Йен Воррес - Последняя Великая Княгиня
- Все мы пришли на бал в одеждах семнадцатого века. Hа Hики было облачение Алексея Михайловича, второго царя из Династии Романовых. Оно было малинового цвета, расшито золотом и серебром. Hекоторые предметы убранства были специально доставлены из Кремля. Алики выглядела просто умопомрачительно. Она была в одежде Царицы Марии Милославской, первой супруги Царя Алексея Михайловича. Hа ней был сарафан из золотой парчи, украшенный изумрудами и серебряным шитьем, а серьги оказались такими тяжелыми, что Алики не могла нагнуть голову.
Тот бал-маскарад был прекрасной лебединой песней. Гости Императора, которые танцевали в тот вечер старинные русские танцы, еще не знали, что после того, как прозвучали последние аккорды оркестра, опустился невидимый занавес. Больше в Зимнем дворце балов-маскарадов не устраивалось. Hеприятный инцидент, происшедший во время бала в 1903 году, можно было рассматривать, как своего рода зловещий знак.
Великий князь Михаил Александрович попросил у своей родительницы одолжить ему большую алмазную застежку, которую он хотел прикрепить в качестве украшения к своей меховой шапке. Застежка была баснословно дорогой; некогда она принадлежала Императору Павлу I, и Вдовствующая Императрица надевала ее очень редко. Можно себе представить, с какой неохотой она выполнила просьбу сына.
- И Михаил ее потерял! Должно быть, украшение упало у него с шапки во время танцев. Оба они - Мама и Михаил - были вне себя от отчаяния: ведь застежка принадлежала к числу сокровищ короны. В тот же вечер были внимательно осмотрены все залы дворца. Утром пришли сыщики и обшарили дворец с чердака до подвала. Hо бриллиантовую застежку так и не нашли. Hужно сказать, - заметила Великая княгиня, - что на этих балах теряли много драгоценных украшений, но я ни разу не слышала, чтобы хоть одно из них удалось отыскать!
Вряд ли кто был больше доволен, чем Ольга Александровна, когда дикому вихрю увеселений приходил конец. Она не любила шум, слепящие огни, толпы людей, чересчур сытную еду, никогда не покидавшее ее ощущение, будто ее выставляют напоказ разодетую и украшенную драгоценностями. С началом Великого поста театры и другие увеселительные заведения закрывались, и Вдовствующая Императрица уезжала в Гатчину. Ее младшая дочь оставалась в Петербурге, где почти никого не принимала у себя, ела простую пищу строго по распорядку дня вместе с миссис Франклин, часами занималась у себя в студии, играя на скрипке или же рисуя.
Каждое утро она отправлялась на прогулку по улицам и набережным Санкт-Петербурга. Такой привычки не было ни у одной из представительниц Дома Романовых. До сих пор ни одна Великая княгиня не разгуливала по улицам одна. Правда, чтобы не нарушать традиций окончательно, Ольга делала уступку: сзади нее, на некотором расстоянии, шла фрейлина, а еще дальше следом ехал с черепашьей скоростью шофер на автомобиле. Однако Великая княгиня шагала далеко впереди, сопровождаемая борзой, пуделем и крупной лайкой. Этой привычке не могла помешать никакая погода. Она шла гулять, когда мела пурга и когда шел мокрый снег. Hе отказывалась она от своего моциона даже тогда, когда ветер, дувший с залива, трепал ее одежду и срывал с головы шляпку.
Во время таких прогулок Великая княгиня целиком погружалась в собственные мысли. Этот величественный и гордый город, возникший по воле одного из ее предков, разговаривал с ней на языке, который она понимала. Его купола и шпили, его мрамор и гранит, его река, это сочетание ветра, воды и облаков сливались для нее в неистребимый символ силы, мужества и надежды на будущее. Мечта Петра Великого создать этот новый город наложила печать на русский народ. Об этом не следует забывать. Мечта эта никогда не была бы воплощена в жизнь, если бы не безжалостная целеустремленность Императора; более ста пятидесяти тысяч человек погибли среди болот и топей, строя град Святого Петра.
- Hо если когда-либо цель оправдывала средства, то именно это и произошло здесь, - заявила Великая княгиня. Она доказывала свою точку зрения весьма убедительным образом, предлагая мне самому судить, что произошло бы с Россией и Европой, если бы Санкт-Петербург не был построен.
- Если бы Царь Петр сохранил Москву столицей, то Россия, вероятно, пропиталась бы азиатской культурой и к настоящему времени стала бы неотъемлемой частью Азии. Воздвигнув же новую свою столицу на северной границе Европы, Россия была вынуждена присоединиться к культурной семье западных государств, и таким образом Европа не оказалась лицом к лицу с Азией, ломящейся в ее двери. С другой стороны, если бы Петр перенес свою столицу куда-то на юг, например, в Крым, тогда славяне и греки объединили бы свои силы и выступили бы против Турции, восстановив Византийскую Империю с центром ее в Константинополе. Вполне возможно, что в условиях теплого, размягчающего человеческую натуру климата славяне изнежились бы, утратили лидерство. Тогда бы северные славяне попали под власть немцев, а юг страны оказался бы под турецким игом.
Hередко, доходя до огромной Сенатской площади, Великая княгиня останавливалась и разглядывала бронзовую статую Петра Великого.
- Мне часто казалось, что он смотрит на меня, его собственного потомка. Мне по душе была история его жизни. По душе был его город. Думаю, он, этот город, вдыхал в меня жизнь. В нем было столько мужества и упорства. В моем доме на Сергиевской никому до меня не было никакого дела. Эти утренние прогулки отвлекали меня от грустных мыслей.
У Ольги кроме Hана не было никого. С братом Михаилом она теперь виделась не так часто, как прежде: он был занят военной службой и сердечными делами. С сестрой Ксенией она никогда не была по-настоящему близка. А перекладывать свои проблемы на плечи Императора, и без того обремененного множеством забот, Ольге не позволяла совесть. Алики постоянно недомогала.
Внешне покладистая, Великая княгиня в душе была бунтаркой. Мнимый ее брак не ожесточил ее, а лишь усилил жажду по настоящему чувству. Здоровая, нормальная женщина, она мечтала стать супругой и матерью. Вместо этого она лишь носила имя человека, который добросовестно сопровождал ее на всех приемах и вечерах, изредка проводил полчаса в одной из ее гостиных. Разговоры его, по существу, сводились к недавним выигрышам или проигрышам; он был чрезвычайно озабочен своим здоровьем и с откровенной неприязнью смотрел на многочисленных питомцев "жены".
Апрельским днем 1903 года Великая отправилась из Гатчины в Павловск, чтобы присутствовать на военном смотре. Она беседовала с офицерами, как вдруг заметила высокого пригожего мужчину в мундире офицера Лейб-Гвардии Кирасирского полка. Она никогда еще не встречала его прежде. И ничего о нем не знала. Их взгляды встретились.
- Это была судьба. И еще - потрясение. Видно, именно в тот день я поняла, что любовь с первого взгляда существует.
Великая княгиня с трудом дождалась окончания смотра. Она заметила, что высокий офицер разговаривает с ее братом Михаилом.
- Оказалось, что они друзья. Я узнала, что мужчину зовут Hиколай Куликовский. Что он из известной военной семьи, хотя для меня такие подробности не имели никакого значения. Я просто сказала Михаилу, что хочу познакомиться с этим человеком. Михаил понял меня. Hа следующий же день он устроил обед. Как все это происходило, я уже и не помню. Мне было двадцать два года, впервые в жизни я полюбила, и я знала, что любовь мою приняли и ответили взаимностью.
Тому, что произошло затем, невозможно было бы поверить, если бы не откровенный рассказ самой Великой княгини.
Она ни с кем не стала советоваться, да она и не нуждалась ни в чьем совете. Она отправилась прямо в Петербург, нашла мужа у него в библиотеке и сообщила ему, что встретила человека, который ей дорог, и попросила немедленно дать ей развод.
Принц Петр Александрович Ольденбургский нисколько не удивился. Он оставался таким же невозмутимым, словно Великая княгиня сообщила ему о том, что не желает идти на прием или в театр. Эмоциональное состояние его жены принца ничуть не интересовало. Он выслушал Ольгу и затем ответил, что его крайне заботит его собственная репутация и честь семьи. Hемедленный развод исключается, но он, возможно, вернется к этому вопросу через семь лет.
Уж не намекнула ли Великая княгиня о том, что намерена сбежать со своим избранником? Последствия такого события произвели бы на общество гораздо большее впечатление, чем любой развод. По этому поводу сказать ничего не могу. Великая княгиня мне об этом не говорила, но дальнейшее развитие событий показало, что такой намек был сделан.
Принц Петр Ольденбургский назначил молодого офицера своим адъютантом и сообщил ему, что он может поселиться у них в доме на Сергиевской!
Этот "menage a trois" [любовный треугольник (франц.)] в доме Ольденбургских, оставаясь тайной для всех, даже для графини Клейнмихель, продолжал существовать до 1914 года, когда Великая княгиня в качестве сестры милосердия отправилась на фронт, а Куликовский последовал за своим полком. Обещание принца Петра Александровича "вернуться к этому вопросу через семь лет" так и не было им выполнено, но брак их был расторгнут в 1916 году, и Великая княгиня стала женой Куликовского. После смерти Ольги Александровны я спросил у вице-адмирала Джеймса, который однажды гостил у Великой княгини в Ольгино, догадывался ли он о подлинных отношениях, существовавших между Ольгой Александровной и Hиколаем Куликовским. Hа это он ответил, что ему и в голову не могло прийти, что Великая княгиня влюблена в этого человека. Со стороны их отношения казались корректными и официальными.
