Разрушение и воскрешение империи. Ленинско-сталинская эпоха. (1917–1953) - Борис Акунин
Небольшое хивинское государство (800 тысяч населения) Красная Армия завоевала довольно легко, провозгласив там «Хорезмскую Народную Советскую Республику» еще в апреле 1920 года. С Бухарой (три с половиной миллиона) пришлось воевать в несколько этапов.
Схема была та же, которую применили в Грузии. Сначала, весной 1920 года, командующий Туркестанским фронтом Михаил Фрунзе заверил правительство эмира, что советская власть «в величайшей степени заинтересована в территориальной неприкосновенности Бухары». Но в августе красные агенты организовали в одной из бухарских провинций беспорядки и сразу же обратились к Фрунзе за «революционной братской помощью», которая немедленно была оказана. Войска Красной Армии за неделю взяли Бухару и оккупировали равнинную часть страны, но эмир отступил на восток, в горы, и довершить дело не удалось. Самого Михаила Фрунзе, одного из лучших советских полководцев, срочно перевели на запад — добивать Врангеля.
Поэтому война продолжилась в 1921 году. Советские войска предприняли несколько карательных экспедиций и вытеснили бухарские отряды за границу, но поскольку понятие «граница» в этих глухих местах было условным, в следующем 1922 году война разгорелась с новой силой. Упорные бои в восточнобухарских областях длились до конца лета, но и после того, как Красная Армия подавила организованное сопротивление, большевистская власть в этом регионе долгое время держалась непрочно. Еще несколько лет в Средней Азии продолжалось антисоветское, а по сути антиколониальное партизанское движение — так называемое «басмачество».
Последним эпизодом почти пятилетней гражданской войны стало покорение Дальнего Востока.
Японские войска во Владивостоке
В Дальневосточной республике, декларировавшей многопартийность, власть фактически принадлежала большевикам, но в главном городе края Владивостоке и в Приамурье белогвардейцы при поддержке японцев истребили местных коммунистов и учредили собственное правительство. Созданная им армия осенью 1921 года напала на ДВР и взяла Хабаровск. Но в одиночку, без японцев, противостоять советским войскам владивостокские «белоповстанцы» (как их называли) не могли, а японское командование ограничивалось материальной поддержкой.
Дело в том, что токийское правительство находилось под двойным давлением: внутри страны ширилось антивоенное движение, а на внешнеполитическом уровне на Японию давили великие державы, опасавшиеся усиления этой военной империи в китайско-тихоокеанском регионе.
В результате японские войска в сентябре 1922 года были эвакуированы. После этого падение владивостокского правительства было вопросом времени. В октябре «Белоповстанческая армия» потерпела несколько поражений, и Владивосток был сдан.
Теперь сохранять декоративную ДВР стало незачем. В ноябре «буферная республика» сама попросила принять ее в состав РСФСР, и назавтра же, 15 ноября 1922 года, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял соответствующее постановление. Этот день обычно считают датой окончания гражданской войны.
Ее не столько выиграли красные, сколько проиграли белые. С исторической дистанции трудно избежать ощущения, что кровавая сага российского взаимоистребления представляла собой состязание: какая из сторон совершит больше ошибок. На этом поприще белые и их союзники проявили себя еще хуже, чем большевики. Те по крайней мере со временем научились корректировать свою политику и, несмотря на эпизодические внутренние раздоры, никогда не теряли единства. Его обеспечивали монолитная партия, созданная Лениным, и централизованное управление вооруженными силами во главе с Троцким. Белые же так и не наладили координацию своих действий. Это позволяло Советам перекидывать войска и ресурсы с одного фронта на другой. Летний лозунг 1919 года «Все на борьбу с Колчаком!» как только колчаковское наступление выдохлось сменился осенним лозунгом «Все на борьбу с Деникиным!» — и красные эшелоны устремились на юг, задавив «добровольцев» и белоказаков численным преимуществом.
Военный разгром был определен не только и не столько численной слабостью белых, сколько полным провалом их внутренней и внешней политики.
Никаких лозунгов, притягательных для основной массы населения, белые не выдвигали. Они не обещали оставить землю крестьянам, которые в результате из двух зол предпочли меньшее — красных. В самый отчаянный момент войны, в сентябре 1919 года, смелый рейд Мамантова, дойдя до враждебной большевикам Тамбовщины, так и не получил поддержки от тамошних крестьян и «зеленых».
На занятых территориях колчаковцы и деникинцы вели себя так же жестоко, как большевики. Белый террор был не лучше красного, просто каратели в погонах чаще вешали, чем расстреливали. Установка на восстановление территориальной целостности («единой и неделимой России») не позволила белым армиям заключить союз с новыми антибольшевистскими государствами. Деникин не договорился с петлюровской Директорией. Юденич потерпел поражение у Петрограда, потому что, как и Колчак, не получил помощи от Финляндии, с подозрением относившейся к белому реваншизму.
Внутриполитическую слабость антисоветского лагеря могло бы компенсировать активное военное вмешательство Антанты, но такового не произошло по двум причинам. Во-первых, уставшие от войны солдаты не хотели участвовать в новых боях на чужой земле непонятно за что — и очень охотно поддавались большевистской агитации. Во-вторых, представители союзного командования видели, как плохо ладят между собой белые вожди, и не испытывали ни к одному из них доверия. Весной 1919 года Франция, главная из военных держав Антанты, поначалу перекинувшая в черноморский регион значительные силы, решила эвакуировать оттуда свои войска. Собственно говоря, уже в этот момент предопределился исход гражданской войны.
Американцы с самого начала старательно подчеркивали нейтралитет. Британия не собиралась жертвовать жизнями своих солдат, ограничиваясь материальной помощью. Драться были готовы только японцы, отправившие в Сибирь самый крупный экспедиционный корпус (70 000 солдат), но их интересовал лишь дальневосточный регион, идти на Москву они не собирались. Когда же и этот, последний иностранный контингент вышел из борьбы, она завершилась.
Вряд ли можно сказать, что народ предпочел красных, но он точно не выбрал белых. Век спустя, зная последующую историю, мы понимаем, что из двух зол страна избрала худшее, но в начале двадцатых многим казалось: все жертвы и лишения были не напрасны. Установилась новая жизнь. Кто был ничем, тот станет всем.
Однако, прежде чем перейти к описанию эпохи залечивания ран и послевоенного восстановления, отойдем на время от логически-схематичного принципа изложения. Посмотрим, что за люди определили судьбу гражданской войны, а вместе с нею и всего последующего течения российской истории. Особенное время выдвинуло много особенных личностей — в последующие годы таких уже не будет.
ГЛАВНЫЕ ДЕЯТЕЛИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
(Вставная глава)
Разрушение государства всегда выбрасывает на поверхность множество ярких фигур — тех самых, которые двигают историю. Как тремя веками ранее, во времена Смуты, во главе движений, правительств, армий оказались сильные, энергичные люди, оставившие след в истории. Возьму по десять ключевых имен с каждой стороны и расположу их в порядке исторической важности.
Советский лагерь
