Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.
«Друг» Мексики Морроу (человек, по мнению Портеса Хиля, очень культурный и вежливый, в отличие от советского полпреда Макара) в донесениях в госдепартамент выражал возмущение уступками Ламонта мексиканскому правительству. Если по соглашению 1922 года Мексика должна была уплатить банковскому комитету в 1928–1931 годах примерно 240 миллионов песо золотом (золотое песо равнялось тогда одному доллару США), то в 1928 году Монтес де Ока предлагал уплатить примерно 71 миллион песо в 1929–1931 годах. Теперь и эта сумма резко сокращалась: до 1 января 1932 года Мексика соглашалась уплатить 25 миллионов песо золотом, что и было зафиксировано в соглашении от 25 июля 1930 года.
6 октября 1930 года госсекретарь США направил Ламонту официальный меморандум, в котором критиковал его соглашение с Монтесом де Окой как ущемляющее интересы других категорий лиц, имеющих материальные претензии к мексиканскому правительству за счет преференциального отношения только к держателям мексиканских государственных облигаций[209]. Госдепартамент США подчеркивал, что «особенно заинтересован» в удовлетворении ущерба граждан США в рамках совместной американо-мексиканской комиссии (продление срока деятельности которой на два года США выбили из Мексики в 1929 году в качестве платы за поддержку Кальеса в ходе мятежа Эскобара). Соглашение 1930 года может привести к тому, что «помешает» аллокации финансовых ресурсов для этой категории лиц. В этом случае госдепартамент не будет соблюдать положений соглашения Монтес де Ока – Ламонт.
Морроу продолжал давить на Ортиса Рубио с тем, чтобы тот не вносил на ратификацию в Конгресс соглашение от 25 июля 1930 года без его соответствующей доработки. Деятельность Морроу привела к тому, что мексиканский посол в США Тельес на беседе с заместителем госсекретаря Коттоном 5 ноября 1930 года фактически выразил протест протии вмешательства США во внутренние дела Мексики[210]. Ведь Мексика считала возмещение ущерба от аграрной реформы всем гражданам, а не только иностранцам, внутренним делом и противилась тому, чтобы этот вопрос был увязан с внешним долгом страны, как этого хотел Морроу.
В конечном итоге напористость Морроу сыграла с американцами дурную шутку. В январе 1931 года мексиканское правительство и Международный банковский комитет договорились отсрочить платежи по соглашению 1930 года на два года.
Дело в том, что с конца 1930 года мировой финансовый кризис уже перерос в экономический и из союзника Мексики превратился в опасного врага. Курс мексиканского серебряного песо (в этой валюте собирались таможенные пошлины, предназначавшиеся на уплату внешнего долга) непрерывно падал по отношению к обеспеченному золотом доллару США (именно в таких долларах путем конвертации в них серебряных песо и должны были осуществляться платежи по внешнему долгу), поскольку на мировых рынках снижалась стоимость самого серебра, в то время как цена на золото только росла.
Так, согласно курсу июля 1930 года при обмене серебряных песо на золотые для получения 12,5 миллиона (то есть для первого годового платежа по соглашению от 25 июля 1930 года) правительство Мексики теряло на конвертации 600–700 тысяч песо. В декабре 1930 года потери составили бы уже 2,5 миллиона.
К тому же Монтес де Ока жаловался Ламонту на растущую оппозицию в Конгрессе против любой выплаты долга иностранным кредиторам в сложную для Мексики эпоху мировых экономических потрясений. Его, Монтеса де Оку, и так величают в парламенте «марионеткой Уолл-Стрит»[211].
В 1932 году, на пике мирового экономического кризиса, Мексика приостановила обслуживание своего внешнего долга на неопределенный срок.
Поражение Морроу в его борьбе с Международным банковским комитетом стало его лебединой песней на посту посла США в Мексике. Он покинул страну, чтобы занять кресло в Сенате США.
3 октября 1930 года новым послом Америки в Мехико был назначен родившийся в 1871 году Джошуа Ройбен Кларк, мормон, не имевший нормального высшего образования. Став адвокатом, Ройбен Кларк с 1910 года служил главным юристом госдепартамента и на этом посту отсудил у Китая 1 миллион долларов. О взглядах юриста Ройбена Кларка красноречиво свидетельствует название одной его работы того периода: «Меморандум о праве защищать граждан иностранных государств путем вторжения вооруженных сил». В 1928 году при республиканце Кулидже Кларк стал заместителем государственного секретаря и опубликовал на этом посту сочинение в защиту доктрины Монро.
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
Соколов А. А. Рабочее движение Мексики (1917–1929). М., Издательство МГУ, 1978. С. 213.
2
В Конгрессе Мексики в июле 1928 года большинство депутатов причисляли себя к обрегонистам и были настроены решительно против Кальеса.
3
Medin T. El minimato presidencial: historia politica del Maximato 1928–1935. Mexico, 1982. P. 30.
4
Krauze E. Plutarco Calles. Reformar desde el origen. 1992. P. 87.
5
Генерал Зертуче (р. 1894), уроженец родного штата бывшего президента Каррансы Коауилы, с 1914 года воевал в конституционалистской армии и принял участие в 130 боях. Был инспектором кавалерии, командующим 7-м военным округом с центром в Монтеррее. Camp R. A. Mexican political Biographies. University of Texas Press, 1995. P. 592. Марте Гомес был уроженцем штата Тамаулипас, инженером. Считался одним из самых активных сторонников агарной реформы в стране.
6
Книга Портеса Хиля Autobiografia de la Revolucion Mexicana цитируется здесь и далее по сайту www.antorcha.net/…/autobiografia/bibliografia.html
7
Так в Мексике именовали шефа всей полиции страны.
8
Portes Gil E. Autobiografia de la Revolucion Mexicana // www.antorcha.net/…/autobiografia/bibliografia.html
9
Portes Gil E. Autobiografia de la Revolucion Mexicana // www.antorcha.net/…/ autobiografia/bibliografia.html
10
Time, 30.07.1928.
11
Time, 30.07.1928.
12
Time, 30.07.1928.
13
Spencer D. The impossible Triangle. Mexico, Soviet Russia and the United States in the 1920s. Duke University Press, 1999. P. 144.
14
К таковым обрегонисты причисляли консервативного министра финансов Монтеса де Ока (большого друга посла Морроу) и радикального министра образования Пуига Касауранка (большого друга лидера мексиканской компартии художника Диего Риверы, хотя Ривера дружил и с самим Обрегоном).
15
Соколов А. А. Рабочее движение Мексики (1917–1929). М., Издательство МГУ, 1978. С. 217.
16
Spencer D. The impossible Triangle. Mexico, Soviet Russia and the United States in the 1920s. Duke University Press, 1999. P. 144.
17
Архив внешней политики (АВП) МИД РФ, ф. 04, оп. 28, п. 192, д. 226, л. 30–31.
18
Архив внешней политики (АВП) МИД РФ, ф. 04, оп. 28, п. 191, д. 211, л. 31.
19
Diaz R. L. La crisis Obregón-Calles y el estado mexicano. Mexico, Siglo XXI, 1980. P. 106.
20
Krauze E. Mexico. Biography of Power. A History of Modern Mexico, 1810–1996. New York, 1997. P. 427.
21
Krauze E. Mexico. Biography of Power. A History of Modern Mexico, 1810–1996. New York, 1997. P. 427.
22
Medin T. El minimato presidencial: historia politica del Maximato 1928–1935. Mexico, 1982. P. 36.
23
См. биографию Портеса Хиля на сайте www.memoriapoliticademexico.org
24
За проведение аграрной реформы в штате отвечал тогда Марте Гомес, который считал себя марксистом.
25
Хотя советский полпред Макар справедливо отмечал, что связь Национальной крестьянской лиги с компартией ненадежна, и ее нельзя считать коммунистической организацией.
26
Arena S. Z. Aspectos socioeconomocos de la problematica en Mexico. Mexico, 2003. P. 249.
27
Архив внешней политики (АВП) МИД РФ, ф. 04, оп. 28, п. 191, д. 211, л. 32.
28
Очерки новой и новейшей истории Мексики. М., 1960. С. 366.
29
Diaz R. L. La crisis Obregón-Calles y el estado mexicano. Mexico, Siglo XXI, 1980. P. 113.
30
Portes Gil E. Autobiografia de la Revolucion Mexicana // www.antorcha.net/…/autobiografia/bibliografia.html
31
В 1929 году, когда Портес Хиль был президентом, а его друг Марте Гомес – министром сельского хозяйства и развития, среди крестьян было распределено столько земли, что на компенсацию пришлось бы потратить 80 миллионов песо.
32
Бесспорно, здесь явно прослеживается идейное влияние посла США Морроу.
33
За теми мексиканскими политиками, которые поддерживали и Кальеса и сторонников Обрегона, вскоре закрепилось прозвище «обрекальисты».
