Габриэль Городецкий - Миф «Ледокола»: Накануне войны
Согласно информации, полученной НКВД из различных приграничных округов, высокопоставленные немецкие офицеры инспектировали в летние месяцы приграничные с Советским Союзом районы. За этим последовало строительство новых и расширение старых аэродромов, а также ремонт переброшенных с западного фронта самолетов. Наконец, по разведданным «за последнее время отмечается прибытие в пограничную полосу Германии и появление на границе с СССР немецких военных летчиков»24.
Это встревожило военную разведку, так как полученная информация «подтверждает имеющиеся у нас данные, а в некоторых случаях почти дублирует их»25. К концу августа стало известно, что немцы замышляют переброску на восток 120 дивизий26. Сопоставление различных донесений, полученных 25 августа, заставило ГРУ сделать вывод, что наращивание немцами вооруженных сил представляет реальную угрозу России. Правда Германия объясняла концентрацию войск стремлением укрепить восточную границу с Советским Союзом, ослабленную во время кампании против Франции. Однако характер наращивания вооруженных сил заставлял с тревогой признать, что Гитлер намерен подорвать позиции России на Балканах. Это, видимо, послужило толчком к тому, что Советский Союз предпринял осенью 1940 года усилия по укреплению своих границ27. Дополнительные данные, подтверждающие эту оценку, были лучше всего обобщены советским военным атташе в Белграде, сообщившим в начале 1941 года, что «Балканы становятся решающим центром политических действий, тем более, что с этого начинается непосредственное столкновение интересов Германии и СССР»28.
Впоследствии стратегические планы подверглись лишь незначительным изменениям в феврале 1941 года по результатам военных игр и послужили основой мобилизационного плана — 4129. По-прежнему считая западный театр военных действий главным, Сталин отдал приказ о развертывании войск на юго-западе. Вопреки утверждению Суворова, это не было запланированной попыткой оккупировать румынские нефтепроводы30 Скорее это было концентрацией войск на том направлении, откуда ожидали главного удара, предполагая, что целью немцев будет захват нефтяных районов и быстрое продвижение на Украину и Баку31. Происходившее с осени 1940 по весну 1941 гг. наращивание войск, занимавших оборону на южном фланге, было вполне логичным. Гитлер лишь 17 марта 1941 года отказался от мысли взять в двойные клещи Украину и решил нанести сильный концентрированный удар по центру. К тому времени началась крупная переброска сил, предназначенных для операций на южном фланге32.
Незавершенность переговоров Молотова в Берлине постепенно усиливала чувство неуверенности. Отнюдь не проявляя никаких признаков самоуспокоения, Сталин был озабочен нависшей над страной угрозой. Утром 5 декабря новый посол в Берлине Деканозов, который до своего назначения на эту должность был высокопоставленным работником НКВД, разбирал, как обычно, пришедшую на его имя почту. Неожиданно ему попалось анонимное письмо, содержавшее важную информацию о намерении Гитлера напасть на Советский Союз весной 1941 года. Военный атташе генерал Тупиков подтвердил, что детали передвижения, реорганизации и наращивания войск соответствуют данным, ранее полученным посольством. Письмо и его оценка были направлены лично Сталину33 Эти сведения подтверждались выступлением Гитлера перед высшими военными руководителями на закрытом совещании 18 декабря, о котором Сталину было известно. Выступление Гитлера изобиловало антисоветскими измышлениями, а войну на востоке он назвал целью, к которой стремится Третий рейх34.
Однако самое драматичное донесение было получено Сталиным по линии разведки в разгар совещания высшего командного состава, созванного для обсуждения серьезных недостатков, вскрытых специальной комиссией Центрального Комитета. Всего через одиннадцать дней после принятия директивы 21 по операции «Барбаросса» генерал Тупиков предупредил Москву о ее существовании:
«Начальнику Разведуправления Генштаба
Красной Армии
Берлин 29 декабря 1940 года
(фамилия вычеркнута — авт.)… сообщил, что (фамилия вычеркнута— авт.)… от высокоинформированных военных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года.
Дано задание о проверке и уточнении этих сведений».
Тупиков подтвердил достоверность своей информации, которая «основана не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам». По мнению осведомителей, поездка Молотова в Берлин напоминала визит полковника Бека, польского министра иностранных дел, который был вызван в Берлин на переговоры с Гитлером, после того как планы оккупации Польши вступили в свою завершающую фазу35.
Материалы совещания командного состава, которое провел Сталин в ответ на угрозу Германии и ее поползновения на Балканах, уже давно являются достоянием гласности, но их очень редко изучают. Они затрагивают все аспекты реорганизации вооруженных сил: программу подготовки личного состава, «оперативное искусство», состояние бронетанковых и механизированных частей, военно-воздушных сил и т. п. Совещание было созвано с целью подготовиться к отражению немецкого нападения. Разносторонняя критика, оказавшаяся пророческой, прозвучала по поводу неспособности вооруженных сил извлечь уроки из итогов немецкой кампании во Франции. С нашей точки зрения, необходимо подчеркнуть, что на совещании был сделан очень сильный акцент на обороне. Об упреждающем ударе, который, естественно, потребовал бы совершенно иного рода подготовки и маневров, вообще не упоминалось36.
Ключ к разгадке якобы «таинственного» развертывания вооруженных сил, о котором пишет Суворов, лежит в оборонных планах и двух военных играх, проведенных в январе 1941 года. Наиболее примечательной была вторая игра, данные о которой стали известны недавно. В этой игре, о которой подробнее будет сказано ниже, Жуков играл за войска «синих», контратакующих с юго-западного фронта. Этого сценария больше всего боялся Сталин. В конечном счете наращивание и развертывание войск было проведено на основе планов и игр. Если внимательно изучать три оперативных приказа от 22–23 июня 1941 года, то становится ясно, что они списаны прямо с документов военных игр. Анфилов, например, считает, что когда Павлову пришлось отражать удар немцев, он вынул материалы военных игр 1941 года и, готовясь к отпору, пытался в них разобраться.
Значение игр вряд ли можно переоценить37. В ходе их проверялись тщательно разработанные ранее планы и, кроме того, рассматривались ключевые теоретические вопросы обороны и наступления в контексте потенциальной внешней опасности. Они дают точное представление о советском стратегическом мышлении накануне войны. Ни одна из этих крупных игр не предусматривала агрессии и нанесения упреждающего удара. Напротив, «обстановка, созданная для игр, изобиловала драматическими эпизодами для восточной стороны; она во многом была похожей на события, которые развернулись на наших границах в июне 1941 года после вероломного нападения немецко-фашистских войск на Советский Союз»38.
Обе игры имели исходным моментом наступление немцев на разных фронтах, и в них проверялись возможности оборонительных действий39. В первой игре, проведенной 2–6 января, исходили из того, что немцы нанесут удар в центральном и северном секторах. Главный «западный» удар «немцев» был нанесен 160 дивизиями под командованием Жукова южнее Бреста и далее в направлении Владимира-Волынского и Тернополя. Отвлекающее наступление было осуществлено на севере силами 60 дивизий, чтобы ввести в заблуждение «восточных» относительно места нанесения главного удара. Эти войска начали движение из Восточной Пруссии в направлении Риги и Двинска и из Сувалок и Брестской области в направлении Барановичей. Советской обороной руководил Павлов. Хотя «немцы» глубоко вклинились в советскую оборону, им не удалось развить успех. Однако настораживало, что Павлов не сумел отбить наступление противника, игра окончилась безрезультатно, а «немцы» закрепились на своих позициях, пройдя сквозь советскую оборону. Вторая игра, о которой стало известно лишь недавно, состоялась 8—11 января и в основном проходила на южном участке фронта. Павлов, командовавший теперь «немецкими» войсками, осуществил маневр наступательного окружения сил противника, продвигаясь в направлении Проскурова. Уничтожив силы «восточных», он должен был продвигаться в направлении Шепетовка — Одесса. Наступление было остановлено Жуковым, сумевшим, однако, лишь частично развить свой успех.
Обе игры продемонстрировали уязвимость и недостатки обороны. Комиссия, оценивавшая игры, дала нелестные отзывы о действиях армии:
