Памятники первобытного искусства на территории СССР - Александр Александрович Формозов
Самые поздние из дольменов, раскопанных в Причерноморье, датируются серединой I тыс. до н. э.{107} Кавказские племена железного века берегли древние кладбища. Сто лет назад русские казаки, заселившие Прикубанье, постоянно наталкивались на совершенно целые заткнутые пробками дольмены. Местное население еще смутно помнило о поклонениях на старинных могилах, а кое-где даже выполняло эти обряды. Адыгейцы были уверены, что повреждение дольменов повлечет за собой мор и несчастья{108}. Чувство почтения к далеким предкам и боязнь нарушить их покой в течение сорока столетий передавались от дедов к отцам, от отцов к детям и даже к чуждым по происхождению народам.
Это явление наблюдается всюду, где есть мегалитические памятники. В Бретани еще на рубеже XIX и XX вв. к ним приносили больных в надежде на исцеление и ходили молиться девушки, мечтавшие выйти замуж{109}. Известны церковные послания эпохи средневековья, запрещавшие паломничество к этим языческим сооружениям. Но в борьбе с тысячелетними поверьями церковь была бессильна. Тогда началась «христианизация» мегалитов. На них установили кресты, а над некоторыми дольменами возвели церкви{110}.
То же произошло в Закавказье. Тут у менгиров были святилища, им жертвовали петухов и баранов, определенное число раз оползали вокруг каменных столбов на коленях. Христианство узаконило эти обряды. И здесь мы находим часовни над менгирами{111}.
Нечто подобное отмечено и у славян. В Почаевской лавре богомольцы прикладываются к камню со «стопой богородицы» — несомненно языческой еще святыне. Культ камней — «следовиков» восходит к бронзовому веку{112}. Уже Геродоту показали «у реки Тираса (Днестра. — А. Ф.)… отпечаток ступни Геракла в скале. Он похож на след человека, но в длину имеет два локтя»{113}.
Охраняемые народным поклонением мегалиты Бретани и Закавказья благополучно дожили до сего дня. Дольменам не повезло. В 1897 г. основатель Краснодарского музея Е. Д. Фелицын сетовал: «Горцы, предшественники наши в Закубанском крае, относятся вообще с большим уважением к памятникам старины, в чем бы они не заключались. К сожалению, кубанские казаки, унаследовав их места, не подражают этой похвальной черте горцев»{114}. Еще в конце XIX — начале XX в. были уничтожены сотни дольменов. Даже интеллигентные инженеры способствовали разрушению памятников, распорядившись использовать их плиты на щебень для Черноморского шоссе. Как это ни печально, наши трактористы тоже любят пробовать на дольменах «кто кого возьмет» — разобьет трактор каменный дом или сломается.
Люди XIX в. уже избавились от суеверного страха перед непонятным, но еще не научились уважать могилы давно умерших людей и гигантский труд, затраченный этими людьми на постройку каменных усыпальниц. Дольмены не христианизировали, как это случилось в Закавказье, и многие из них погибли.
Драматична и удивительна их судьба. Четыре тысячи лет назад, вдохновляясь тем же учением о жизни и смерти, что и строители египетских пирамид, племена Северо-Западного Кавказа принялись сооружать рассчитанные на века мегалитические гробницы. Создатели этих усыпальниц не были мифическими великанами. Это были люди, обитавшие в пещерах или в поселках из глинобитно-плетеневых, «турлучных», домов, сравнительно недавно познакомившиеся с металлом. Каждая усыпальница требовала тяжелой многодневной работы, и все же одно поколение за другим отказывалось ради нее от своих повседневных нужд.
Постепенно идея дольмена распространилась с побережья в горы и перевалила через Кавказский хребет. Завоевывая новых приверженцев, идея слабела: дольмены Прикубанья меньше причерноморских. Наконец, от нее осталась лишь оболочка: каменные гробницы с отверстием в передней стенке строили по-прежнему, однако складывали их уже из мелких плиток. Потом исчезли и эти подражания древним склепам. Мелькало столетие за столетием, мир неузнаваемо преобразился, а старики шапсуги все еще носили к дольменам пищу для духов. А потом «богатырские хатки» начали разрушать. Право же, стоя перед последними из них, есть о чем задуматься.
Глава VII
КУРГАНЫ И КАМЕННЫЕ БАБЫ
В те дни, когда племена Северо-Западного Кавказа строили дольмены, в степной полосе Поволжья и Причерноморья возводили не менее грандиозные усыпальницы — курганы. на протяжении столетий дожди и ветры, а за последние два века интенсивная распашка сглаживали крутые склоны курганов, и теперь очень трудно представить себе, как они выглядели изначально. Ясно одно — это были вовсе не кучи земли, а настоящие архитектурные сооружения.
В основании многих курганов ямной культуры III тыс. до н. э. в древности выделялся кромлех — пояс из каменных блоков или плит, поставленных на ребро. Плиты такого кромлеха у села Вербовка в Приднепровье, притащенные за 60 км из-под Чигирина, покрывал резной геометрический узор. На этот каменный орнаментальный фриз опирался деревянный шатер, а земляная и дерновая основа всей конструкции была спрятана в глубине (рис. 28). Обкладка насыпи деревом обычна и для волжских погребений срубной культуры II тыс. до н. э. Белый конус из отесанных плах когда-то четко вырисовывался на зеленом фоне степи. У села Водяное поле этот шалаш увенчивала большая костяная бляха.
Рис. 28. Реконструкция первоначального облика кургана у села Вербовка в Приднепровье
Время шло. Разрушалось дерево, оплывали насыпи. Могилы бронзового века превратились в холмы, поросшие ковылем. Постепенно к ямным и срубным курганам прибавлялись все новые и новые — скифские, сарматские, половецкие. Менялись верования, над степью звучали то одни, то другие языки, но вплоть до средневековья родовые кладбища остались здесь прежними.
В горных и лесных районах курганы встречаются редко. И это неудивительно. Курган рассчитан на то, чтобы его было видно издалека на необозримом степном пространстве. Среди леса и в горах он неминуемо затеряется. В Центральной России погребения периода металла тоже как-то отмечали на поверхности (в абашевской культуре II тыс. до н. э. — оградками из плетня), но курганы в этих местах почти всегда связаны с проникновением степных народов или с очень поздним временем, когда леса уже поредели. В трипольской культуре, охватывавшей обширную область, ландшафтным зонам соответствуют и типы могильников — Усатовский, в
