Анатолий Сахаров - Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков
Отметим еще два города, примыкавшие к Тверскому княжеству.
На рубеже тверских, новгородских, литовских и московских владений находилась Ржев. Первое упоминание о Ржеве относится к 1216 г… Положение Ржевы обусловливало ее военное и торговое значение в XIV–XV вв. и способствовало ее росту. Под 1376 г. упомянуты ржевские посады. За Ржеву шла напряженная борьба между сопредельными сторонами, и история перехода Ржевы из рук в руки не вполне выяснена. В 1408 г., когда Ржева вошла в состав московских владений, «повеленьем князя великого срублиша город деревянный Ржеву». В 1446 г. ржевичи оказали упорное сопротивление тверскому князю Борису Александровичу, которому московский великий князь Василий Васильевич отдал Ржеву. Выступление ржевичей носило характер антифеодального протеста, — судя по тексту «Слова похвального» инока Фомы.
В перечне владений тверских князей встречаем также Вобрынь, бывшую, вероятно, лишь феодальным замком, а не городом. Никаких сведений о развитии Вобрыни нет.
Торжок известен с 1139 г… Развитие города определялось в первую очередь его исключительным значением в торговле между Залесской землей и Новгородом. Характерно само название города, указывающее на его торговое значение. Уже в первой половине XIII в. Торжок был значительным городским центром. В XIV–XV вв. это значение города сохранялось. Свидетельства летописи говорят о пребывании тверских и новгородских купцов в Торжке, о громадных богатствах, сосредоточивавшихся в Торжке в ходе торговых сношений и погибавших во время нападений на город соперничающих сторон. В городе были каменные церкви, большой посад. Москва вела упорную борьбу за Торжок, и уже при Иване Калите Торжок был отобран у новгородцев. При вступлении на княжение Семена Ивановича в 1340 г. боярско-купеческая верхушка Торжка обратилась за помощью к Новгороду, чтобы избавиться от московских наместников. Новгородское боярство согласилось выступить против Москвы, но «не восхотеша чернь» в Новгороде. «Черные люди» Новгорода не захотели вступать в борьбу с сильным московским князем на стороне своих бояр. Следствием этого было восстание «черных людей» в самом Торжке против бояр, ввергнувших город в конфликт с Москвой. Сообщения летописи об этих событиях рисуют Торжок как крупный городской центр, где активность горожан весьма значительна, а внутренние противоречия достигают большой остроты. То, что обострение классовой борьбы в Торжке в 1340 г. было непосредственным откликом на противодействие «черных людей» боярам в Новгороде, неслучайно, потому что Торжок был очень тесно связан с Новгородской республикой и находился некоторое время даже в «смесном» владении ее с тверскими князьями. Вполне понятно поэтому существование веча в Торжке, о котором имеются указания в источниках.
О том, какую роль играл Новгород в развитии Торжка, говорит и построение в Торжке в 1365 г. каменной Спасо-Преображенской церкви: «…замышлением богобоязнивых купець новогородцких, а потягнутьем черных людей и всех мужей правоверных христиан; потом на зиме сию церковь освящали архиепископ новогородцкий Алексей с попы и с диаконы и с крилошаны святыя София».
Богатства Торжка, неоднократно упоминаемые в летописях и актах — «колоколы, книги, кузнь», «иконная скрута, злато и сребро» и т. п., — вряд ли можно считать имеющими только местное происхождение. Более вероятно, что многие из этих драгоценностей были сделаны в Новгороде, а частично и в северо-восточных городах, и попадали в Торжок путем торговли и вкладов в церкви. Торжок рисуется в первую очередь как крупный торговый центр. Никаких прямых указаний на развитие ремесла в Торжке нет, но это не значит, что ремесленного производства в Торжке вовсе не было. Само положение Торжка как крупнейшего торгового центра заставляет предположить наличие в городе по крайней мере всяких ремесел, обслуживавших потребности массы людей, съезжавшихся в город. Кроме того, наличие в городе посада и многочисленных «черных людей» косвенно указывает на то, что Торжок был не только торговым, но и ремесленным центром.
Серьезный ущерб развитию Торжка нанесло нападение тверского князя Михаила Александровича в 1372 г., когда «зажгоша с поля посады у города, и удари со огнем ветр силен на град, и поиде огонь по всему гради, и погоре вскоре весь град и церкви каменный, и многое множество народа бесчисленое вскоре погибоша, а инии, от огня бежачи, в реце истопоша; в едином часе видехом град весь вскоре попель, и развеяй то ветрь, и не бысть ничтоже, развее кости мертвых».
Сравнивая общую картину развития тверских городов с московскими городами, можно заметить, что развитых городов в Тверском княжестве было меньше, а ряд городов, упоминаемых источниками, — такие, как Холм, Вертязин9 Микулин, Белгород, Кличен и другие, — едва ли были более чем укрепленными феодальными замками, насколько можно судить об этом по современному состоянию источников. Лишь сама Тверь, бесспорно, выделялась среди всех русских городов, но и ее темпы развития оказались меньшими по сравнению с Москвой. Отставание Тверского княжества в развитии городов может быть объяснено, в частности, тем, что в сложившихся условиях тверские города не приобрели такого общерусского значения, как московские города или города Поволжья. Переход политического первенства в Северо-Восточной Руси к Москве и сепаратистская политика тверских князей в XIV–XV вв. поставили многие тверские города в несколько обособленное от остальных русских земель положение. Конечно, подъем производительных сил, развитие феодального землевладения и хозяйства происходили и в Тверском княжестве, они создали основу для развития городов и даже для возникновения некоторых новых городских центров, а также и материальную базу для длительной и упорной борьбы тверских князей против Москвы.
В целом XIV и XV столетия нужно признать временем, когда северо-восточные русские города не только оправились после тяжелого татарского разорения, но и получили заметное развитие. Это развитие определялось подъемом производительных сил, ростом феодального землевладения и хозяйства. Оно ускорялось в обстановке борьбы против внешней угрозы и за единство русских земель. При этом города, получившие большое военное и политическое значение в борьбе за объединение русских земель и за их освобождение от монголо-татарского ига, развивались особенно интенсивно. Влияние военно-политических условий на судьбу городов несомненно, и условия их роста нельзя ограничивать только чисто экономическими факторами.
Можно отметить и еще одно обстоятельство, влиявшее на развитие городов. Насколько можно судить по приведенным выше материалам, те немногочисленные города, которые находились в вотчинном владении отдельных феодалов, не получили сколько-нибудь значительного развития. Гороховец, Клин, мелкие княжеские центры в Тверском княжестве и другие оставались крайне незначительными и даже не всегда можно с уверенностью отнести их к категории городов, а не замков. Характерно, что Борису Александровичу Тверскому пришлось восстанавливать запустевший Клин, долгое время находившийся во владении Тверской епархии. Порождаемая вотчинными рамками узость экономического развития и политического значения этих городов не позволила им стать значительными городскими центрами.
Конечно, во всех русских городах того времени, в том числе и в наиболее развитых, в XIV–XV вв. еще очень большое место занимали вотчинные владения, о чем мы будем подробнее говорить ниже. Но подавляющее большинство городов имело определенное количество «черного» населения, не связанного личной зависимостью от отдельных феодалов, и это обстоятельство весьма благоприятно сказывалось на развитии городов.
Нами рассмотрены сведения о 68 городах Северо-Восточной Руси, упоминаемых в летописях и актах. Прибавим к этому еще 5 городов, названных в «Списке русских городов» и находившихся на рассматриваемой территории: Бережечь, Мстиславль, Несвежьскый, Болонеск, Кличен, о которых в источниках сведений обнаружить не удалось.
Из этого количества бесспорные данные как о городских центрах в социально-экономическом отношении имеются относительно следующих городов: Ростов, Переяславль-Залесский, Юрьев-Польский, Суздаль, Владимир, Углич, Молога, Ярославль, Кострома, Городец, Нижний Новгород, Галич, Устюг, Вологда, Белоозеро, Москва, Дмитров, Звенигород, Волок Ламский, Можайск, Верея, Серпухов, Коломна, Тверь, Кашин, Старица, Микулин, Ржева, Торжок, т. е. в отношении 29 городов. Без всякого сомнения можно сказать, что этим не исчерпывалось количество городских центров Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. Отсутствие указаний в сохранившихся письменных источниках не может быть принято как доказательство того, что другие города не являлись таковыми в социально-экономическом отношении. Очень во многом помогли бы археологические работы, которые уже дали ряд свидетельств ремесленно-торгового развития таких пунктов, о которых в летописях и актах нет указаний на ремесло и торговлю. Пока эта работа не произведена, затруднительно привести более или менее точную цифру количества городов в Северо-Восточной Руси XIV–XV вв., однако можно твердо сказать, что не все из упомянутых семидесяти с лишним пунктов были городами. Известно, что превращались в села Боголюбов, Клещин, Радонеж, центрами волостей по терминологии грамот, четко выделяющих города, были Хотунь, Лопасня, Нерехта и многие другие. Ряд городов, упомянутых в «Списке», были просто укреплениями. Во всяком случае цифра в 78 городов, принятая в «Очерках истории СССР XIV–XV вв.», не может считаться обоснованной.
