Николай Яковлев - Маршал Жуков
Сталин ходил по кабинету, обдумывая сказанное. Внешне он никак не выразил своего отношения к доложенному. Наконец сказал, что над планом надо еще подумать.
- А сейчас главная задача - удержать Сталинград...
Разговор прервал звонок Еременко. Он сообщил, что завтра ожидается новый натиск врага. Положив трубку, Сталин приказал Жукову немедленно вылететь на Сталинградский фронт и изучить возможности осуществления предложенного плана. Через несколько дней Василевский направится на Юго-Восточный фронт с той же задачей.
Когда они были в дверях, Сталин строго наказал:
- То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих пока никто не должен знать.
Через час Жуков был в воздухе. Он прибыл в Сталинград в неимоверно тяжелое для героических защитников время. 13 сентября враг бросился на генеральный штурм города, уже обращенного в руины и пепел. Накал Сталинградской битвы достиг предела.
В последующие с 13 сентября два месяца время для Жукова сжалось, он практически не отдыхал и часа, готовя на месте контрнаступление. Но одновременно приходилось каждодневно принимать участие в руководстве отпором врагу. Ставка не была удовлетворена командующим Сталинградским фронтом генералом Гордовым. Он не мог наладить отношения со штабом и командным составом. На вопрос Сталина, кого назначить на этот ответственнейший пост, Жуков без колебаний ответил" Рокоссовского. Б самом конце сентября Жуков вылетел с ним в Сталинград.
Четыре часа полета. Сели на импровизированный аэродром - площадку в поле. Там поджидали машины, и сразу - на наблюдательный пункт командующего Сталинградским фронтом.
Открылась безотрадная картина. Насколько хватает глаз - частокол взрывов вражеских снарядов и мин. Среди догоравших наших танков залегла пехота. Сам рельеф местности - немцы находились на высотах, а мы в низине затруднял продвижение наших танков. Стоило хоть одному из них подняться на гребень ската, как он поражался прямой наводкой. Немцы пристрелялись, ведь наши войска почти месяц пытались продвинуться в междуречье Дона и Волга, западнее Сталинграда. В небе фашистские самолеты. Они бомбят войска, уязвимые в степи, и методично продолжают разрушать город. Над Сталинградом исполинское, зловещее облако дыма.
На наблюдательном пункте какая-то суета, разговоры и приказания в повышенном тоне, причем, как писал позже Рокоссовский, не очень-то выбирались слова. "Жуков не вытерпел.
- Криком и бранью тут не поможешь, - сказал он, - нужно умение организовать бой".
30 сентября Рокоссовский принял командование Донским фронтом (так был переименован Сталинградский фронт). Жуков работал в штабах и войсках как этого фронта, так и созданного севернее к концу октября Юго-Западного фронта под командованием Н. Ф. Ватутина. Оба, и Рокоссовский и Ватутин, - волевые военачальника, обладавшие сильными характерами. Они знали службу И, став командующими, высоко ценили свои посты и права.
Иной раз положение Г. К. Жукова, заместителя Верховного Главнокомандующего, оказывалось сложным. Донской фронт продолжал оттягивать на себя значительные силы врага от города. Следовательно, все атаковал, но безуспешно. Сколько раз Жукову не терпелось вмешаться, но он держал себя в руках и только в крайних случаях тактично советовал, как поступить Косте, как он звал с молодости Рокоссовского.
Прямые приказы Жукова в это время на фронте - редкость и отдавались только в крайних случаях. Один из таких случаев приходится на начало октября. Командующий авиацией дальнего действия Голованов получает указание из штаба ВВС: "Жуков приказал в ночь на 2.10.42 авиации дальнего действия:
1. Уничтожить авиацию противника на аэродроме Обливская...
2. Уничтожить бомбардировщики противника на аэродроме Морозовский.
3. Нарушить подвоз: бомбардированном железнодорожного узла и эшелонов на станции Лихая...
Тов. Жуков считает: на Сталинградском направлении действует очень мало самолетов".
Далеко не все понимали тогда поведение Жукова, иногда казавшегося сторонним наблюдателем Зачем Жуков на фронте? Проводит рекогносцировки, часами просиживает па передовой.. Аналогичные вопросы, несомненно, возникали и по поводу пребывания начальника Генерального штаба А. М. Василевскою в войсках Сталинградского фронта, как стал именоваться Юго Восточный фронт.
Ни словом, ни намеком Жуков и Василевский не дали понять, что они отрабатывают детали будущей грандиозной операции. Они оба помнили категорический приказ Сталина ничего не сообщать о подготовке контрнаступления даже членам ГКО!
Как то в конце сентября Еременко с разрешения Верховного Главнокомандующего приехал к Жукову обсудить обстановку, Жуков ограничился разговором о текущих фронтовых делах. "На вопрос А. И. Еременко о плане более мощного контрудара, - вспоминал Жуков, - но уклоняясь от ответа, я сказал, что Ставка в будущем проведет контрудары большей силы, но пока для такого плана нет ни сил, ни средств" Жукова спрашивал не кто другой, как командующий фронтом, державшим Сталинград!
По всей вероятности, не удовлетворенный расспросами Жукова, Еременко вместе с членом Военного совета Хрущевым 6 октября обращаются к Сталину. Они докладывали свои собственные соображения как разбить врага. Сначала объяснение прошлых событий: "Благодаря тому, что мы возлагали большие надежды на помощь с севера, в которой, безусловно, были уверены и рассчитывали, что она -придет через 3 - 5 дней, а поэтому но усилили своевременно войск, дерущихся за Сталинград; в результате - помощь с севера не пришла, а войска, защищающие Сталинград, понесли большие потери, помощь же по их усилению запоздала. Это и привело к тому, что противник подошел к стенам Сталинграда, а на отдельных участках вклинился в город".
Затем сообщалось, что "решение задачи по уничтожению противника в районе Сталинграда нужно искать в ударе сильными группами с севера в направлении Калач и в ударе с юга с фронта 57-й и 51-й армий в направлении Абганерово... Если эти соображения будут Вами утверждены, план операции немедленно будет Вам представлен".
Ставка изъявила готовность ознакомиться с планом. 9 октября на ее рассмотрение приходит новый документ:
"Я уже в течение месяца обдумываю этот вопрос .. Как мыслится сам план проведения операции?
В этой операции должны сыграть решающую роль 3-й гвардейский кавалерийский корпус и две-три мехбригады, которые должны, невзирая ни на какие трудности марша, выйти в район Калач, где взорвать все переправы от Вертячий до Калач и занять оборону фронтом на восток. Этим закупорить противника на восточном берегу Дона одной кавдивизией, а мех-бригадой прикрыться на реке Лисичка фронтом на запад, порвать все переправы на этой реке... Я считаю, что нужно, наконец, потребовать от конницы решать задачи, по ее характеру по глубокому вторжению рейдом. Эта задача легко выполнима за сутки, так как расстояние всего 60 - 80 километров... Операцию нужно начать 20 - 22.10.42, так как в этот период появляется полнолуние, и ночь становится светлой. Этим нужно воспользоваться, и большую часть пространства преодолевать ночью... Нужно войск - 100 истребителей, танков КВ - 10, Т-34 48, Т-70 - 40, обученных бойцов 15 тысяч.
Прошу утвердить план операции. Еременко. Хрущев".
План приняли к сведению.
Подготовка разгрома гитлеровцев под Сталинградом шла своим ходом. Уже в начале октября Верховный Главнокомандующий написал "утверждаю" на карте-плане контрнаступления, подписанном Г К. Жуковым и А. М. Василевским. План, зашифрованный под кодовым названием "Уран", предусматривал концентрическими ударами из района Серафимовича (северо-западнее Сталинграда) и из дефиле озер Цаца и Барманцак (южнее Сталинграда) в направлении на Калач окружить 6-ю и 4-ю танковую гитлеровские армии, завязшие в городе Напряженная работа в войсках, частые полеты в Москву и обратно, доклады Сталину, совещания с руководством Генштаба - и все в глубокой тайне, срочно, сверхсрочно. Ничего нельзя откладывать. Чуть не каждую неделю повторялось одно и то же. Машина Жукова подкатывает к транспортному Ли-2, а по аэродрому уже идут на взлет истребители сопровождения - четыре - шесть машин. Впрочем, он скоро положил конец полетам с эскортом истребителям должно воевать, а не жечь "горючее, сопровождая его. О нападении фашистских самолетов он не думал.
Да и без "мессершмиттов" некоторые полеты едва не кончились катастрофой. Как-то самолет Жукова обледенел и плюхнулся рядом с аэродромом. В другой раз, несмотря на туман, окутавший столицу, Жуков приказал садиться на Центральном аэродромов Москве. Сталин ждал.
"Пролетая над Москвой, - писал Жуков, - мы неожиданно увидели в 10 - 15 метрах от левого крыла горловину фабричной трубы. Я взглянул на летчика, он, что называется не моргнув глазом, поднял самолет чуть выше и через 2 - 3 минуты повел самолет на посадку. Когда мы приземлились, я сказал: