то восточногерманского языка. Надпись слишком коротка, чтобы делать далеко идущие выводы.
Ясно лишь, что сделана она в III веке — как раз во время переселения готов, и состоит из одного слова, предаваемого латиницей как «TILARIDS» — то есть «нападающий».
Так что какие-то германские и балтские племена вместе с готами, скорее всего, шли. Информации о них так мало, что можно с одинаковым успехом сделать несколько предположений.
1. Что росомоны — и есть славяне. Тогда, правда, непонятно, с какой стати готы начали их так называть.
2. Что росомоны, росы — маленькое восточногерманское племя, пришедшее с готами в земли восточных славян. Это племя то ли общалось со славянами активнее готов, то ли осталось властвовать над славянами и после того, как готы ушли в Причерноморье. Дальше понятно — росы быстро растворились среди славян, но оставили свое самоназвание как общее имя всех, кто им покорялся. И как название людей из управленческой верхушки племенного союза. Если «лучший человек» уже не осмысливает себя как члена племени — он становится «русь».
3. Что росомоны — часть балтского племени пруссов, захваченных готами в их пути на юг. А дальше — в точности как в пункте 2, только не с германцами, а с балтами.
Но, разумеется, все это — только предположения, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.
Если с росомонами все как-то зыбко и неясно, то куда яснее с племенным вождем по имени Бож или Бус — упоминается такой в роли союзника Германариха. Это уже точно славянин! И никто не называет его ни росом, ни росомоном.
После 375 года гунно-славянские контакты не иссякли. В державе гуннов готы сделались не строителями империи, а одним из завоеванных народов. Но славяне тоже входили в состав подданных державы «кровавого бича земли» Аттилы и его менее знаменитого, но не менее страшного отца — Тотилы.
Гунны покорили остготов, заставили вестготов уйти во Фракию. В 394–395 годах они пересекли Кавказ и обрушились на Малую Азию и Сирию. Потом центром их империи стала Паннония — страна, занимающая западную часть современной Венгрии, север Югославии и крайний восток Австрии. Там, в долине Дуная и его притоков, больше ста лет находилось сердце империи гуннов. Гунны покорили германские племена: герулов, гепидов, остготов. Ромеи и греки платили им дань, аланы и сарматы платили дань и участвовали в их походах. Сами же гунны оставались кочевниками-скотоводами.
Восточную Римскую империю гунны опустошали постоянными жестокими набегами, для Западной Римской империи долгое время были желанными союзниками — щитом против одних германских племен, владыками других германцев. Западная Римская империя даже давала гуннам заложников — у гуннов годами, десятилетиями жили сыновья знатных римлян, военачальников и сенаторов: и гарантия того, что Рим не захочет, побоится воевать с гуннами, и попытка воспитывать этих римских мальчиков в уважении к гуннам, в понимании их психологии и образа жизни. Среди этих заложников был и человек, которого позже нарекут «последним римлянином» и «победителем гуннов», — римлянин с красивым именем Аэций.
В 451 году идиллия с Западной Римской империей закончилась — Аттила решил завоевать Рим. В битве на Каталаунских полях против гуннов стояли войска союзников: вестготов, франков, и Рима (фактически — одной Италии, вся остальная часть империи была под варварскими королевствами). Колоссальным напряжением сил союзники разбили гуннов.
В 453 году умер Аттила. Согласно легенде, гунны запрудили русло Тиссы; в обнажившемся дне они сделали могилу Аттиле, положили с ним огромное количество золота, заколотых рабов и скота. Потом они снова пустили Тиссу по прежнему руслу. До сих пор не иссякают ряды желающих искать эту могилу Аттилы… Мои читатели тоже могут этим заняться; необходимо только помнить главный признак погребения Аттилы — огромное количество золота. Смотрите не перепутайте!
После смерти Аттилы наследники передрались между собой, и в 455 году германцы во главе с гепидами восстали. В битве при реке Недао они разгромили гуннов; гунны ушли из Паннонии навсегда — в Причерноморье. Там след гуннов теряется — и теряется навеки, бесследно.
Получается, вся история державы гуннов еще мимолетнее, чем державы готов — ровно 80 лет, между 375 и 455 годами. Но память о державе гуннов осталась крепкая, особенно у германцев, — ведь именно германцы составили костяк державы гуннов — они же ее и похоронили сначала на Каталаунских полях, потом на реке Недао.
Основой исторической памяти всякого народа становятся его эпические сказания. В сагах и былинах народ вспоминает свою раннюю историю, повествует о том, как он сложился и откуда пришел на свою современную родину. В средневековых германских сагах державу гуннов помнили очень хорошо. Помнили и о народах, которые входили в эту державу.
В «Песне о Нибелунгах» есть описание блестящего шествия, своего рода воинского парада при дворе Аттилы. В переводе Ю. Корнеева это описание выглядит так:
То на дыбы вздымая своих коней лихих,То с громким криком пришпоривая их,Скакали русы, греки, валахи и поляки —Бесстрашием и ловкостью блеснуть старался всякий.Вослед им шумною и дикою ордоюБойцы из Киевской земли неслись густой толпою.
Сложилась «Песнь о Нибелунгах» веке в XI–XII, и это чувствуется в приведенном отрывке: поляков как народа в V веке еще не было; греки не были всадниками; мало вероятно, чтобы уже существовал Киев и Киевская земля.
