Александр Васильев - История Византийской империи. Время до крестовых походов до 1081 г.
В Египте, несмотря на такой мировой культурный центр, как Александрия, эллинизм также коснулся лишь правящего, высшего класса, светского и духовного; народная же масса продолжала говорить на своем родном египетском (коптском) языке.
Трудность управления столь разнообразным племенным составом восточных провинций со стороны органов центрального правительства усугублялась еще тем обстоятельством, что громадное большинство населения Сирии и Египта и некоторая часть восточной Малой Азии крепко держалась арианства с его последующими разветвлениями. Таким образом, здесь и без того сложный племенной вопрос усложнился в V веке еще более благодаря разыгравшимся важным событиям в церковной жизни этих провинций.
В западных провинциях Восточной империи, т. е. на Балканском полуострове, в столице и в западной части Малой Азии стоял на очереди вопрос германский, или готский, угрожавший, как было уже замечено выше, существованию империи. В середине V века, после решения готского вопроса в пользу правительства, некоторое время казалось, что дикие исавры займут в столице место, подобное готам. На востоке продолжалась борьба с персами, тогда как в северной части Балканского полуострова болгары, народ гуннского (тюркского) происхождения, [197] и славяне начали свои опустошительные нападения.
Аркадий (395–408)
Аркадию было всего 17 лет, когда он вступил на престол. Не имея ни государственного опыта, ни твердой воли, он подчинялся временщикам, которые забрали всю власть в свои руки и, управляя государством, имели на первом плане свои личные выгоды и выгоды своей партии. Первым временщиком был Руфин, назначенный в качестве регента Аркадия еще при жизни Феодосия, а через два года, после насильственной смерти Руфина, исключительным влиянием у государя стал пользоваться евнух Евтропий, положивший начало своему возвышению устройством брака Аркадия с Евдоксией, дочерью франка, служившего военачальником в римской армии. Младший брат Аркадия, Гонорий, получивший в управление Запад, имел еще при жизни отца в качестве опекуна талантливого вождя Стилихона, представлявшего собой пример романизованного германского варвара, оказавшего большие услуги империи в борьбе с его соплеменниками.
Разрешение готского вопроса
Центральным вопросом государства при Аркадии был вопрос германский.
Поселенные на севере Балканского полуострова вестготы, во главе с их вождем Аларихом Балтой, двинулись в самом начале правления Аркадия в Мезию, Фракию и Македонию, угрожая столице. Благодаря дипломатическому вмешательству Руфина, Ала-рих отказался от плана идти на Константинополь и устремил свое внимание на Запад, а именно на Грецию. Пройдя Фессалию, он через Фермопилы вторгся в Среднюю Грецию.
В то время в Греции жило еще вообще несмешанное греческое население, каким его знали Павсаний и Плутарх. Язык, религия, обычаи и законы предков, по словам Грегоровиуса, продолжали существовать в городах и селениях, и, если христианство было официально признано господствующей религией и осужденное правительством служение богам было обречено на исчезновение, все же древняя Греция носила еще духовный и монументальный (благодаря сохранившимся памятникам древности) отпечаток язычества. [198]
Беотия и Аттика были разграблены и опустошены Аларихом. Афинская гавань Пирей была захвачена готами, которые, однако, пощадили Афины. Языческий историк V века Зосим сообщает легенду о том, что Аларих, подойдя с войском к афинской стене, увидел в вооружении богиню Афину Промахос и стоявшего перед стеной троянского героя Ахилла; пораженный этим видением, Аларих отказался от нападения на Афины. [199] Тяжела была участь Пелопоннеса, где вестготы разграбили Коринф, Аргос, Спарту и некоторые другие города. На освобождение Греции выступил Стилихон, высадившийся с войсками в Коринфском заливе на Истмийском перешейке и отрезавший таким образом Алариху обратный путь в Среднюю Грецию. С большим трудом пробился Аларих на север в Эпир, и император Аркадий не постыдился удостоить истребителя его провинций высоким военным саном магистра армии в Иллирике (magister militum per IIIyricum). После этого Аларих уже перестает угрожать восточной части империи и направляет главное внимание на Италию.
Помимо готской опасности на Балканском полуострове и в Греции, готское преобладание чувствовалось со времени Феодосия Великого особенно сильно в столице, где наиболее ответственные места в армии и многие из высоких постов в администрации находились в германских руках. В момент вступления Аркадия на престол наибольшим влиянием пользовалась в столице германская партия, во главе которой находился один из главных начальников императорского войска гот Гайна; около него сплотились военные люди преимущественно готского происхождения и представители местного германофильства. Слабой стороной этой партии было религиозное разногласие, так как готы, как известно, большей частью были арианами. Второй партией в первые годы правления Аркадия можно назвать партию всесильного временщика евнуха Евтропия, окружившего себя различными приспешниками и честолюбцами, которые на первое место ставили устроение при помощи Евтропия своих личных дел и карьеры. Гайна и Евтропий, конечно, ужиться в мире не могли; тот и другой стремились к власти. Наконец, историки отмечают третью партию, враждебную как германцам, так и Евтропию; последнее течение, к которому примыкали сенаторы, служилые люди и большая часть духовенства, может быть охарактеризовано как оппозиция во имя национальной и религиозной идеи против разросшегося варварского и инославного влияния; грубая и корыстолюбивая личность временщика евнуха Евтропия также не могла находить сочувствия в представителях названного направления. Наиболее видным лицом в последней партии можно признать городского префекта Аврелиана. [200]
Многие люди того времени сознавали всю опасность германского преобладания; наконец, само правительство почувствовало германскую грозу.
До нас дошел замечательно интересный документ, ярко рисующий настроение некоторых общественных кругов в германском вопросе; это – записка Синезия «Об императорской власти» или, как ее иногда переводят, «Об обязанностях государя» (Περι. βασιλειας), поданная или, может быть, даже прочтенная Аркадию. Синезий, из северо-африканского города Кирены, образованный неоплатоник, принявший христианство, отправился в 399 году в Константинополь с ходатайством перед императором о некоторых податных облегчениях для своего родного города. Впоследствии, по возвращении на родину, он был избран епископом североафриканской Птолемаиды. За три года своего пребывания в Константинополе Синезий прекрасно дал себе отчет в германской опасности для империи и составил вышеназванную записку, которая, по словам одного историка, может быть названа антигерманским манифестом национальной партии Аврелиана. [201] «Достаточно будет небольшого предлога, – писал Синезий, – чтобы вооруженные (варвары) сделались господами граждан; и тогда невооруженные будут сражаться с людьми, изощренными в военной борьбе. Прежде всего надо устранить (иноземцев) от начальственных должностей и лишить их сенаторских званий, так как то, что в древности у римлян казалось и было самым почетным, сделалось, благодаря иноземцам, позором. Как во многом другом, так особенно в этом отношении я удивляюсь нашему неразумию. В каждом доме, маломальски зажиточном, найдешь раба-скифа (т. е. гота); они служат поварами, виночерпиями; скифы же и те, что ходят с небольшими стульями на плечах и предлагают их тем, кто желает на улице отдохнуть. Но недостойно ли крайнего удивления то обстоятельство, что те же самые белокурые и причесанные по эвбейской моде варвары, которые в частной жизни исполняют роль прислуги, в политической являются нашими повелителями? Государю надо очистить войско, как кучу пшеницы, из которой мы отделяем мякину и все то, что, произрастая, вредит настоящему зерну. Отец твой, по своему крайнему милосердию, принял их (варваров) мягко и снисходительно, дал им звание союзников, наделил политическими правами и почестями и наградил земельными пожалованиями. Но варвары не так поняли и оценили благородное с ними обхождение; они увидели в этом нашу слабость, что внушило им дерзкую надменность и самохвальство. Увеличив наш набор и с набором укрепив наш дух и наши собственные войска, восполни в государстве то, чего ему недостает. Против этих людей нужна настойчивость. Или пусть варвары возделывают землю, как в древности мессенцы, бросив оружие, служили илотами (рабами) у лакедемонян, или пусть уходят тем же путем, что пришли, возвещая живущим по ту сторону реки (Дуная), что у римлян более уже нет мягкости и что над ними царствует благородный юноша! « [202]
