Филип Роджерс - Первый англичанин в Японии. История Уильяма Адамса
Магомэ, японская жена Адамса, умерла в августе 1634 года и была похоронена в Хэми. Вполне вероятно, что позднее, а возможно, и перед ее смертью останки Адамса были перевезены из Хирадо в Хэми, так как там установлены два надгробных памятника, а много лет спустя, в 1798 году поставлены два каменных фонаря[34]. Со временем эти могилы пришли в запустение и фактически были совершенно заброшены до того момента, когда в 1872 году их обнаружил английский купец Джеймс Уолтер. Благодаря его усилиям, помощи японцев и англичан, проживающих в Японии, а также покровительству принца Артура Коннотского и принца Арисугава Такэхито могилы были восстановлены. В 1905 году эта территория была выкуплена на деньги, собранные общественностью, и на ней разбили парк: посадили деревья, цветы и приставили постоянного служителя, в обязанности которого входило следить за состоянием могил.
В 1918 году в мемориальном парке в Хэми воздвигли каменную колонну высотой в 10 футов. Торжественное открытие состоялось 30 мая того же года. На колонне высечена длинная надпись на японском языке, повествующая о жизни Уильяма Адамса. Перед смертью он якобы оставил следующий наказ:
«Причалив в своих скитаниях к этой земле, я до последней минуты жил здесь в покое и достатке, всецело благодаря милости сёгуна Токугава. Прошу похоронить меня на вершине холма в Хэми, чтобы моя могила был обращена на восток и я мог взирать на Эдо. Мой дух из загробного мира будет защищать этот прекрасный город»[35].
Если бы удалось проверить подлинность этих последних слов! Что может быть достойнее для старого моряка, нежели охранять из царства теней столицу страны, в которой он гостил столько лет! Увы, никаких доказательств достоверности этих слов Адамса нет: об этом нигде не говорит аккуратный и дотошный хроникер Кокс, да и никакие английские источники о них не упоминают.
Впрочем, существование такого наказа не исключается. Недаром на одной из сторон мемориальной колонны мы находим следующие строки, написанные японским поэтом и адресованные Уильяму Адамсу — стражу города:
«О штурман, избороздивший немало морей, чтобы прибыть к нам Ты достойно служил государству и за это был щедро вознагражден. Не забывая о милостях, ты в смерти, как и в жизни, остался таким же преданным; И в своей могиле, обращенной на восток, вечно охраняешь Эдо».
Согласно буддийскому обычаю, Адамс получил посмертное имя Дзюрё-манъин Гэндзуй-кодзи, а его жена — Кайка-оин Мёман-бику, и в память о них в храме Дзёдодзи близ Хэми регулярно курится фимиам. Улица в Эдо, на которой находился дом Адамса, была впоследствии названа в его честь «Андзин те» (Квартал штурмана). Так японцы воздали дань уважения Адамсу. Что касается его соотечественников, то только в 1934 году с большим опозданием они также решили почтить его память. В тот год на его родине в Джиллингеме были собраны средства на постройку мемориальной башни-часов на Уэтлинг-стрит, на старой римской дороге, которая пересекает город и выходит к реке Медуэй, с детства знакомой Адамсу.
Таким образом, спустя три века Адамсу наконец воздали должные почести как на родине, так и в стране, которая его усыновила. Моряк вполне этого заслужил, поскольку то положение, которого он добился в Японии, было беспрецедентным и вызывало удивление и восхищение его современников. Кокс выразил эти чувства в письме Ост-Индской компании от 14 декабря 1620 года словами:
«Я не могу не сожалеть о потере такого человека, как капитан Уильям Адамс, ибо он находился в такой чести у двух японских императоров, как никто из христиан в восточных странах. Он мог свободно входить к ним и вести с ними беседу, в то время как даже многие японские короли[36] не осмеливались на это…[37]»
Хотя Адамсу и не суждено было стать столь же знаменитым мореплавателем елизаветинской эпохи, как, например, Хокинс, Дрейк, Ральф, он был человеком из этой плеяды и по праву заслуживает того, чтобы занять достойное место рядом с ними. Он обладал теми же достоинствами и недостатками, что и они. Как и они, Адамс был уверен в себе: это был умный, храбрый, дерзкий, честолюбивый, хитрый, эгоистичный, разносторонний человек. И так же, как и они, лишь благодаря своей незаурядности сумел достичь такого высокого положения. Самые замечательные высказывания об Адамсе, пожалуй, оставил известный биограф Томас Фуллер в книге «Знаменитые люди Англии», написанной приблизительно через 30 лет после смерти Адамса:
«Немало трудностей встретил на пути установления торговых отношений Адамс. Те, кто прочтут о них, согласятся с Катоном и невольно содрогнутся при мысли, что когда-то приходилось отправляться морем туда, куда можно было добраться и по суше. Но ведь Япония — это остров, окруженный со всех сторон морями, поэтому у Адамса не было другого выбора. Так воздадим же должное стойкости, которую он проявил во всех своих злоключениях».
После смерти Адамса английская фактория в Японии продолжала существовать, хотя дела ее шли довольно плохо. Последние месяцы жизни Адамса были омрачены вспышкой страшной вражды, перешедшей в настоящую войну, между его соотечественниками — англичанами и его друзьями — голландцами, и это состояние войны, конечно, отрицательно сказалось на торговле. Однако уже 2 июня 1619 года в далеком Лондоне представители двух стран договорились о подписании «Договора зашиты», по которому англичане и голландцы прекращали военные действия и начинали торговать в Ост-Индии как партнеры; кроме того, решено было сформировать объединенный флот (названный символически: «Флот защиты»!) для отпора испанцам и португальцам.
Известие об этом договоре дошло до Хирадо в августе 1620 года, когда «Флот зашиты» прибыл в Хирадо, который, по совместному решению англичан и голландцев, должен был стать их базой. По прибытии «Флота защиты» английские и голландские купцы в Хирадо единодушно забыли о прошлых ссорах и распрях и снова стали друзьями. Но такая быстрая и внезапная перемена в отношениях могла показаться странной и подозрительной сёгуну, поэтому Кокс и Спекс встретились, чтобы обдумать и составить следующее объяснение для Хидэтада. Составлено оно в довольно осторожной форме:
«Мы с почтением сообщаем Его Величеству, каким образом те разногласия, которые, как известно Его Величеству, существовали между англичанами и народом Нидерландов, теперь разрешились благодаря счастливому прибытию в Хирадо двух кораблей: английского и голландского, принесших одно и то же известие: со всеми старыми разногласиями покончено по той причине, что мы решили вместе беспощадно бороться с португальцами и испанцами, где бы их ни повстречали. Это вызвано тем, что он (то есть король Испании) объявил себя монархом всей Европы; и в связи с этим мы хотим обратить внимание Его Величества на действия короля Испании и его подчиненных, которые уже обосновались в Леконии (то есть на о-ве Лусон на Филиппинах) и в Макао…[38]»
Согласно этому договору, в течение двух лет англо-голландский флот беспощадно грабил испанские и португальские суда на Дальнем Востоке, и благодаря награбленной добыче, которую он получал, английская фактория наконец стала приносить доход. Однако англичане и голландцы не доверяли друг другу, и часто между ними возникали споры и взаимные обвинения в нечестном дележе трофеев. Более того, каждый раз, когда объединенный флот по окончании операции возвращался в порт, между английскими и голландскими моряками происходили кровопролитные драки. Все это продолжалось до тех пор, пока их поведение на берегу — в трактирах и публичных домах — не вынудило японские власти принять против них жесткие меры. Следующая запись, где упомянуто только несколько таких скандалов, происшедших в 1621 году, возможно, даст какое-то представление о недолгой военной дружбе между голландцами и англичанами на Дальнем Востоке в начале XVII века:
«10 июня 1621 года, когда объединенный «Флот защиты» вернулся в Японию после экспедиции на Филиппины, английские и голландские моряки затеяли на берегу ссору, в результате которой одного голландца убили, а несколько человек с обеих сторон получили серьезные ранения. Был созван совместный совет с целью расследования этих бунтарств, на котором постановили впредь запретить всем морякам сходить на берег вооруженными. Несмотря на приказ, 16 июня голландские моряки сошли на берег с оружием и напали на англичан, чтобы отомстить за убийство товарища. В результате стычки им удалось убить одного и ранить нескольких своих английских союзников. Очевидно, второй скандал заставил руководство обеих сторон принять серьезные меры, так как 8 июля Джон Роун, английский матрос, который 10 июня убил в драке голландца, был приговорен к казни через повешение на корабельной рее. Этот приговор вызвал недовольство товарищей: они наотрез отказались привести его в исполнение, и адмирал вынужден был сам надеть петлю на шею приговоренного.
