Лев Фридланд - Высокое искусство
Победа ученого была полная. Она тем более представлялась заслуженной, что Кравков не имел предшественников и являлся, в сущности, единственным творцом нового метода. Только ему тысячи людей, вынужденных лечь на операционный стол, обязаны избавлением от неприятных, порой мучительных спутников общего и местного обезболивания.
В дальнейшем были найдены препараты, еще более успешно выполнявшие задачи внутривенного наркоза, например пентотал, гексенал и другие. В настоящее время чаще всего пользуются гексеналом, лучшим средством, чем гедонал, который уже почти не применяется.
Но изучение наркотизирующих средств на этом не остановилось. Огромная исследовательская работа продолжается. Изучаются не только сами эти средства, но и состояние организма при их применении, состояние отдельных органов.
И хлороформ, и эфир, и гексенал, и все остальные наркотические препараты могут, как мы уже говорили, вызывать – одни в большей, другие в меньшей степени – изменения в печени, в почках, в сердце, в селезенке, крови, мозгу. Значит, надо знать, где какие изменения происходят и как их предупредить, а также как от них избавиться, если они уже наступили.
Наука о наркозе развивается вокруг этих проблем. Все исследователи занимаются тем, что определяют, как лучше давать наркоз, сколько давать, какие болезненные нарушения происходят в органах по вине того или иного наркозного препарата, какие еще могут быть найдены вещества, погружающие в сон.
Предполагалось, что в проблеме наркоза только эти задачи, связанные с операциями, и следует себе ставить. Никому в голову не приходило, что наркоз может быть еще чем-нибудь интересен.
И вдруг оказалось, что это не так.
В наркозе стала обнаруживаться другая сторона, о которой никто не подозревал, – сторона, совершенно новая, неожиданная.
Потеря свойства
Безредка и Ру – ученики Мечникова и Пастера, великих борцов с микробами, – всю свою деятельность посвятили тому же, чему посвятили ее их учителя: изучению невидимых врагов человека и поискам способов борьбы с ними. Ру известен тем, что вместе с Берингом нашел и применил средство для лечения дифтерии – противодифтерийную сыворотку.
Безредка известен тем, что развил учение Мечникова об иммунитете и предложил сравнительно простой способ предупреждать холеру, брюшной тиф, дизентерию при помощи специальных сухих таблеток. В этих таблетках находятся в обезвоженном виде сильно ослабленные или убитые микробы.
Среди бесконечного количества исследований и экспериментов, произведенных Ру и Безредка, имелся следующий опыт.
Морской свинке впрыснули под кожу несколько капель сыворотки, полученной из крови лошади.
Что произошло с морской свинкой? Причинил ли ей вред этот десяток капель лошадиной сыворотки? Можно предположить, что это впрыскивание никакого вреда морской свинке не должно было причинить. Впрысните любой морской свинке не только десять капель, а хоть целую столовую ложку сыворотки, ничего дурного от этого не приключится. Морская свинка будет бегать, как обычно. Но морская свинка Ру и Безредка после этих нескольких капель судорожно задвигала лапками, окоченела и тут же околела, словно ей впрыснули не сыворотку, а сильнейший яд.
Почему так получилось?
Дело в том, что любой морской свинке несколько капель сыворотки действительно не причинили бы никакого вреда. Но Ру и Безредка взяли не любую морскую свинку, а так называемую сенсибилизированную, то есть такую, которую они сделали особо чувствительной.
За несколько дней до опыта Ру и Безредка впрыснули этой свинке порядочную дозу лошадиной сыворотки. Ничего со свинкой тогда от этого не произошло, вернее, не произошло ничего видимого. На самом же деле организм свинки претерпел изменения. Свинка стала сенсибилизированной, – сверхчувствительной к этой сыворотке.
То, что в первый раз прошло для свинки совершенно безобидно (введение чужеродной сыворотки), теперь, во второй раз, оказалось смертельным.
Организм морской свинки стал настолько восприимчивым к сыворотке, что даже ничтожная доза ее при повторном впрыскивании мгновенно убила животное.
Вот почему так печально окончился опыт с морской свинкой. Вместо иммунитета – невосприимчивости к сыворотке, – как это было до первого впрыскивания, у свинки появилась анафилаксия – чрезмерная восприимчивость к ней.
Спустя некоторое время Ру и Безредка повторили опыт. Они сенсибилизировали другую такую же морскую свинку, а затем ввели ей несколько капель лошадиной сыворотки.
И что же, морская свинка погибла? Ничего подобного. Она осталась живой и невредимой.
Почему же? Разве у нее не появилась анафилаксия?
В том-то и дело, что Ру и Безредка уничтожили анафилаксию, не допустили ее возникновения.
Они добились этого при помощи наркоза. Им пришла в голову мысль проверить, как действует наркоз при анафилаксии. Вторую, ничтожную, но убийственную дозу сыворотки они впрыснули морской свинке, предварительно дав ей понюхать серного эфира.
Вдохнув немного эфира, свинка погрузилась в глубокий наркозный сон. Вот тогда Ру*и Безредка ввели ей под кожу вторую, смертельную дозу сыворотки. Но морская свинка продолжала спокойно спать. А когда наркоз был прекращен, она, спустя некоторое время, проснулась и вела себя как обычно, избавленная от жестокой участи, которая ожидала ее. Никакого анафилактического, как говорят в этих случаях, шока, несшего смерть, у свинки не наступило и позже, после сна.
Таким образом, перед исследователями обнаружился странный факт. Во время наркоза организм морской свинки неожиданно потерял целиком одно свойство – сенсибилизированность, сверхчувствительность.
Перестройка механизма
Обратили ли внимание Ру и Безредка на неожиданный результат своего опыта? Разумеется. Ведь достигнуть его – предохранить животное от смерти, снять анафилактический шок – и являлось целью их опыта.
Они добились нужного. И на этом успокоились. Своему опыту Ру и Безредка особого значения не придали.
Совсем по-иному отнеслись к этой проблеме советские исследователи.
В клинике Ленинградского института хирургической невропатологии профессор Молотков лечил отеки кисти разного происхождения оперативным путем. Он перерезал нервные веточки, ведущие к кисти. И отеки, которые не поддавались никакому обычному лечению – ваннами, электризацией, теплом, компрессами, – исчезали бесследно в течение двадцати четырех часов.
Это было настолько необыкновенно, показательно и эффективно, что врачи, которые подобное лечение отека видели впервые, были совершенно изумлены.
В чем смысл операции Молоткова? В том, что перерезка нервов, повидимому, каким-то образом перестраивает и изменяет условия, поддерживающие отеки.
Можно сказать иначе. Перерезка нервных волокон кисти прерывает связь между кистью и центральной нервной системой. Это, очевидно, прекращает действие тех причин, которые вызывают отек. Можно сказать еще иначе. Стоит выключить влияние центральной нервной системы на процессы в кисти, как отеки исчезают.
Чтобы доказать правильность подобного положения, лучше всего, конечно, прибегнуть к опыту. В данном случае нужно поставить такой опыт, при котором вызывается отек и одновременно выводится в известной мере из строя центральная нервная система, главным образом головной мозг, кора больших полушарий головного мозга.
Опыт должен быть прост и ясен, тогда он будет убедителен.
Первая часть опыта может быть выполнена без особых затруднений. Вызвать искусственно, по желанию, отек удается очень быстро таким сильным ядом, как люизит – известное боевое отравляющее вещество.
Капля люизита, попавшая на кожу, вызывает очень скоро – в течение одной-двух минут – заметный воспалительный отек, а спустя еще некоторое время на месте отека появляется более глубокое поражение кожи, даже с омертвением ткани.
Вторая часть эксперимента решается наркозом. Наркоз в известной мере выключает на время центральную нервную систему.
Ленинградский профессор Всеволод Семенович Галкин поставил такой опыт с люизитом в своей лаборатории при кафедре патологической физиологии Военно-морской медицинской академии.
Опыт проделали на двух кошках. На «бедре каждой из них выбрили нужный участок. Получилась гладкая, как площадка, полоса кожи.
Затем одной кошке дали эфирный наркоз. Она заснула глубоким сном. Другой кошке наркоза не дали. Она служила для контроля, для сравнения.
Обеим кошкам на выбритые места нанесли по капле люизита. У не спавшего животного на коже началось покраснение, раздражение и вскоре образовался большой местный отек.
У наркотизированной кошки никакого отека не появилось. Капля люизита продолжала блестеть на своем месте. Она не всасывалась в кожу. Кожа оставалась здоровой.
