Александр Авенариус - История Словакии
Чтобы не допустить повторения ситуации двадцатилетней давности, когда при последних Арпадах безрассудная политика пожалований способствовала возникновению олигархических доменов, Карл Роберт решил ввести в практику систему пожалований «pro honore» (в знак почёта). Суть такого дара состояла в том, что монарх передавал имение носителю областного, придворного, жупного или кастелянского звания только в пользование на период служения в должности. По окончании исполнения функции сановники должны были имение вернуть. Поскольку исполнение государственных обязанностей требовало личного присутствия при королевском дворе, управление подаренным имением поручалось либо родственникам, либо фамилиарам одаренного. Доходы с имения шли на вознаграждение штата служащих данного сановника, а какая-то часть доставалась и управляющему-фамилиару. Институт фамилиаритета, формировавшийся со второй половины XIII в., сохранился, с той разницей, что до злоупотреблений им дело доходило лишь изредка. Верность вельмож служила залогом верности фамилиаров. Пожалования навечно не совсем исчезли, но стали более редкими и касались главным образом имений небольшого размера.
Из того факта, что частым предметом почетного жалования была жупа (комитат), можно сделать вывод, что она по-прежнему оставалась единицей территориального деления, но единоличное управление ею уже было невозможно. С точки зрения внутренней структуры в XIV в. она представляла собой очень сложное образование. Ввиду широкой кампании реституции, начавшейся в 1320 г., король опять стал одним из крупнейших землевладельцев в стране, но наряду с ним землевладельцами в рамках той или иной жупы остались церковь, среднее и мелкое дворянство, а не в последнюю очередь и некоторые города.
Королевскую жупу в прежнем виде нельзя было восстановить уже потому, что со второй половины XIII в. шел процесс становления дворянского судебного самоуправления, которое осуществилось в форме генеральных конгрегации. Заметную роль в рамках жупы в XIV в. начали играть так называемые замковые поместья — земельные владения, которые в зависимости от того, кому они принадлежали, делились на королевские, дворянские и церковные. Это обстоятельство лишь подчеркивало значение замка как административного, экономического, оборонительного, а частично и судебного центра для окрестного, в основном целостного земельного анклава. Значимость института замковых поместий имел возможность оценить и король. В рамках регионального управления они, как и почетно жалованные жупы, составляли опору его власти и помогали ему осуществлять контроль над соответствующей областью. Из этого следует, что в данный период существовали параллельно друг другу институты королевской и дворянской жупы как две ипостаси одного органа управления. Значение замка и замкового землевладения со всей очевидностью показывает и тот факт, что король часто назначал кастелянами высших сановников страны.
Кадровая политика правителей Анжуйской династии оказалась правильной. В сочетании с введением категории так называемого почета (honor), т. е. предоставления собственности в качестве служебных ленов только на время исполнения высокой областной или придворной должности, она способствовала тому, что политическая система в целом смогла почти без изменений продержаться в течение 80 лет. В качестве защитного средства от возможного мятежа король ввел в действие тактику частой смены кадров и перестановок сановников с одной должности на другую, причем в этом случае менялся и характер почетных пожалований. В период их правления никакой оппозиции правящей династии со стороны магнатов не было. Оба короля Анжуйской династии сумели прагматично использовать даже рыцарскую культуру, которая в эти времена процветала почти во всех концах европейского континента. Дворяне на королевской службе не ограничивались только демонстрацией своей воинской доблести и многокрасочного великолепия геральдических знаков на турнирных ристалищах, но в первую очередь интересовались делами управления в стране и получали непосредственно от короля задания расследовать многие серьезные преступления или имущественные споры в разных уголках королевства. Таким образом правитель воспитывал подрастающее поколение, из рядов которого потом вышли видные государственные деятели страны. Институт пажей mule regie juvenis» (придворный юноша) и новоучрежденной службы придворных рыцарей «aule regie miles» (придворный воин) стали подготовительной ступенью к будущей успешной карьере, основанной на практических знаниях. Преимущества такого продвижения вверх начало понимать все больше дворянских родов. Если во времена правления Карла Роберта известно только 18 придворных рыцарей, то при Людовике I их численность выросла до 87 человек.
В контексте кратко обрисованной системы именно территория Словакии как составная часть Венгерского королевства отличалась определенной спецификой. Здесь существовало наибольшее количество замковых землевладений — прежде всего в северной части Тренчинской жупы. Дело в том, что после поражения Матуша Чака король не вернул конфискованные земли первоначальным владельцам, — за исключением Бытчи, которую он возвратил нитранскому епископу, — а оставил их за собой. Большой вес имели и замковые землевладения Орава, Липтов, Братислава, Черве-ны Камень, Комарно, Бойнице, Зньев, Зволен, Спиш, Шариш. Многие из них обычно тоже становились предметом почетных пожалований. Конкретно замки в Поважье были связаны с должностью областного судьи.
Своеобразная ситуация сложилась и на востоке Словакии, в области, где в прошлом распоряжались Омодеи из рода Абы. Здесь наиболее выразительно проявилась суть кадровой политики Карла Роберта, основанной на верности и заслугах. Верность Другетов, членов своего неаполитанского сопровождения, он ценил так высоко, что отдал им огромный земельный комплекс, где фактически переплетались почетное и наследственное землевладения. Если иметь в виду, что подобными большими землевладениями в руках одного рода были только банат Славония и воеводство Трансильвания, которые образовывали пограничный пояс, то возможно, и относительно Другетов и формирования их владений король руководствовался аналогичными стратегическими соображениями.
Сверх того члены этой семьи, сначала Филипп, за ним Ян и, наконец, Вильям в 1323—1342 гг. один за другим занимали высшую должность в области — должность палатина. Филипп вплоть до своей смерти в 1328 г. владел также комитатами Спиш, Гемер, Турня, Боршод и Хевеш. В должности палатина его сменил младший брат Ян, который наряду с этим был еще и земплинским, ужским, шомодьским, тольнанским, фейерским и бачским жупаном. Именно Ян стал основателем рода, который почти 400 лет владел северо-восточной частью Словакии и западной частью Подкарпатской Руси. Сын Яна, Вильям, пошел по стопам отца. Постепенно он стал шаришским, спишским и абовским жупаном. При его жизни род владел в северо-восточной части страны почти 20-ю замками. О тех из них, которые он получил от короля в дар навечно, известно от самого Вильяма благодаря его завещанию от 1330 г. Своим родным он завещал следующие замки: Любовню в Спише, в Шарише — Плавеч, в Земплине — Требишовский замок, Бреков и Ясенев, в комитате Уж — замок Невицке и замок Дунаец, который он сам велел построить на границе с Польшей, и, наконец, замок Сланец, который он получил путем обмена с одной из ветвей рода Абы в Новограде. Людовик Великий уже не делал столь широких жестов в отношении представителей рода, и брат Вильяма, Микулаш не только не поднялся до должности палатина, но в 1342 г. король отнял у него даже часть имений, унаследованных от брата Вильяма. Самый младший из сыновей Яна Другета, Ян осел в Гуменном и основал новую ветвь рода в тех местах.
Своим образом жизни Другеты внесли в венгерское общество новые элементы, которые не остались без внимания. Это и благодаря им Анжуйской династии удалось привить в Венгрии рыцарскую культуру в большей мере, чем прежде. Любопытное свидетельство их жизнепонимания заключено в вышеупомянутом завещании Вильяма Другета, в котором он не ограничился традиционным разделом движимого и недвижимого имущества между своими родными и близкими фамилиарами, но, как он сам пишет, «для очистки своей совести» он не преминул выплатить значительные денежные средства тем, кому нанес какой-либо ущерб. Левочскому бургомистру Яну он оставил 150 гривен компенсации за то, что по приказу короля он велел посадить его в тюрьму и изъять из его дома вещей на сумму в 400 гривен. Поскольку лично Неренгию, бывшему бургомистру Гелницы, — которого, как сам Вильям пишет, «…в сердцах и с досады я велел повесить, хотя и заслуженно и на основе предварительного допроса, где он признался, что виноват…», — он уже не мог выплатить компенсацию, то распорядился по крайней мере отслужить за него заупокойные мессы на сумму в 5 гривен.
