Германская история: через тернии двух тысячелетий - Александр Иванович Патрушев
Выгодное географическое положение немецких городов на путях из Италии во Фландрию и Англию, из Западной Европы на Русь и в Скандинавию превратило их в крупные торгово-перевалочные центры. Изменился и характер ремесла. Прежде оно работало на местное потребление и по заказу окрестных аббатств и бургов, теперь же — и на дальние рынки. Это стало важным шагом в направлении упорядочения денежного хозяйства — ведь в денежном обращении после отмены императорской монополии на чеканку монет царил явный хаос. С другой стороны, хождение различных монет было выгодно крупным торговым домам, которые часто являлись и банками, и меняльными конторами, и получали прибыль от обменных и кредитных операций. А нужда в звонкой наличной монете была велика. Она требовалась императору, папе, князьям, чтобы выплачивать жалованье солдатам, чиновникам и судьям, приобретать драгоценности и предметы роскоши. За наличные деньги покупались также владения, титулы, должности. Все это вело к падению значимости натуральных платежей и подрывало старую ленно-вассальную систему.
Неизвестно, с какими трудностями столкнулась бы немецкая экономика, если бы в XIV–XV вв. не произошло мощного подъема горного дела. Тогда в Тироле, Гарце, Рудных горах возникли многочисленные серебряные рудники, а кое-где в предгорьях — золотые прииски. Князья поощряли это производство. Лучшие в Европе немецкие рудознатцы и горные мастера стали самыми желанными поселенцами в Чехии, Венгрии, Польше. Их потомки до сер. XX в. проживали компактными городами и селами в Судетах и словацких Карпатах.
В империи сложились и первые семейные династии ранних капиталистов, богатейшими из которых являлись семьи Фуггеров и Вельзеров в Аугсбурге. Они финансировали войны и выборы императоров, королей и пап, а, владея рудниками, сами отчасти производили то золото и серебро, которые ссужали затем сильным мира сего. Фуггеры, ставшие затем графами и имперскими князьями, вели родословную от скромной семьи ткачей близ Аугсбурга. Разбогатевшая на торговле сукном семья перешла к дальней торговле и денежным операциям. Подобные примеры показывают, что в городах на исходе средневековья наряду с ремесленными мастерскими, где работал цеховой мастер с несколькими подмастерьями и учениками, возникали и предприятия раннекапиталистического типа — мануфактуры, финансируемые обычно крупными торгово-банковскими домами. Мануфактурные работники не были защищены цеховыми правилами. Они жили и трудились вне сферы каких-то общественных гарантий, как и странствующие рабочие или ремесленники, не состоявшие в цехах.
В конце средневековья в немецких городах возникает особый слой «люмпен-пролетариата», людей без постоянной работы и жилья. Этот довольно многочисленный городской слой, которому терять было нечего, перебивался чаще всего нищенством и воровством, быстро приходил в возбуждение, не боялся кровавых беспорядков и легко шел за крикунами и демагогами, преследовавшими собственные цели, обычно далекие от интересов черни. Именно этот городской плебс станет в XVI в. опорой группы «левых экстремистов в Реформации». В XV в. люмпены были главной ударной силой внутриполитической борьбы, которая происходила в имперских городах между высшим слоем торгового патрициата, в целом уже отходившего от активной экономической деятельности и превратившегося в своеобразный слой тогдашних рантье, и гильдиями, стремившимися к участию в городской власти. Их верхушка, впрочем, тоже стремительно превращалась в наследственную элиту. Обе стороны охотно призывали на помощь массу бедного населения, натравливая ее на соперников и обещая всяческие блага; этих временных союзников можно было использовать для достижения победы, а потом загнать назад, в стойло.
Правление Максимилиана и реформа империи
В отличие от крайне непопулярного, ленивого и нерешительного, но хитрого и всегда осторожного Фридриха III его преемник Максимилиан I пользовался большими симпатиями подданных. Позднее историки называли этого высокого, прекрасно сложенного мужчину с длинными белокурыми локонами и проницательными глазами «последним рыцарем», что было не так уж далеко от истины. Непременный участник рыцарских турниров, храбрый солдат и неутомимый охотник, он был еще и ценителем искусства и имел несомненное литературное дарование. В определенном смысле в глазах немецких гуманистов Максимилиан воплощал идеал государя, и они связывали с ним надежды на восстановление великой империи. Ученые, деятели искусства и литераторы того времени любили Максимилиана и увеличивали его славу. Он принимал их при своем дворе, обильно одаривал и назначал пенсии. При его дворе многие годы проживали Альбрехт Дюрер, официальный императорский придворный художник, Альбрехт Альтдорфер, чудесный пейзажист и баталист, Лукас Кранах-старший, Ханс Шеффеляйн из Аугсбурга, скульпторы Петер Фишер, Файт Штосс, Адам Крафт из Нюрнберга, композитор Генрих Исаак. Страстно любивший музыку Максимилиан однажды признался, что без нее «был бы бешеным или унылым глупцом». В Вене император основал знаменитый хор мальчиков. С гуманистами его объединяло увлечение славным наследием германской древности. Для составления «Книги героя», которую он подготовил в замке Амбрас около Инсбрука, где предпочитал проводить свои последние годы, император исследовал рукописи старых поэтических текстов. Потомки обязаны Максимилиану сохранением единственного текста «Песни Гудрун», одного из классических героических эпосов германской древности. В Инсбруке император собрал также самых крупных скульпторов и литейщиков и приказал воздвигнуть для себя великолепный бронзовый надгробный памятник, который был окружен статуями его императорских предшественников в натуральную величину.
Жизнь Максимилиана во многом определила его женитьба в 1475 г. на дочери и наследнице бургундского герцога Марии. Этот брак был заключен по политическим соображениям, но оказался счастливым и гармоничным, хотя и недолгим. Через четыре года после свадьбы страстная наездница Мария, упав с лошади, разбилась насмерть. Переживший свою любимую жену на 37 лет Максимилиан завещал, чтобы его сердце положили в гроб Марии в городе Брюгге.
Бургундское наследство доставило Максимилиану много проблем. Французский король Людовик XI, который сам хотел, чтобы Мария сочеталась браком с его несовершеннолетним сыном, престолонаследником Карлом, потребовал вернуть назад из Бургундии те области, которые подчинялись ленной власти французской короны, т. е. собственно герцогство Бургундию, а также графства Артуа и Фландрию. В результате, подстрекаемый Людовиком, Максимилиан должен был в течение 15 лет вести войну с Францией и восставшими Нидерландами, пока по миру 1493 г. он, как регент молодого Филиппа, сына Марии, не получил, за исключением самого герцогства, все бургундское наследство. Таким образом, Габсбургам достались Фландрия, богатая и экономически самая развитая страна к северу от Альп, Артуа, Брабант, Геннегау, Люксембург, Голландия и Зеландия, герцогства Лимбург и Гельдерн, протекторат над епископствами Утрехт, Льеж и Намюр. Это значительно увеличило власть императора. В 1496 и 1497 гг. Максимилиан устроил браки своего сына Филиппа, который унаследовал красоту родителей, и своей дочери Маргарет с детьми другой известной королевской пары, Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. Смерть инфанта Дона Мигеля сделала Филиппа через несколько месяцев претендентом на испанскую
