История США от глубокой древности до 1918 года - Азимов Айзек
Если бы Соединенные Штаты действительно были нейтральными, в точности это и произошло бы. Однако их нейтралитет оказался лишь формальным. Когда Великобритания нарушала американские права, Соединенные Штаты смягчали свои ноты протеста, хотя никогда не делали такого ради Германии; и Соединенные Штаты удовлетворялись объяснениями англичан, хотя в устах германцев они показались бы неудовлетворительными.
Более того, в теории Соединенные Штаты должны были возражать против займов любой из воюющих стран, поскольку это представляло бы собой нарушение нейтралитета, но на самом деле возражения отсутствовали. В 1915-м американские банки начали одалживать деньги Франции и Великобритании — деньги, на которые атакуемые страны могли приобрести припасы в Соединенных Штатах или где угодно. Германия таким преимуществом не пользовалась. К апрелю 1917-го союзникам было одолжено примерно 2 300 000 000 долларов, а центральным державам — 20 000 000. Это означало, что Соединенные Штаты сделали на победу союзников крупную финансовую ставку, ведь если бы союзники проиграли, они едва ли сумели бы расплатиться с долгами.
К 1915-му дела шли плохо для обеих сторон. Если судить по карте, казалось, будто у Германии все прекрасно. На западе ее армии проникли глубоко внутрь Франции, а в какой-то момент, вскоре после начала войны, едва не вошли в Париж. На востоке германцы сражались посреди Польши, являвшейся тогда провинцией России. На обоих фронтах германские армии нанесли больше ущерба, чем получили сами, и, в частности, русские были обескровлены.
Тем не менее это была не та война, которую планировали вести в Германии. Там готовились к тому, что в будущем назовут «блицкригом» — молниеносной войной. Германия рассчитывала «спикировать» на Париж, захватить его и вышибить Францию из войны; затем всей мощью обрушиться на большую, но плохо экипированную и плохо управляемую армию России и сокрушить ее. А уже тогда, став повелителем Европы, можно было бы заключить победоносный мир с Великобританией.
Но получилось по-другому. Франция умудрилась устоять против первого жестокого натиска (в основном по причине германских тактических ошибок, а не из-за чего-то еще), и теперь война превратилась в долгий-долгий поединок, в котором каждый истекал кровью. Тем не менее союзники, благодаря британскому господству на море, могли рассчитывать на бесконечные поставки из-за границы, тогда как центральные державы, в конце концов, обречены были «задохнуться», сколько бы побед они ни одержали.
Единственным выходом из этой ситуации для Германии было каким-то образом ослабить британский флот. В течение многих лет Великобритания с ее большим населением, живущим на маленьком острове, не могла прокормить себя и зависела от торговых кораблей, привозящих еду. А что, если этому можно помешать?
Для защиты торговых кораблей у британцев был военный флот, а вот у германцев имелось кое-что другое — субмарины. В Германии их называли «Unterseeboots» («подводные лодки»), и это сокращалось до «U-boats».
Субмарины, двигавшиеся под водой и потому невидимые, могли подкрадываться к торговым кораблям и топить их при помощи своих торпед. Это был единственный способ оборвать жизненно важные для Великобритании поставки, не позволяя военному флоту помешать этому. И вот 4 февраля 1915 года Германия объявила, что все окрестности Британских островов являются зоной блокады и любое замеченное враждебное судно будет затоплено. Нейтральные корабли предупредили, что поскольку британский флот иногда поднимает нейтральные флаги для маскировки, им не могут гарантировать безопасность.
Использование субмарин, однако, производило ужасное впечатление. Сами по себе они скорее были слабенькими машинами, которые легко вывести из строя, если вовремя заметить. Это означало, что субмарина могла атаковать лишь скрытно, а скрытная атака казалась трусливой и жестокой. Кроме того, субмарины были небольшими, место для пассажиров и экипажа тонущего судна там отсутствовало, так что этих людей ждала неминуемая смерть в волнах, что казалось безжалостным и бессердечным.
Появление на войне субмарин изменило характер конфликта для американцев. Раньше просто задерживали суда и отбирали товар, и главным виновником была Великобритания. Теперь суда топили, и люди (возможно, американцы) тонули, причем главным виновником стала Германия. Ненависть к Германии в Соединенных Штатах резко увеличилась. 10 февраля Соединенные Штаты предупредили, что будут считать германцев напрямую ответственными за любые людские потери среди американцев.
Кризис разразился 7 мая 1915 года, когда лайнер компании «Кунард лайн» — «Лузитания» — был торпедирован возле ирландского побережья. Он затонул за 18 минут, и 1198 человек погибло. 128 из них были американцами.
«Лузитания» перевозила некоторые военные грузы, и германцы об этом знали. Они даже разместили рекламу в американских газетах, предупреждая американцев об опасности пользоваться лайнерами, перевозящими военные грузы. Тем не менее американская публика была в бешенстве, и Вильсон отправил Германии пару агрессивных нот.
Госсекретарем был Уильям Дженнингс Брайан. Бескомпромиссный пацифист, он полагал, что американцам не следует путешествовать на участвующих в войне судах; что разрешать им это делать, а потом протестовать против последствий значит просто провоцировать войну. По этой причине он ушел в отставку 8 июня 1915-го, когда решил, будто американская ответная реакция стала такой мощной, что может начаться война. Его заменил эксперт по международному праву Роберт Лансинг (род. в Уотертауне, Нью-Йорк, 17 октября 1864 года). Он твердо стоял за союзников и постарался сократить излишнее американское присутствие в Карибском регионе с тем, чтобы страна была готова к более масштабным задачам в Европе.
К 21 июля Германия получила третью ноту касательно потопления «Лузитании», уже за подписью Лансинга, и эта нота была почти ультиматумом. Германия отступила, пообещав не топить лайнеры без предупреждения и без обеспечения безопасности для гражданских лиц. Это была дипломатическая победа, ведь Германия в итоге извинилась за потопление и предложила компенсацию.
Тем не менее прекратить на деле использование субмарин она не могла, поскольку это привело бы ее к поражению, и потому рано или поздно Соединенные Штаты обречены были вступить в войну на стороне союзников.
ГотовностьАмериканское возмущение Германией стало еще сильней, когда были разоблачены германские намерения устроить на американских предприятиях, работавших на союзников, акции саботажа. 24 июля 1915 года Генрих Альберт, глава германской пропаганды внутри Соединенных Штатов, беззаботно забыл свой портфель в поезде нью-йоркской подземки. Его немедленно подобрали американские агенты, и обнаружилось, что там лежат документы о планах саботажа, подписанные военным атташе германского посольства Францем фон Папеном и самим послом.
30 ноября произошел взрыв на пороховом заводе Дюпона в Уилмингтоне, Делавэр; 31 человек погиб. Многие считали, будто это стало следствием германской диверсии. Факт состоял в том, что на следующий день Соединенные Штаты потребовали отозвать фон Паиена, придав официальный вес распространявшимся слухам. 30 июля 1916 года случился взрыв оружия на острове Блэк-Том, Нью-Джерси, причинивший убытков на 22 миллиона долларов, и снова подозревали германский саботаж.
Те американцы, которые считали, что все это было подготовкой к американскому участию в войне, сознавали: в тогдашнем своем состоянии военной готовности Соединенные Штаты ничего сделать не смогут. Образ страны, столь же беспомощной, как «бедная маленькая Бельгия», не казался противоречащим истине.
Поэтому и начались многочисленные выступления за «готовность». Среди тех, кто обращал на себя внимание в этой связи, был Теодор Рузвельт — возможно, главный американский ура-патриот того времени. Он горячо нападал на Вильсона как на слабака и, как подразумевалось, труса. Другими интервенционистами были тогда Генри Кэбот Лодж и человек, служивший военным министром у Тафта, Генри Льюис Стимсон (род. в городе Нью-Йорк 21 сентября 1867 года).
