Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков
О существовании какой-то Руси во время движения готов на юг говорит независимая от Иордана скандинавская традиция. Рассказывая о странствиях готов до их появления на Черном море, созданная в XIII–XIV вв. на Готланде, одной из предполагаемых прародин готов, «Сага о гутах» приводит такое описание их пути: «Отправились они оттуда на один остров близ Эйстланда, который зовется Даге. И поселились там. И построили там крепость, которая все еще видна. И там не могли они себя прокормить. Оттуда отправились они вверх по той реке, что зовется Дюна (Западная Двина. – М. С.). И вверх через Рюцаланд (Ruza land – Русь) так далеко уехали они, что пришли они в Грикланд»[197]. Несмотря на то что эта сага была записана достаточно поздно и ее составитель мог перенести в текст современные ему географические названия, однако она основана на фольклорном источнике, содержит подробности, отсутствующие у Иордана, и, что достаточно интересно, дает название Руси не в той форме, в которой она встречается в остальных скандинавских памятниках того времени, а через z, что соответствует, как показал А.В. Назаренко, древненемецкой традиции. Из текста саги непонятно, находился ли Рюцаланд непосредственно на Западной Двине или в глубине Восточной Европы, однако она непосредственно указывает на существование Руси в эпоху начала переселения готов на юг, то есть в I–II вв. н. э. Выше уже отмечалось, что, согласно археологическим данным, готы высадились на Висле, а не на Западной Двине. Подобная путаница может быть объяснена двумя обстоятельствами. С одной стороны, по этой реке начиная примерно с IХ в. проходил один из вариантов торгового пути «из варяг в греки». С другой стороны, датский писатель Саксон Грамматик в своем труде, написанном в XII в., упоминал о существовании еще в догуннскую эпоху Руси, расположенной на территории современных Латвии и Эстонии. Вполне возможно, что какое-то из этих двух представлений могло повлиять на составителя «Саги о гутах», побудив его заменить Вислу на Западную Двину. Тем не менее весьма показательно, что в его представлении какая-то Русь уже существовала ко времени переселения готов на южное побережье Балтийского моря.
Следует также отметить и возможное отечественное свидетельство об участии русов в походах готов. Когда в 1525 г. П. Джовио спросил русского гонца в Риме Дмитрия Герасимова, не осталось ли у русских «какого-нибудь передаваемого из уст в уста от предков известия о готах», тот «ответил, что имя готского народа и царя Тотилы славно у них и знаменито и что для этого похода собралось вместе множество народов и преимущественно перед другими московиты. Затем, по его словам, их войско возросло от притока ливонцев и приволжских татар, но готами названы были все потому, что готы, населявшие остров Исландия или Скандинавию, явились зачинщиками этого похода». Достоверность этого сообщения оценить трудно. С одной стороны, существует возможность того, что никакого устного предания о готах на Руси не было, а гонец просто не удержался от искушения прихвастнуть, когда ему был задан соответствующий вопрос. Упоминание татар, появившихся на Волге много позже исчезновения готов, также свидетельствует против истинности данного известия. С другой стороны, исследователи считают, что сам Д. Герасимов был уроженцем Новгорода. С учетом отмеченных в предыдущей главе связей части предков новгородцев с Повисленьем не исключено, что предание об участии русов в походе готов на юг действительно могло существовать в устной традиции, а упоминание татар было поздней вставкой. С.Н. Азбелев считает, что в пределах Новгородской земли на самом деле тогда бытовал героический эпос, хранивший память об эпохе Великого переселения народов[198].
Еще до прихода в Паннонию готы на какое-то время обосновались в Северном Причерноморье. Уже в надписи Шапура I 262 г., посвященной победе над войском римского императора Гордиана III в 242 г., в его составе упомянуты и готы. Вскоре, в 269 г., император Клавдий II принимает победный титул Gothicus, а самое первое нападение готов на земли империи историки датируют 238 г.[199] Таким образом, готы появляются в Причерноморье в первой половине III в. н. э. Понятно, что богатства и роскошь Римской империи неудержимо влекли варваров. Точно так же было естественно стремление империи обезопасить свои границы. Аврелиан в 271 г. наносит готам существенное поражение, а в 332 г. с ними заключает соглашение Константин. По этому договору готы становились федератами империи и в обмен на денежные субсидии, поставку продовольствия и разрешение торговли обязывались поставлять воинов в римскую армию и не пропускать к границам империи другие варварские племена. В связи с этим следует привести сообщение византийского писателя XIV в. Никифора Григора о том, что русский князь занимал придворную должность именно при императоре Константине[200]. Поскольку сам император умер в 337 г., то достоверность этого известия, сделанного через тысячу лет после описываемого события, вызывает достаточно большие вопросы. С другой стороны, византийский автор явно не ставил перед собою цели прославить русов или удревнить их историю и мог пользоваться какими-то не дошедшего до нашего времени источниками. При этом известные нам византийские сочинения той эпохи не упоминают в IV в. н. э. контактов с империей не то что русов, но и славян. Однако из них известно, что в 332 г. Константин заключил союз с готским вождем Ариарихом, по которому за вознаграждение готы обязались выставлять вспомогательные отряды. В обеспечение условий договора сын Ариариха отправился заложником к константинопольскому двору, где был очень хорошо принят[201]. Вполне вероятно, что заложником во Второй Рим отправился не только сын верховного готского вождя, но и другие представители знатных родов варваров. Данные свидетельства позволяют предположить, что в состав готской знати той поры могли входить и русичи с территории бывшей оксывской культуры.
Если
