Николай Непомнящий - Доисторическая Европа
Таких объектов в России не так уж много (пара десятков памятников в этом списке – для нашей огромной страны явно маловато), хотя рядом есть уже попавшие в реестр ЮНЕСКО Соловки и Кижи. А беломорские петроглифы вполне заслуживают "мирового статуса". И практически по всем параметрам соответствуют требованиям ЮНЕСКО, предъявляемым к объектам Всемирного наследия. Они не уступают аналогичным картинным галереям Южной и Северной Европы. В европейской же части нашей страны они – наряду с онежскими петроглифами – вообще памятник исключительный.
Мы уверены, что низовья Выга еще преподнесут ученым новые открытия и, возможно, сенсации. Ведь были здесь сделаны находки в 1960-е и в 1980-е годы, которые значительно расширили границы комплекса, открыв множество доселе неизвестных изображений. Кто знает, к каким еще находкам в XXI веке приведут "следы беса" на берегах Выга?
Лебеди на Онежских скалах
Мест, где обнаружены наскальные изображения, в Европейской части России немного. Зато два из них настолько богаты по числу и качеству древних картин и настолько интересны, что несомненно входят в золотой фонд древнего искусства планеты и дают огромный материал для исследований.
Для создания как наскальной живописи, так и петроглифов, естественно, необходимы скалы. А потому в Европейской части России наскальное искусство представлено лишь на Севере – в Карелии и на Кольском полуострове, где подходящих скал – предостаточно.
Это, прежде всего, центральная часть восточного берега Онежского озера, низовья реки Выг у Белого моря, а также несколько разрозненных и менее значимых мест на гористом Кольском полуострове. Всего на Севере России, по оценке норвежского ученого Кнута Хельскога, насчитывается порядка 2 тысяч изображений, в основном на Онежском озере и на Белом море.
На Рыбачьем полуострове в Мурманской области обнаружено всего две панели с живописными изображениями (единственными на Русском Севере) – лодки и двух человеческих фигур – в маленькой пещере. На основании анализа их содержания, стиля и связи с археологическими стоянками, их датируют 4000-500 годами до н. э.
Петроглифы, обнаруженные в разных местах, различаются по сюжетам. Например, на реке Поной на Кольском полуострове изображены лишь олени и человеческие фигуры. В Залавруге, у устья Выга, мы встречаем сложные композиции из людей в лодках, сцен охоты, лыжников. На Онежском озере, на Лебяжьем мысу, доминируют как небольшие, так и крупные (до 2 метров) изображения лебедей, на другом мысу – солярные знаки.
Онежские петроглифы были обнаружены исследователями раньше всего. Это не значит, что население окрестных деревень о них не знало. Даже местная топонимика и другие факты говорят об обратном. И все-таки впервые достоянием науки они стали лишь в 1848 году, когда их увидел и описал геолог Константин Каспар Гревингк из Минералогического музея в Петербурге. Он тогда обнаружил изображение лебедей, оленей, лосей, нескольких рыб и змей, а также человеческих фигур, лодок и геометрических фигур. В своих описаниях петроглифов геолог отметил натурализм в изображении животных.
Первым же археологом, который исследовал эти петроглифы, был швед Густав Халльстрем. В 1855 году Гревингк предположил, что петроглифы с Бесова Носа связаны с магией, в то время как изображения с Пери-Носа, полуострова в нескольких сотнях метров к востоку, были "мемориальными" фигурами.
С тех пор петроглифы Онежского озера становились предметом исследования многих – как русских, так и зарубежных – ученых. Было сделано немало новых открытий: оказалось, что онежский комплекс петроглифов гораздо шире и обширнее. Он включает 24 пункта с изображениями, протянувшимися вдоль берега на 21 километр, и захватывает даже несколько прибрежных островов, в том числе и Большой Голец (в 6,5 километра от берега).
Основная масса петроглифов – свыше 600, то есть две трети общего числа – сосредоточена на трех мысах: Пери-Носе, Бесовом Носе и Кладовце, имеющих общее, слегка выступающее в озеро основание с тремя гранитными языками. Наиболее сильно выдается в озеро Бесов Нос.
По своим масштабам онежский комплекс занимает пятое место среди памятников охотничьего наскального искусства Северной Европы, вслед за петроглифами Альты и Вингена в Норвегии, Немфорсена в Швеции и беломорскими петроглифами в Карелии. Примечательная особенность его — в составе изображений. Более половины среди них – птицы, чаще всего водоплавающие. А вот лесных зверей – лосей, оленей и других, типичных для охотничьего наскального искусства, немного – около ста.
Среди необычных фигур выделяются солярные и лунарные знаки, число которых приближается к девяноста. Их раньше принимали за изображения капканов, но теперь большинство исследователей склоняется к мысли, что это – символические изображения солнца и луны.
Встречаются и антропоморфные изображения, лодки с гребцами и так далее.
Своеобразной визитной карточкой онежских петроглифов служит "триада" на оконечности мыса Бесов Нос, включающая три симметрично расположенные гигантские фигуры – беса, выдры (ящерицы?) и налима (сома?) справа от него. Похоже, это самые древние рисунки, и они длительное время оставались центром святилища. Со временем вокруг "триады" стали возникать более мелкие изображения и композиции.
Наличие таких странных полуфантастических образов, как этот бес, которые идентифицировать, а тем более раскрыть их внутреннее содержание крайне затруднительно, – одна из главных особенностей онежских петроглифов.
Считают, что в главной "триаде" Бесова Носа выдра олицетворяла связь подводного и земного миров, бес – наземный мир, сом – "подводное" царство.
Среди онежских петроглифов встречается немало сцен охоты и рыбной ловли. Некоторые из них, вполне легко идентифицируемые в целом, вызывают много вопросов своими деталями, которые не всегда поддаются трактовке. И все-таки больше всего гипотез рождают именно изображения, подобные бесу.
Эта непонятная, загадочная фигура издавна обращала на себя внимание окрестного населения. Мыс, на котором она располагается, недаром ведь был окрещен Бесовым Носом. Кстати, вполне возможно, что другой мыс – Лебяжий – был назван так из-за обилия изображений этой птицы на его скалах. (Предположение от обратного – мыс был местом обитания большого количества лебедей, а потому они и были изображены на петроглифах, а позже дали ему имя – совершенно несостоятельно).
Причем обитатели онежских берегов уже в исторические времена не только знали о петроглифах, в частности о "бесе", но и старались бороться с нечистой силой, которую, как думалось им, они воплощали. Поверх картины беса на Бесовом Носу высечен крест – видимо, это работа монахов соседнего Муромского монастыря. Подобное осенение крестом капищ, святилищ, культовых камней и наскальных изображений – явление достаточно распространенное, и много подобных примеров известно в истории борьбы как русской церкви, так и других христианских церквей с проявлением язычества.
Монахи, кстати, не напрасно усматривали в комплексе петроглифов некое первобытное капище. Исследователи сходятся во мнении, что появление наскальных картин было напрямую связано с древними верованиями, обрядами и ритуалами.
Так, несколькими годами после опубликования первых выводов Гревингка норвежский археолог Анатон Бреггер тоже связал искусство с охотничьей магией. В 1940-е годы советский ученый Брюсов снова подчеркнул связь петроглифов с охотничьими церемониями и мифами. Примерно тогда же специалист по петроглифам В. Равдоникас хоть и настаивал на том, что наскальные изображения с онежского озера являются отражением реальной жизни, но видел в них проявление тотемных культов.
Другой советский этнограф, Панкрушев, наоборот, отбрасывает идею тотемизма и считает, что петроглифы связаны с культом плодородия. А его коллега Турина, трактуя наскальные изображения как проявления культа животных, небесных тел и предков, считает, что петроглифы отмечают святилища.
В общем, разнообразных теорий о трактовке изображений и о побудительных мотивах создателей петроглифов предостаточно. Называлась даже такая.
Сначала, в 1960-х годах, советский исследователь К. Лаушкин, а затем финн Н. Валонен в 1984-м, соединили онежские петроглифы с… финским эпосом "Калевала", который, как известно, родился гораздо позже.
Лишь открыватель онежских петроглифов Гревингк считал, что они относятся к Средним векам, но уже в 1877 году их отодвинули к бронзовому веку. В настоящее время их датируют в контексте содержания, стиля, изменения береговой линии, расположения ближайших стоянок. Большинство ученых сходится во мнении, что они относятся к периоду между 4800 и 500 годами н. э.
