Очерк французской политической поэзии XIX в. - Юрий Иванович Данилин
Испуганная растерянность Дюпона заставила его на время замолчать. Однако поэт не чувствовал себя откупившимся от всех тревог призывами к классовому миру. В обстановке наступления буржуазной реакции, осадного положения, полицейского произвола и всякого рода репрессий, обрушившихся на многострадальный рабочий класс, Дюпон не мог не ощущать себя на стороне гонимых и репрессируемых. В «Песне ссыльных» (1849) он оплакивает страдания ссыльных повстанцев июня 1848 г. и ратует за амнистию для них, ибо именно они — убежденные республиканцы и опора неласковой к ним Второй республики. «Где же твоя обетованная земля, бог любви и свободы?» — этими разочарованными строками заканчивается песня. Они говорят о мучительном кризисе, переживавшемся в 1849 г. Дюпоном, о пересмотре им ряда своих взглядов, о тревоге за существование самой республики, в которой он все еще заставляет себя видеть «идеал, воплощенный на земле всеобщим голосованием» («Песня о выборах», 1849)», «властительный разум, который главенствует в каждой партии и удушает ненависть в сердцах» («Боже, спаси республику!»).
Можно подумать, что в этих, уже явно вымученных надеждах на Вторую республику Дюпон отрывается от всего революционно-демократического движения. Но было не так, пока еще не так. Определившееся лицо буржуазной республики, торжество сил реакции, глумление «партии порядка» над народом, разгром европейских революций, подавленность городских рабочих масс, обостряющаяся вражда ко Второй республике со стороны крестьян из-за роста налогов — все эти стороны действительности, ярко отраженные в песнях Гюстава Леруа, Виктора Рабино, Эжена Потье, Шарля Венсана, Шарля Жилля, заставляли и Дюпона напряженно искать выход. Эти поиски привели поэта к созданию «Песни крестьян», напечатанной в газете «Пёпль» 16 апреля 1849 г. Поэт поднялся здесь на подлинную высоту революционного романтизма. В «Песне крестьян» с большой и страстной силой прозвучал голос революционных народных масс, и она вошла в золотой фонд французской революционной поэзии XIX в.
Песня ставит важный вопрос: Вторая республика себя дискредитировала, упрочив враждебные и непримиримые социальные противоречия. Возможно ли устранение их? Возможен ли приход социального мира? Возможна ли, наконец, та «настоящая» республика, которая способна осуществить все эти мечты?
Да, отвечает Дюпон, все это возможно!
К этому времени он уже понял, что кроме зажиточного крестьянства, возненавидевшего Вторую республику главным образом из страха перед коммунизмом, перед «переделом», имеется и огромная мелкособственническая или даже неимущая масса крестьян. Эта масса особенно страдает от наступившего экономического кризиса, от возрастающих налогов, от неизбывной нужды, от всякого рода эксплуататоров, и она тянется к городской революционной демократии, к рабочим, призывая их включиться в общую борьбу против реакции, против монархической «партии порядка». Вот что говорят эти крестьяне:
Что нужно черно-белой своре? —
Нас натравить на парижан,
Пролить, как в Польше, крови море,
Закабалить опять крестьян.
Не выйдет это! Смерть тиранам!
Ростовщики! Ваш минул час!
Стать властелинами пора нам,
С рабочими объединясь.
Пер. В. Дмитриева
«Песня крестьян» — одно из самых выдающихся произведений поэзии революции 1848 г.[63] Будущая социальная революция и ее победа мыслятся Дюпоном как победа объединившихся крестьян и рабочих. Но руководящая роль в этом братском союзе должна принадлежать, по-видимому, крестьянам, а не рабочим. «Приди, республика крестьян!» — говорится в рефрене. Почему же в тружениках деревни видит Дюпон инициаторов новой борьбы? Вероятно, все дело в овладевших парижским рабочим классом настроениях разочарования и апатии после июньских дней 1848 г., когда погибли наиболее стойкие и отважные баррикадные бойцы.
Как видим, правильного понимания союза рабочих и крестьян у Дюпона еще нет. Но в его песне проявился революционный народный инстинкт, который ведет массы к исторически правильному решению, к необходимости боевого объединения сил трудового народа. Эта мысль — плодотворнейший порыв в будущее — была подхвачена и реалистически углублена последующими поэтами Парижской Коммуны.
Победа крестьян и рабочих должна была означать для Дюпона приход того гармонического общественного строя, где торжествуют отношения подлинного социального мира — залог процветающего труда, покоряемой человеком природы, прекращения войн, изобилия, счастья. И «Песня крестьян» завершается величественной строфой, славящей мечту поэта о будущем радостном царстве труда, полную манящего романтического очарования:
Земля, ты сбросишь рабства цепи,
Нужды исчезнет кабала…
Преобразит холмы и степи
Наш общий труд… Ему хвала!
Впервые он на пир обильный
Зовет голодных бедняков.
Багряный сок течет в давильне
И хлеб для каждого готов!
Эта песня, запрещенная при Второй империи, стала своего рода молитвой политических ссыльных и была горячо любима коммунарами, прощавшими за нее Дюпону всякие его грехи.
Но и эта песня не отвлекла Дюпона от его обычных тем. Воспевая ведущую роль Франции в европейском революционном движении, поэт все острее переживал повсеместный его разгром в Германии, в Вене, в Венгрии, в Италии. Когда президентом Второй республики стал Луи Наполеон Бонапарт, он предпринял в 1849 г. по воле буржуазно-клерикальной реакции поход против Римской республики для восстановления свергнутого ею папского трона. На это решение Луи Наполеона, глубоко возмутившее французскую демократию, Дюпон отозвался песней «Смерть никого не пощадит!» (напечатанной в газете «Пёпль» 13 июня 1849 г.), горячо призывая парижан к восстанию во имя грубейше попранных священных заветов Второй республики. Но призывы Дюпона, все еще уверенного, что в Европе опять начнут свергать троны, были уже лишены прежней пропагандистской доходчивости. Восстание, предпринятое мелкобуржуазными депутатами Горы, быстро потерпело крах.
Пьер Дюпон.
Рисунок Жигу
Обычная мечтательность у Дюпона возродилась и в песне «1852 год» (написанной в июле 1850 г.), где поэт пытался уверить, что во Франции 1852 г. «наступит, наконец, царство народа», будут забыты былые неурожаи и «галльский петух» запоет всем «детям земли, согбенным под бременем своего труда: вот он, конец
