Р. Почекаев - Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды

Джанибек, носивший официальное тронное имя «Джалал ад-Дин Абу Музаффар Махмуд Джанибек-султан», в еще большей степени, чем его отец, способствовал распространению ислама в Золотой Орде. Он строил мечети, покровительствовал медресе и ученым, поощрял эмирских сыновей, желавших изучать богословие. По сведениям арабских авторов, он заставил всех представителей ордынской знати носить чалмы и фараджийат («ферязи») – длинное прямое мусульманское одеяние, что противоречило тюрко-монгольским обычаям, но, тем не менее, было выполнено. Один из виднейших ученых того времени, Маулана Сад ад-Дин посвятил хану свой комментарий на богословское сочинение «Мухтасар ал-таххис», составленный в 756 г. х. (1355/1356 г.). {263} При его дворе находились многие известные богословы, «содействовавшие превращению Сарая в сосредоточие науки», в том числе выдающийся шейх Мухаммад б. Мухаммад ар-Рази Кутб ад-Дин ат-Тахтапи. {264}Другим приоритетным направлением деятельности нового хана стала денежная реформа: в связи с нехваткой серебра Джанибек уже в начале своего правления предпринял массовую чеканку новых медных монет, пытаясь их количеством компенсировать отсутствие серебра на рынке. Новые монеты были украшены изображениями цветка и даже двуглавого орла, что заметно выделяло их среди монет других ордынских монархов. Однако эти монеты были меньше по весу, нежели выпущенные прежде, и потому особого доверия не вызвали: в начале 1360-х гг. ордынские ханы вернулись к выпуску монет прежнего веса. {265}

Несмотря на многочисленные недостатки, Узбек все же оставил по себе память выдающегося правителя, блестящего монарха, пожалуй, самого блестящего за всю эпоху Золотой Орды – особенно в глазах иностранных государей. Джанибеку предстояло приложить много усилий, чтобы выглядеть достойным преемником своего великого отца. Поэтому, вслед за Узбеком, он решительно взялся за масштабную внешнюю политику.

Прежде всего, Джанибек постарался обеспечить безопасность границ на востоке и западе своих владений. Мирное положение восточных пределов Золотой Орды гарантировало номинальное подчинение власти великого хана – императора династии Юань. Подобно своим предшественникам на троне, Джанибек («Джагунбе») фигурирует в официальных китайских документах как «князь третьей степени» с правом получения доходов с трех китайских провинций, находящихся во владении золотоордынских ханов – тех самых, которые сумел вернуть Золотой Орде еще хан Токта. {266} Однако в 1351 г. в Китае началось антимонгольское восстание «красных войск», и великим ханам стало не до «игры в империю»: они целиком сосредоточились на борьбе за сохранение власти над Китаем. {267} В итоге даже номинальные связи империи Юань с Золотой Ордой были утеряны.

Чингизиды из других улусов также не тревожили границы Золотой Орды: в их государствах уже в последние годы правление Узбека начались междоусобицы. Так, в Улусе Чагатая за восемь лет (с 1334 г., когда был убит хан Тармаширин б. Дува, до 1342 г., когда сам Джанибек стал ханом) сменилось пять ханов. А в 1346 г. к власти там пришел всесильный временщик эмир Казаган, ввергший страну в многолетнюю борьбу за власть. Государство Чагатаидов распалось надвое: в Мавераннахре и Могулистане появились самостоятельные монархи. Аналогичным образом и в Иране после смерти ильхана Абу Саида в 1335 г. едва ли не каждый год на трон вступали новые ханы, причем не все из них были потомками Хулагу и даже потомками Чингис-хана! {268} Влиятельные иранские эмиры резались насмерть друг с другом, чтобы возвести своих марионеток на трон Хулагуидов.

На западе вассалами ханов Золотой Орды были многочисленные русские княжества. Джанибек, вступив на престол, продолжил линию отца по укреплению власти Орды над Русью и старался не допустить усиления того или иного князя. Так, хотя хан сохранял хорошие отношения с Семеном Гордым, великим князем Владимирским, сыном и преемником Ивана Калиты, в 1343 г. он отказал Семену в праве на Нижегородское княжество, которое с этого времени отошло к суздальским князьям. {269}

Кроме того, Джанибек позволил другим князьям обращаться со своими просьбами и жалобами непосредственно к себе, минуя великого князя. Так, в 1340-1350-е гг. хан сам разбирал тяжбы тверских и муромских князей. При этом Джанибек, как и его отец, нередко игнорировал принятый на Руси порядок наследования и руководствовался ордынскими политическими традициями. Например, в 1348 г. к нему на суд явились претенденты на титул великого князя Тверского – Василий Михайлович Кашинский (сын Михаила Ярославича) и его племянник Всеволод Александрович Холмский (сын Александра Михайловича). По русской лествичной традиции старший князь имел преимущественное право наследования Однако во время обсуждения ханская мать вдруг заявила: «О безумные судьи, как неправо судите, лишая сына отцова достояния. Ибо кто ближайший есть, как не сын после отца? А брат Александров имеет свой удел от отца, и после него наследуют сыновья его. Когда в Орде было, чтобы вместо сына ханского после него брат был? Разве насилие и крамола». Поскольку это вполне соответствовало новому ордынскому закону о переходе ханской власти от отца к сыну, тверской стол вслед за своим отцом Александром Михайловичем получил Всеволод Холмский. {270}Впрочем, традицию сохранения великого княжения в роду московских князей Джанибек продолжил. После скоропостижной смерти Семена Ивановича Гордого от чумы в 1353 г. {271} он выдал ярлык на владимирский великий стол его брату Ивану Красному. Правда, при этом дал понять, что Иван не является единственным кандидатом, и потому представил передачу ему великокняжеского достоинства как милость хана по отношению к своему верному вассалу. {272}В русских летописях хан Джанибек нередко называется «добрым». {273} Вряд ли он был и в самом деле добрее других «царей ордынских», однако нельзя не отметить, что в его правление не было ни одного ордынского нашествия на Русь. {274} Более того, когда литовский великий князь Ольгерд ок. 1350 г. направил к Джанибеку посольство во главе со своим братом Кориатом для заключения военного союза против Руси, хан выдал этих послов своему вассалу и союзнику – великому князю Семену Ивановичу. {275}Так что у летописцев были определенные основания для подобной похвалы сыну Узбека – особенно после правления его отца, столь сурового по отношению к Руси!

Вместе с тем, для русской церкви Джанибек оказался даже более суровым господином, нежели его отец. Несмотря на всю свою неуравновешенность, капризность и властность, Узбек все же продолжал соблюдать обычай, завещанный Чингис-ханом – не облагать налогами служителей церкви. Джанибеку же нужны были средства для его многочисленных военных кампаний и для раздачи эмирам, чтобы обеспечить себе их поддержку. Поэтому хан решил ввести ряд налогов и сборов с церкви, что нашло отражение в его ярлыке, выданном в 1342 г. русскому митрополиту Феогносту. {276} Однако, чтобы не потерять поддержки церковью авторитета ханской власти на Руси, Джанибек несколько «подсластил пилюлю»: его мать Тайдула в 1347 г. в своей грамоте сарайскому епископу Иоанну запрещала светским князьям вмешиваться в церковные судебные дела. Таким образом, хан проявил свою власть, а ханша – свою доброту, войдя в русскую летописную традицию как «заступница русской церкви». {277}

Вмешивался Джанибек и в церковные дела других вассальных государств. Так, в частности, он по собственной воле выдал ярлык аланскому митрополиту – трапезундскому греку Симеону, наделив его полномочиями назначать и смещать архиереев по своему усмотрению, наделять владениями и лишать их. Возмущенные столь бесцеремонным попранием церковных правил, аланские священнослужители в 1356 г. собрались на синод, на котором новоявленный митрополит был низложен. {278}

Вслед за отцом Джанибек продолжал поддерживать дипломатические связи с мамлюкским Египтом, отправляя к султану посольства с богатыми подарками. Но этот союз был, скорее, данью традиции, чем необходимостью. Во-первых, Джанибек большую часть своего правления не вел войн с государствами, которые были и врагами Египта, а потому не нуждался в помощи мамлюкских султанов. Во-вторых, после смерти султана ан-Насира в 1341 г. Египет, в свою очередь, стал ареной междоусобной борьбы его многочисленных сыновей и поддерживавших их кланов. Так что дипломатический обмен между Золотой Ордой и Египтом в эпоху Джанибека был уже гораздо менее интенсивным, чем при Узбеке. {279}