Армия короля Франции - Ксавье Элари
По определению феодального права в его бесчисленных местных вариациях, служба, которую вассалы обязаны были нести для своего сюзерена, не являлась для них непосильным бременем и как правило, ограничивалась сорока днями. В одних регионах она была обязательной только в том случае, если сюзерен вставал во главе армии. В других вассал должен был служить лишь для защиты своего сюзерена, но не обязан был участвовать в наступательных действиях. В Нормандии же вассалам часто приходилось служить по сорок дней без каких-либо оговорок. В большинстве регионов сюзерен имел право требовать с вассала деньги, вместо реальной службы[153]. Но, в конце концов, важен был сам принцип, когда вассал должен был служить своему сюзерену с оружием в руках. Точная форма, которую принимала эта обязанность, являлась вопросом личных отношений. Филипп Август регулярно созывал вассалов, которые являлись в армию беспрекословно, но его преемники были менее успешны в этом вопросе. Согласно английскому хронисту Матвею Парижскому, Людовику VIII, оказавшемуся в затруднительном положении под Авиньоном, граф Шампани пригрозил отъездом, заявив, что он отслужил положенные ему сорок дней и может считать себя свободным от своих обязательств. Что касается молодого Людовика IX, то, опять же согласно Матвею Парижскому, ему пришлось отложить экспедицию против графа Бретани из-за нежелания баронов служить (1230 г.)[154].
Некоторое время спустя, около 1270 года, в документе Les Établissements de Saint Louis (Установления Людовика Святого), составленном в Турени и Анжу в самом конце правления короля, по-прежнему говорится, что бароны и люди короля обязаны служить ему в его армии сорок дней и сорок ночей. По истечении этого срока они могут остаться только по своему желанию, если только речь не идет о защите королевства, но и тогда они обязаны оставаться на службе у короля, только за определенную плату. С другой стороны, если армия с самого начала предназначалась для действий за пределами королевства, вассалам разрешалось покинуть ее по истечении сорока дней, даже если им было обещано жалование[155]. Такое правило было в Турени и Анжу.
В Иль-де-Франс, Нормандии и, возможно, в других частях королевского домена, похоже, что даже рыцари, которые не владели своими фьефами непосредственно от короля, были обязаны ему служить, по крайней мере, через своего сюзерена, который, в свою очередь, был вассалом короля. Когда армия собиралась под началом Филиппа III, вассалы фаворита короля, Пьера де Ла Броса, были призваны последним на службу[156]. Если мы правильно понимаем Coustumes de Beauvoisis (Кутюмы Бовези) Филиппа де Бомануара, то это относилось и к графству Клермон-ан-Бовези, где теоретически, все рыцари могли быть призваны в королевскую армию, и если офицеры короля не могли призвать их напрямую, то вызов обязательно направлялся через их сюзерена — графа Клермонского[157]. С другой стороны, вассалы таких принцев, как герцог Бургундский или герцог Аквитанский (король Англии), всегда были для короля недосягаемыми. Таким образом, власть Капетингов над рыцарством была далеко не нулевой, но она была связана с множеством ограничений, часто запутанных и всегда разнообразных, не последним из которых была продолжительность обязательной службы. Но как можно было завершить крупную военную кампанию за сорок дней?
Созыв армии для вторжения в графство Фуа
Весной 1272 года мятеж, устроенный графом Фуа, дал Филиппу III повод созвать армию. Действительно ли только мятеж графа оправдывал личное участие короля Франции в его подавлении? Это сомнительно. Намерением короля, вероятно, было утвердить свою власть на землях, которые он недавно унаследовал от своего дяди, Альфонса де Пуатье, а именно, Пуату, Овернь и особенно графство Тулуза. Возможно, королю и его приближенным также было необходимо оценить общую военную мощь, которую мог обеспечить феодальный призыв в масштабах всего домена, спустя почти двадцать лет после последней кампании, проведенной в этом качестве. В любом случае, во всех округах, подвластных королевскому домену, бальи и сенешали созвали вассалов.
В отличие от предыдущих кампаний, включая крестовые походы, созыв армии для Фуа особенно хорошо задокументирован, в частности, благодаря трем реестрам, которые показывают усилия королевской администрации по отслеживанию этапов ее формирования.
Для вассалов были установлены два места сбора. Вассалы из бальяжей на севере королевства были созваны в Тур через две недели после Пасхи (8 мая 1272 года); вассалы из сенешальств Юга — в Тулузу через две недели (22 мая).
В первом реестре приводятся имена рыцарей и лиц, призванных в армию в нескольких районах королевского домена: в бальяжах Кутанс, Кан, Вермандуа, Орлеан, Ко, Жизор и в шателенстве Паси[158]. Этот реестр, безусловно, неполный. Даже не принимая во внимание вассалов из сенешальств Юга, вызванных в Тулузу, а не в Тур, очевидно, что несколько бальяжей в нем пропущены: парижское превотство, бальяжи Амьена, Буржа, Этампа, Макона, Руана, Санса, Санлиса, Вермандуа и Вернёя. Несомненно, что ответственные за эти округа не отправили королевским клеркам имена лиц, вызванных в армию в пределах их юрисдикции.
Этот первый реестр позволяет нам увидеть конкретную процедуру созыва армии. Роль бальи в ней имела решающее значение. Королевская канцелярия направляла персональный вызов небольшому числу наиболее важных вассалов, который им пересылали через бальи — по крайней мере, так происходило в бальяжах Кана и Орлеана[159]. Сам же бальи должен был позаботиться о созыве младших вассалов, всех тех простых рыцарей, которые владели фьефами от короля. Бальи и сенешали могли получать помощь для решения этого вопроса. Так в 1293 году два сержанта получили 40 су за десять дней, которые они потратили на созыв дворян сенешальства Тулузы в армию для вторжения в Аквитанию[160]. Можно также предположить, что существовали местные ассамблеи, по провинциям, виконтствам или шателенствам, в зависимости от региона (административная география была далеко не единой) перед которыми бальи объявляли призыв в армию. Последнее играло большую роль. Бальи сам должен был возглавлять контингент из своего округа, и эффективность его действий, несомненно, проверялась советниками короля. Его карьера зависела от его служебного рвения.
Имеющийся в нашем распоряжении реестр, по-видимому, был составлен из отчетов, присланных бальи. У каждого ли бальи был своевременно обновляемый реестр, вассалов короля? Или он полагался на информацию из реестра времен Филиппа Августа, копия которого у него была? К сожалению, это невозможно сказать, поскольку все или почти все, что могло составлять архивы местных администраций в XIII веке, безвозвратно утеряно[161].
Как видно из первого реестра 1272 года, вызванные в армию люди были разного статуса. Их вызывали не к конкретному человеку, а к владельцу данного фьефа. Многие из них являлись взрослыми мужчинами, которые, как можно предположить, были способны выполнять свои обязанности должным образом. Но не менее многочисленны и более сложные случаи. Наследники такого-то и такого-то вассала вызывались не лично, а как коллективные представители своего умершего отца или дяди. В этой феодальной системе женщины также получили вызовы, и в довольно большом количестве, так как являлись вдовами или дочерьми умершего вассала. Так например вызовы были направлены "мадемуазель д'Эбекур" и "вдове сеньора де Соммет"[162]. Очевидно, никто не ожидал, что эти дамы явятся
