Д. Копелев - Золотая эпоха морского разбоя

(Пропуск содержится в оригинальном тексте — OCR)

го пером Даниэля Дефо. Несколько стоянок приютились в лабиринтах изрезанных северных берегов Мадагаскара.

Среди них выделяется остров Нуси-Бе. Коралловые пляжи, живописные, покрытые манграми берега, пряные ароматы тропических джунглей, прозрачные родники снискали ему славу «Таити Индийского океана», «Острова благоуханий». Легенда связывает остров с несметными сокровищами, зарытыми в одном из его тайников французом Оливье Левассером, известным как Ла Бюз. Предание гласит, что приговоренный к смертной казни и уже возведенный на эшафот Ла Бюз внезапно выхватил какой-то листок и, бросив его в толпу собравшихся, прокричал: «Вот мои сокровища. Пусть достанутся тому, кто до них докопается».; Так до сих пор и разыскивают клад Ла Бюза искатели сокровищ.

Неподалеку, на северной оконечности Мадагаскара, находится бухта Диего-Суарес. Сегодня в этой прекрасной закрытой гавани раскинулся крупный порт Анцеранана, а когда-то в здешних пустынных местах ютилась забытая якорная стоянка, окруженная со всех сторон высокими скалами. На берегу бухты стоял поселок, основанный пиратами, — центр республики Либерталия, воплотившей идеалы разбойников о «справедливой» жизни. Отсюда выходил парусный пиратский флот и гонялся по Индийскому океану за торговцами, в то время как идеологи Республики — Миссон и Каррачиолли — проповедовали освобождение человечества от неравенства и власти золотого тельца. Другие разбойники, не столь честолюбивые и менее пылко любившие человечество, находили условия на Мадагаскаре более подходящими для других занятий. Так, например, пират Джеймс Плантэйн, обосновавшийся в заливе Рантер-бей, стал местным королем и, окружив себя гаремом туземных красавиц, наслаждался жизнью. Поистине фантастический поворот судьбы произошел в биографии другого пирата, Абрахама Самюэля, который назывался королем Форт-Дофина. Бывший раб на французской Мартинике, он удрал с плантации и принялся разбойничать, поднявшись до квартирмейстера на корабле «Джон и Ребекка». Пограбив в Аравийском море, корабль пришел на Сен-Мари, где местные туземцы внезапно атаковали высадившийся на берег экипаж. Потеряв около тридцати человек, пираты убрались восвояси. Они поплыли вдоль восточного побережья Мадагаскара и добрались до района старого Форт-Дофина, когда-то бывшего поселением французов, а теперь заброшенного. Неудачи преследовали пиратов: корабль разбился на рифах и затонул, а оборванный и утомленный экипаж с трудом выбрался на берег. В скором времени объявились туземцы, что не внушало радужных надежд: местные жители слишком хорошо знали европейцев, чтобы встречать их доброжелательно. К счастью для пиратов, свершилось чудо. Местная королева внезапно признала в Самюэле своего сына, прижитого от француза, некогда обитавшего в Форт-Дофине. Отец и ребенок пропали в те дни, когда было разрушено поселение, и долгие годы королева не знала, как сложилась их жизнь.

По одной ей известным приметам она догадалась, что бандит — ее сын, и Абрахам немедленно превратился в принца королевской крови. Окружив себя телохранителями, новоиспеченный принц обосновался в нескольких километрах от побережья, превратив бухту в базу контрабандистов, пиратов и работорговцев. Он правил в Форт-Дофине до 1706 года, после чего исчез. Возможно, до него добрались соперники и убили «короля», а может быть, неистребимое желание грабить опять поманило Абрахама в море…

Но, конечно, самым знаменитым из пиратов, посещавших Мадагаскар, был Уильям Кидд.

Печальную балладу о капитане Кидде знали во всех портовых городах мира. Вечерами заунывный хор подвыпивших матросов разносил ее над темными безлюдными набережными. Тоска, гордость, удаль, печаль и безысходность — с какими бы чувствами ни пели это эпическое предание матросы, оно всегда звучало неподдельно искренне.

Баллада капитана Кидда 

Я капитан по имени Кидд, я бороздил моря,Я капитан по имени Кидд, я бороздил моря,Я капитан по имени Кидд,И все, что закон творить не велит,Я сполна изведал себе на беду, когда бороздил моря.В океане далеко от берегов, когда я бороздил моря,В океане далеко от берегов, когда я бороздил моря,В океане далеко от береговЯ повсюду грабил без лишних слов,И смиренья не знал и спокойно спал, когда я бороздил моря.Я был со своими грехами в ладу, когда бороздил моря,Я был со своими грехами в ладу, когда бороздил моря,Я был со своими грехами в ладу,У людей и Господа на виду.Я слезной мольбой не тревожил небес, когда бороздил моря.Отходил я от суши на много лиг, когда бороздил моря,Отходил я от суши на много лиг, когда бороздил моря,Отходил я от суши на много лиг —Уложил я Мура в единый миг,Я череп Уильяму Муру разбил, когда я бороздил моря.Оттого, что он слово мне молвить посмел, когда я бороздил моря,Оттого, что он слово мне молвить посмел, когда я бороздил моря,Оттого, что он слово мне молвить посмел,Я ведром корабельным его огрел,С одного удара пробил висок, когда я бороздил моря.Да, славный удар я ему нанес, когда бороздил моря,Да, славный удар я ему нанес, когда бороздил моря,Да, славный удар я ему нанес!Убит канонир, как поганый пес,И помнили все суровость мою, когда я бороздил моря.Я запомнил еще из Куиды купца, когда бороздил моря,Я запомнил еще из Куиды купца, когда бороздил моря,Я запомнил еще из Куиды купца,Десять сотен я вытряс из молодца,Десять сотен в тот раз поделили на всех, когда я бороздил моря.Рыболова-француза с его кораблем, когда я бороздил моря,Рыболова-француза с его кораблем, когда я бороздил моря,Рыболова-француза с его кораблемПонесла нелегкая нашим путем.Перед нами он плыл, я его захватил, когда я бороздил моря.Я видел четырнадцать добрых судов, когда бороздил моря,Я видел четырнадцать добрых судов, когда бороздил моря,Четырнадцать разом, купцы — на подбор,Мы их сосчитали, и весь разговор.Хоть и лих я бывал, но таких пропускал, когда я бороздил моря.От пролива к проливу мы вели корабли, когда я бороздил моря,От пролива к проливу мы вели корабли, когда я бороздил моря,От пролива к проливу мы вели корабли,Как-то раз мавританца углядели вдали.И связавши живых, мы ограбили их, когда я бороздил моря.В океанские воды мы ходили далеко, когда я бороздил моря,В океанские воды мы ходили далеко, когда я бороздил моря,В океанские воды мы ходили далеко,И тогда португалец нас отделал жестоко.Позабыть было трудно португальское судно, пока я бороздил моря.К Малабару направить корабль довелось, когда я бороздил моря,К Малабару направить корабль довелось, когда я бороздил моря,К Малабару направить корабль довелось,Там незваный надолго запомнится гость,Брали мы все подряд, чем туземец богат, когда я бороздил моря.А потом мы гнались, не щадя парусов, когда я бороздил моря,А потом мы гнались, не щадя парусов, когда я бороздил моря,За армянским купцом, не щадя парусов,Для сокровищ его не отыщется слов!Он в объятьях моих отдохнул от забот, когда я бороздил моря.Мавританских судов, что мы взяли, не счесть, когда я бороздил моря,Мавританских судов, что мы взяли, не счесть, когда я бороздил моря,Мавританских судов, что мы взяли, не счесть,Позабыли про совесть, оставили честь,Лишь добычи искали ненасытною стаей, когда я бороздил моря.Я недаром зовусь капитан Каллифорд, я водил свой корабль морями,Я недаром зовусь капитан Каллифорд, я водил свой корабль морями,Я недаром зовусь капитан Каллифорд —За купцами по морю я гонялся, как черт,И сокровищ немало мне тогда перепало, когда правил своим кораблем.И золота слитки, две сотни числом, когда я бороздил моря,И золота слитки, две сотни числом, когда я бороздил моря,И золота слитки, две сотни числом,А риксдалеров столько, что ввек не пропьем,Мы без меры и срока брали в схватках жестоких, когда я бороздил моря.И корабль «Сент Джон» знаменитый, когда я бороздил моря,И корабль «Сент Джон» знаменитый, когда я бороздил моря,Тот «Сент Джон», что себе на гореПодошел к нам в открытом море,До киля обобрали, но клянусь, что едва ли я сочту, что на нем добыто.Но кончилась наша потеха, и смерть нам не обмануть,Но кончилась наша потеха, и смерть нам не обмануть,Но кончилась наша потеха —Молодцам в тюрьме не до смеха.Здесь не вольное море, с приговором не спорят, и смерть нам не обмануть.Хоть над морем свой срок мы царили, но теперь должны умереть,Хоть над морем свой срок мы царили, но теперь должны умереть.Хоть над морем отпущенный срок мы царили,И фортуна вела нас за милею милю,Но на остров британский вернулись в оковах и теперь должны умереть.Так прощай же, мэйн океанский, нынче мы должны умереть,Так прощай же, мэйн океанский, нынче мы должны умереть,Так прощай же, мэйн океанский,Берег Франции, берег испанский.Нам не видеть их боле, такова наша доля, нынче мы должны умереть.И вот из Ньюгейта в повозках мы должны отправиться в путь,И вот из Ньюгейта в повозках мы должны отправиться в путь,И вот из Ньюгейта в повозкахС тяжким сердцем, на голых доскахМы поедем в молчанье за своим воздаяньем, потому что должны умереть.И стекутся зеваки в тот горький час, когда мы должны умереть,И стекутся зеваки в тот горький час, когда мы должны умереть,И стекутся зеваки в тот горький час,В доке казней сойдутся глазеть на нас.И последний удар нанесет нам судьба, и придет наш час умереть.

Нет в американской истории пирата более знаменитого, чем капитан Уильям Кидд. Возможно, он сам сложил незатейливые строки баллады о себе, тем более что в Ньюгейтской тюрьме времени у него было предостаточно: 9 мая 1701 года ему вынесли смертный приговор, а казнь была назначена на 23 мая.