А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

Кроме самого автора имелись у Кима и другие прототипы, например, загадочный молодой человек по имени Дьюри, сын британского солдата и индианки, который в 1812 г. появился в бунгало политического офицера М. Элфинстона после путешествия через Афганистан под видом мусульманина. Другим прототипом Кима послужил сын ирландского сержанта и тибетки Тим Дулан[87]. Существует отдалённое, но узнаваемое сходство Кима с Маугли.

Поскольку Ким предположительно родился одновременно с Киплингом, 13 лет (когда открывается повествование) ему должно быть в 1878 г., когда Большая Игра как раз находилась в зените. Газета, с которой позднее сотрудничал Киплинг, — Pioneer — была весьма русофобской. Русофобские мотивы в его рассказах и поэмах присутствуют. Примеры — рассказ «Человек, который был» (1890 г.) о визите казачьего офицера в британский полк в Пешаваре и стихотворение «Перемирие с медведем» (1898 г.) о вероломном медведе, который покалечил пощадившего его человека.

Свой путь по стопам Кима Хопкирк начал с Лахора. Он выяснил, что прототипом монастыря, откуда пришёл тибетский лама, послужил монастырь Лунг-Кар. Побывав в Лахоре у музея, Хопкирк увидел пушку Замзама и нескольких пакистанских мальчиков на ней: за последние сто лет здесь изменилось очень мало. Лахорский музей был построен для Панджабской выставки 1864 г., а в 1890 г. началось строительство нового здания музея, который сейчас известен своими буддийскими и исламскими коллекциями, принимая в год 600 тыс. посетителей[88]. Старое здание «Дома удивительных вещей» ещё существует, превращённое в крытый рынок. Сам Киплинг знал индийские кварталы старого Лахора лучше любого другого англичанина.

Другой персонаж романа, торговец лошадьми и агент британской разведки Махбуб Али списан с реального афганца, которого Киплинг знал, будучи молодым журналистом. Приезжая в Лахор, тот заходил к «Каппилин-сахибу», снабжая его сведениями о событиях за Хайберским проходом. Хопкирк побывал на месте лошадиного рынка Султан-серай и обнаружил, хотя и плохо сохранившиеся, деревянные ворота того времени.

Следуя по пути Кима с ламой, Хопкирк проехал по железной дороге из Лахора до пограничного с Индией местечка Вагах, вернулся в Лахор, затем въехал в Индию на такси и добрался до Амбалы. В описанную в романе эпоху это был значительный гарнизонный город на стратегической Великой колёсной дороге от Калькутты до Хайберского прохода. В Амбале автор искал дом, который напоминал бы таковой полковника Крейтона из романа, и нашёл бунгало, которое было старше и больше прочих. В саду была прибита табличка с именем современного владельца — какого-то полковника.

Прототипом полковника Крейтона скорее всего послужил начальник индийской разведки капитан (позднее полковник) Томас Монтгомери. Киплинг, несомненно, знал о деятельности пандитов. Не случайно идея кодовых имён шпионов в романе (С25, R17 и Е23) заимствована у Монтгомери.

Хотя в описанное в «Киме» время в Индии не было всевидящей спецслужбы, которую столь живо изобразил Киплинг, продвижение России по Средней Азии в южном направлении беспокоило британских военных в Шимле. В 1879 г. они создали Отдел разведки в составе пяти офицеров и двух клерков-индийцев. Его задачей было собирать информацию о расположении русских войск и русских военных картах региона, а также переводить на английский военную литературу. Однако разведка невоенного характера, особенно вопросы, связанные с благонадёжностью махараджей и племенных вождей, была епархией Иностранного и политического департамента Британской Индии. Тем не менее Киплинг продемонстрировал предвидение: в 1904 г. британцы учредили спецслужбу, которая напоминала охватывавшую всю Индию шпионскую сеть Крейтона. Это было реакцией на брожение в стране, вылившееся в волну терроризма против британских чиновников.

Школы св. Ксавьера, куда в романе отправили Кима, в Лакхнау не существовало. Однако мало кто из киплинговедов сомневается, что школа смоделирована по одной из самых известных в Британской Индии публичных школ — колледжу La Martiniere в том же Лакхнау. Основателем колледжа был французский авантюрист Клод Мартэн, который дослужился до генерал-майора в армии Ост-Индской Компании и стал миллионером. Перед смертью в 1800 г. он завещал крупную сумму на содержание названной его именем школы для мальчиков[89].

Город Шимла, куда перенеслось действие романа из Лакхнау, во времена Кима был летней столицей Британской Индии. Прототипом Лурган-сахиба, который обучал Кима в Шимле шпионскому искусству, стал некий А.М. Джекоб. Этот загадочный человек выдавал себя за турка, но некоторые считали его армянином или польским евреем, родившимся в Турции. Десяти лет Джекоба продали в рабство к богатому паше, и он глубоко познал восточную жизнь, языки и искусство. Служил секретарём у придворного в Хайдарабаде, перебрался в Дели, где стал торговать драгоценностями, а в 1870-е гг. объявился в Шимле, где был окутан тайнами благодаря своим предполагаемым магическим способностям. Дела Джекоба стали ухудшаться, когда он не получил возмещения за проданный низаму Хайдарабада бриллиант «Виктория». Джекоб стал банкротом, был вынужден продать имущество и перебрался в Бомбей, где умер в 1921 г. По-видимому, Киплинг знал, что Джекоб тайно работает на правительство Британской Индии, поэтому и сделал его в романе правой рукой Крейтона.

Прототипом бенгальца Хари Чандера Мукерджи (или Baбy/R17) выступил пандит Сарат Чандра Дас, который совершил два путешествия в Тибет. По возвращении он жил в Дарджилинге, собирая сведения о Тибете для индийского правительства и посвятив себя изучению страны.

Ким борется в романе с двумя иностранными шпионами — русским и французом. Французская угроза Индии существовала в начале XIX в., а в 1898 г. Британия и Франция едва не вступили в войну после Фашодского инцидента. Прототипом француза, вероятно, послужил французский исследователь Габриэль Бонвало, который в 1887 г. переполошил британцев своим появлением на Памире и в Читрале (его приняли за русского). Прототипом русского шпиона почти наверняка стал капитан Громбчевский, посетивший в 1889 г. княжество Хунза.

Наконец Хопкирк проделал путь на запад, побывал в Дехрадуне на месте штаб-квартиры Тригонометрической службы Индии, где Монтгомери обучал своих пандитов. Автор посетил здание 1823 г., которое сейчас превращено в частный музей с бронзовыми статуями отцов-основателей.

Как сказал в романе Лурган-сахиб: «Большая Игра не прекращается ни днём, ни ночью». Борьба за политическое влияние в Центральной Азии и за обширные экономические ресурсы этого огромного региона идёт и сегодня, обостряясь буквально с каждым годом.

Перетолчин Д. Ю

NEW FARBEN ORDER. ИСТОРИЯ СИНТЕЗА НОВОГО МИРОВОГО ПОРЯДКА

Перетолчин Дмитрий Юрьевич — аналитик

1. Пятый элемент

«Новая эпоха требует не только нового рационального (хотя и постнаучного) знания о мире и человеке, знания, формирующегося вокруг и по поводу иных объектов, чем “рынок”, “гражданское общество” и т. п., но и некой идейной (хотя и постидеологической) системы, которая придаёт социальный смысл новому рациональному знанию о мире».

Удивительно, но о немецком концерне «IG Farbenindustrie», оказавшем на историю XX века и нашу современность такое огромное влияние, почти ничего не известно широкому кругу. Как удалось остаться в тени истории корпорации, разбор участия которой в преступлениях, совершённых во время Второй мировой войны, судьям Нюрнбергского процесса пришлось выделить в отдельное судопроизводство? Ответ на этот вопрос мог бы претендовать на отдельную книгу или целое исследование, ставящее ряд неожиданных вопросов. К примеру, часто ли встречается объяснение исторических событий с точки зрения центров сил, являющихся мировыми финансовыми центрами? Классическая история, не обладая инструментами финансового анализа, просто выпускает их из внимания, события же зачастую объясняются стечением обстоятельств или личными ошибками её субъектов. Как, к примеру, приход Гитлера к власти объясняется недальновидным выбором немецкого народа, желающего твёрдой руки. А ведь понятия «фюрер» и «фюрерство» родились в осевой компании концерна — «Bayer», которой принадлежало 42 % акций. В политику оно попало уже как производное от управления в промышленной сфере.

Сегодня история капитализма осталась неописанной, потому что без анализа мировых финансовых центров невозможно осмысление такой истории. Кто является её субъектом? К сожалению, по-прежнему нет даже понятийного аппарата, с помощью которого можно было бы провести такой анализ. Карл Маркс это делал инструментами начала XIX века, но в начале XX в. мир был уже совершенно другим. Карл фон Клаузевиц первым определил, что «война есть продолжение политики иными средствами»; в свете описываемых событий важно, что он был прусским генералом, описавшим войну с точки зрения ресурсного противостояния. Однако не является ли политика, в свою очередь, инструментом экономики, а война — лишь неконкурентным методом раздела рынков, где субъектами и выступают корпорации? А так как экономика капитализма из-за необходимости расширения рынка может быть только экспансивной, то её крайним средством и является война, продолжающая логический ряд элементов, начатый политикой и экономикой. Попечители иностранной собственности не зря определили «IG Farben» как «коммерческое оружие» (commercial warfare), и история концерна является примером сказанному. Поэтому участники Нюрнбергского процесса призывали сделать историю картеля общим достоянием, дабы она не могла повториться.