Луи Шарпантье - Босэан. Тайна тамплиеров
Заслушав понтификальную комиссию, собор, перед вынесением вердикта, пожелал узнать аргументацию защиты.
Папе подобная аргументация была совсем ни к чему.
Булла Vox clamantis («Глас вопиющий») вполне красноречива:
«Дурна репутация тамплиеров, ужасающи подозрения и обвинения. Многие братья отличаются антихристианским образом жизни. Принятие в орден обставлено секретами: чего стоит клятва ничего не разглашать об орденских делах и никогда из ордена не выходить. Пока будет существовать орден, скандалы не утихнут. Принимая во внимание проступки и прегрешения братии, угрожающие вере христианской; принимая во внимание, что гораздо менее серьезные основания приводили к роспуску известных орденов, мы, не без горечи и скорби, отменяем вышеназванный орден не в силу юридического постановления, но апостолическим ордонансом».
Булла Ad providem регламентировала имущественные вопросы. В преамбуле высказано пожелание вырвать тернии измены и надругательства:
«Мы отменяем статус ордена и так далее, включая имя и характер облачений. Апробация Святого собора с нами. Отменяем не под формой приговора, что сделать невозможно из-за юридических сложностей, связанных с процессом, но предварительно, апостолическим ордонансом. Санкция категорична и постоянна. Запрещаем отныне вступление в орден, орденское облачение, орденский образ жизни под страхом отлучения ipso facto».
Орден «отменен», последователям грозит отлучение. Орден юридически не осужден. Климент V только политик.
Касательно имущества:
«Финально декретируем: имущество переходит в распоряжение ордена Святого Иоанна Крестителя навечно. Мы имеем в виду земли и ценности, коими орден Тампля, Великий магистр, братия, военная и монастырская, владели до времени ареста во французском королевстве, то есть до октября 1307 года».
Имущество вне французского королевства — в Кастилии, Арагоне, Португалии, Мальорке резервируется для Святого престола.
Похоже, «кассы» командорств и «сокровища вообще» не попали в руки французского короля.
Это чувствуется по раздражению Гийома де Плезьяна в его эпистоле Клименту V:
«Во многих местах мира нашего они укрепили замки свои против Церкви и ее верных соратников, затем похитили или растратили добро свое и даже священные сосуды…»
Проще говоря, официалам не удалось обнаружить ни денег, ни драгоценностей.
Собрали только сельскохозяйственный инвентарь, скот, всякую всячину, взятую под залог, и т. д. Ни золота, ни серебра, ни документов, кроме актов о купле-продаже земли.
Только два объяснения: либо официалы предпочли позаботиться о себе, а не о королевской казне, либо заранее подготовленный приказ об аресте не составлял сугубого секрета.
Официалы, правда, забрали бы только деньги, зачем им документы.
В большинстве командорств вряд ли имелась весомая наличность, но не в случае «домов», расположенных на круциальных пунктах коммерческой активности, к примеру в Провене или Бокере. При учете векселей такие «дома» должны распоряжаться внушительными денежными суммами.
Отсюда легенды об утаенных сокровищах.
Логичны предположения о «тайниках» каждого командорства. Хотя грабители и обходили стороной «дома» ордена, полной гарантии от нападения значительных вооруженных отрядов не было. Разумно иметь на такой случай тайники.
Итак: существуют ли сокровища тамплиеров? Не исключено. И все же искателям оных надо учесть вот что: в командорствах, которые перешли в собственность иоаннитов, раскопки, надо полагать, велись добросовестно — там шансов маловато.
Тамплиеры, которые ушли от ищеек Филиппа Красивого, могли забрать ценности, поскольку знали, где искать.
Любопытные сведения о важных тайниках дают, возможно, «граффити» Шинона.
Поль ле Кур (журнал «Атлантис») весьма тщательно изучил эти «граффити».
Понтификальная комиссия, санкционированная папой, решила повидать главных дигнитариев Тампля, находящихся в плену. Папа задумал допросить их лично и, будучи в то время в Пуатье, затребовал пленников.
Ни король, ни инквизиторы не могли явно сему воспрепятствовать. Пленников под конвоем повезли из Парижа в Пуатье, но в окрестностях Тура на пленников вдруг напала негаданная хворь. Путешествие пришлось прервать, дигнитариев заключили в королевский замок Шинон, впоследствии снова перевезли в Париж. Папа так с ними и не встретился.
В Шиноне пленники разукрасили занятными эскизами стены залы, куда их поместили.
Вольные наброски геральдически насыщены: игникор (сердце в пламенах), крест, тройной концентр, ромбовидный нессер, карбункул.
Поль ле Кур решил, что подобные рисунки оставили посвященные. Не лишено вероятия, хотя такие знаки можно выводить просто так, без всяких инициаций.
В любом случае пленники разумели язык символов. Но почему рисовать именно это, а не что-нибудь другое? Сами по себе данные символы вполне обычны. Вот их интерпретация — дело иное.
Но ведь пленники от скуки могли рисовать, что в голову попадет.
Но почему традиционные символы? Полагаю, они хотели передать нечто кому-то. И не просто кому-то, но людям, знающим сигнификацию символов. И только с одной целью: интерпретировать что-то в ребусе, в тайнописи.
И, вероятно, «граффити» Шинона адресованы не просто знающим, но знающим принятый у тамплиеров язык, — адресованы братьям.
Не для того, чтобы напомнить истины традиции, нет: братья должны узнать предназначенные только для них… секреты аспекта материального.
Возьмем пример, только пример, не более.
Предположим, дигнитарий нарисовал сердце, соединенное с крестом, — символ. Символ христианский, не специфически христианский, но все же. Они встречаются повсюду — в церквах, в часовнях, не останавливая взгляда.
Но ведь сердце рисуют разным манером: правильно или нет, сплошной линией или нет. Разрыв, искажение могут многое сказать посвященному в символическую криптографию, принятую, допустим, у тамплиеров.
Пикторально или фонетически такой «разрыв» обозначает, скажем… место.
Где профан заметит только сердце и крест, «эрудит» прочтет, к примеру: «В таком-то командорстве тайник (разрыв) находится в сердце под крестом».
Только для посвященных.
Конечно, никаких доказательств нет, но разве это лишено логики?
Тут еще вот какой момент: «граффити» Шинона не нацарапаны гвоздем скучающего заключенного, нет: это настоящие «интальо», выполненные не очень умелой рукой, но глубоко врезанные в камень. Не без намерения, очевидно.
Монетарная ценность предполагаемых тайников учету не поддается.
Но разве дело в деньгах?
22. Лес
Жак де Моле в пиете своей просил не растрачивать и не разорять имущества Тампля. Преследователи поспешили это сделать — слишком соблазнительный пирог.
И вошли во вкус. Несколько позднее поднялось недовольство против братьев ордена Святого Иоанна — чем они лучше тамплиеров?
Церковь молчала. Уничтожить еще один монашеский орден — повторный подвиг не заведет ли слишком далеко? К тому же Филипп Красивый умер.
Госпитальеры быстро распродали присужденные им командорства. Вместе с недвижимостью исчезли те или иные ценности. А «сокровище» Тампля? Его ищут до сих пор.
Каковы же компоненты пресловутого сокровища?
Золото? Документы? Похоже на то. Или нечто более ценное?
Грааль.
Грааль вне всяких дефиниций, равно как изумруд Люцифера, котел Луга, золотые яблоки Гесперид, Око Гора, золотое руно, Скрижали Закона, кубок Тайной вечери…
В разных видимостях и деноминациях один и тот же объект. Так?
Слова, переведенные с мертвых языков, при утрате каббалистического ключа, говорят нам, быть может, о призрачных, а не подлинных объектах.
Итак: цивилизацию развивают символы подлинных объектов.
Символы — да, но должны же быть приближения к подлинным объектам: письмена, гравированные, начертанные «знаками» универсального языка, — этот язык иногда именуют «языком птиц»; барельефы, скульптуры, в которых угадывается «ключ вселенной».
Вселенной человека в ситуации человека.
Объекты — талисманы. Мы знаем, но знаем, увы, плохо, сколько форм «действует» на человека; всякий объект в присущих пропорциях, мерах и натуральных ритмах направленно влияет на своего наблюдателя.
Платон объясняет: артисты взыскуют идею Красоты в пространстве Божества и пытаются отразить в своих артефактах.
Грааль насыщает избранных созерцателей радостью и расцветом.
Возможно, акция «насыщения» раскрывает Интеллект, который, в отличие от рацио, способен читать «природу вещей».
Понятно стремление скрыть подобный объект от хищной агрессии «учеников чародея». Антей и дракон охраняют сады Гесперид; Изида обращает Око Гора в невзрачный камень: отец Медеи стережет на Кавказе, где закован Прометей, золотое руно: Моисей кладет великий запрет на Ковчег — его оберегали левиты, Соломон зарыл в подземелье…
