Лев Гумилев - Струна истории
Парменион говорит: «Если бы я был Александром, я бы на это согласился».
Александр отвечает: «Я бы на это согласился, если бы я был Парменионом. Вперед – на Восток!»
Ну, все в ужасе и в удивлении. Неизвестно зачем идут на Восток. Разбивают персидскую армию (в 331 г. до н. э. – Ред.) на широкой равнине Гавгамел (это между Тигром и Евфратом), вторгаются в Персию через проходы, теряя людей (там только персы сопротивлялись, их просто мало было). Берут город Персеполь (по-персидски Парсу). Устраивают по этому поводу большой банкет и спьяну поджигают дворец персидского царя, – дивное произведение искусства. Вот и весь смысл похода. Александр объясняет это тем, что когда-то давно, во время греко-персидских войн (500–449 гг. до н. э. – Ред.) персы сожгли афинский Акрополь, так вот – он им отплатил. Ну, и афиняне за это время уже успели отстроить Акрополь – из деревянного сделали мраморным, и персы уже успели забыть этот поход, в котором они в общем-то были разбиты (в 480 г. до н. э. у о-ва Соломин. – Ред.) и принуждены отступить.
Для чего всё это, скажите? Вы думаете, современники не спрашивали Александра? Спрашивали.
Он говорит: «Нет, нет! С Персией надо покончить!»
Ну, ладно, – может, царь такой умный. Он хочет покончить с врагом, а то те на нас нападут. И идет в наступление на запад через восточные пустыни Ирана. Жара, духота, жажда мучит, жара, пыль. Всадники бактрийские наскакивают и стреляют из длинных луков, а македоняне за ними угнаться не могут, падают, отбиваются. В общем, поймали Дария III, которого убили (в 330 г. до н. э. – Ред.) собственные люди. Поймали его убийцу, распяли его на кресте. Ну, успокойся!
«Нет, – говорит, – за рекой – Согдиана (это наша Средняя Азия), мы должны взять все эти города!»
Они говорят: «Александр! Побойся Бога!»
«А как я могу бояться Бога? Когда я был в Египте, то мне объяснили, что мой отец – это бог Юпитер».
«Брось ты, – говорят, – Сашка! Ну, что ты врешь! Ведь я же сам стоял на часах, когда твой отец Филипп ходил к твоей матери! Какой у тебя отец – Юпитер! Вообще, что ты на мать-то клевещешь!»
«А, – говорит, – не признаете! Ну, я вам покажу! Вперед!»
Один за одним падают среднеазиатские города (329–327 гг. до н. э. – Ред.). Сопротивлялись они отчаянно, так, как сопротивлялся запад, так, как не могли сопротивляться персы. Самарканд, например, отпраздновал тут (в 1917 г. – Ред.) свой юбилей (2300-летний). Юбилей вы думаете чего? – Разрушения его македонскими войсками (в 329 г. до н. э. – Ред.). Я понимаю, когда вообще празднуют юбилей города, когда он был воздвигнут. Но когда он был впервые уничтожен, – праздновать юбилей? Но тоже, видимо, можно.
Доходят до Сырдарьи. Неукротимые персы и согдийцы уходят за Сырдарью и начинают партизанскую войну. Со степной партизанской войной не могут справиться македоняне. И решают захватить горные районы современного Афганистана – Бактрии. А там – горы высокие, крутые, отвесные, на высоте стоят замки, к которым ведет тропинка, вырубленная в скале, так что пройти может только один человек. Сколько бы туда по тропинке людей ни пускали, один, стоящий при воротах, их всех убьет. То есть замки фактически неприступные. Пища там заготовлена, дожди там идут часто, так что там есть большие бассейны – цистерны, в которые собирают воду. Замки эти можно было бы взять только в наше время путем авиадесанта. Но тогда, понимаете, они были фактически неприступны.
Александр (в 327 г. до н. э. – Ред.) приказал взять замок. Как? Нашли выход. Поймали красавицу Раушанак (это в переводе «блистательная»), всем она известна как Роксана. И Александр на ней женился, а замки обложил, не давая людям оттуда выйти.
Людям тоже сидеть, понимаете, в осаде не охота. Они сказали: «Ах, он женился на нашей княжне! Если так, то он наш родственник. Тогда мы согласимся подчиняться, только чтобы он к нам в замки не ходил».
Ну, тут он согласился, потому что ему предложили завоевать Индию (326–325 гг. до н. э. – Ред.). Там шла междоусобная война. Он помог слабейшему, победил сильного, разгромил его пехоту и боевых слонов. Потери были большие, но слонов македоняне сумели обезвредить следующим образом: с десяток наиболее храбрых юношей с тяжелыми ножами на слона бегут и пробегают между его ног, он их давит и хоботом ловит. Но из десяти один успевает добежать до задних ног и перерезать поджилки. Все! Со слоном всё кончено. Такой довольно невыгодный способ войны, но, тем не менее, победа была одержана. И он пошел дальше – в Бенгалию.
В Бенгалии подняли шум – идет какой-то страшный завоеватель, который всех уничтожает. Брамины объявили священную войну. В джунглях забили барабаны, и македонский лагерь оказался окруженным.
И тут солдаты заорали: «Царь! Куда ты нас ведешь? Что нам сделали эти индусы! Зачем они нам, мы ничего с них не хотим, мы даже добычу, которую мы берем в этих отдаленных странах, мы не можем отправить по почте домой! Потом посылки быстренько-быстренько крадут интенданты по пути. То есть нам эта война совершенно не нужна. Веди нас назад, царь! Мы тебя любим, но хватит!»
Александр долго их уговаривал, но потом принужден был смириться перед волей всего войска! Причем ни одного человека не было, который поддержал бы своего горячо любимого царя. Гетеры эти – товарищи его, они были отнюдь не подхалимы, и они резали ему правду в лицо и говорили: «Незачем идти, гибель будет, превосходящие силы противника и, самое главное, – бессмысленность войны».
С огромными потерями при отступлении вдоль Инда, когда пришлось брать каждый город, пробилось македонское войско к устью Инда. Раненых и больных положили на корабль, отправили через Персидский залив. По дороге они массами умирали от жары и от безводья. А здоровые пошли через Керманскую пустыню. Ну, кое-кто дошел все-таки. Царя пришлось везти, потому что в одном городе, название которого не сохранилось, он произвел следующий эксперимент. Я вам я его расскажу, поскольку это для нас важно.
Город отказался открывать ворота македонянам и сдаться. Тогда подтянули лестницы и поставили их к стенам, чтобы штурмовать город. Но лестницы оказались короткими, только одна была длинная. Царь первым полез по этой длинной лестнице, вскочил на стену, а за ним лезут воины. И в это время за ним успели вскочить еще три-четыре человека, и лестница подломилась, и все упали. Ну, ничего особенного, высота была не такая большая, но царь-то оказался на стене вражеского города один! И в него стреляют! Он посмотрел, увидел какой-то дворик внизу и спрыгнул в него, за ним спрыгнули: один сотник и два его гетера – Птолемей и Селевк (Певкест и Леоннат. – Ред.) и еще четвертый. Четвертого сразу убили.
И тут воины, увидев, что этот их царь, этот самый, который завел их в Индию, который требовал от них невероятных лишений, подвергал их смертельным опасностям без всякой пользы, – он подвергается сам опасностям, – это был такой порыв, когда македоняне достали какие-то деревья, вырвали, какие-то палки связали, полезли на стену. Вылезли и смотрят. Царю уже камнем по башке стукнули – он лежит почти без чувств. Селевк и Птолемей держат над ним щиты и своими короткими мечами отбивают индусов. А четвертый сотник (я забыл, как его звали, Эрлик, кажется (Абрей. – Ред.), что-то вроде этого), он лежит вниз лицом, уже убитый.
«Царь в опасности! Ребята, бей!»
От города даже имени не осталось! Но Александр не мог оправиться от этой раны, она его мучила до конца дней.
Но давайте остановимся на этом, потому что после возвращения (он вернулся в Вавилон почему-то, Вавилон уже заброшенный город, но исторический город, не удобный как столица, но шикарно), он там объявил его столицей своей империи и вскоре умер.
Давайте попробуем сказать, что ему, Александру, надо было? Это тот вопрос, с которого я начал свое исследование. Он сам говорил и один раз написал, что ему надо было славы, что он хотел так прославиться и прославить свой народ, чтобы о нем говорили потомки в веках и по всему миру. И этой цели он достиг.
Но скажите, пожалуйста, а что такое – слава? Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать. Для чего она? Она ничего не обеспечивает, – ни для своей жизни, ни для потомства, ни для богатства. Молодой человек Александр, ему было (сейчас погодите, он в 356 г. родился, в 323 умер – 33 г. Да?), молодой человек умер от истощения. Возможно, даже от яда, оставив потомство, обреченное на гибель, потому что его детей прикончили его полководцы, разделившие его наследие. Для чего он всё это сделал? (И жен его убили, несчастных.)
