Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1 - Валерий Федорович Солдатенко
В сентябре перешел на большевистские позиции Глуховский уездный Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, присоединился к резолюции Петроградского Совета «О власти» Староконстантиновский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, в октябре потребовал перехода власти в руки Советов Дружковский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов[172]. В целом по Украине в сентябре – октябре с таким требованием выступили еще десятки Советов, а в ряде городов и пролетарских районов Донбасса они стали полноправными хозяевами положения.
Таким образом, своевременно корректируя тактику, избирая эффективные формы и методы борьбы, большевики добивались все новых успехов, доказывая тем самым обоснованность своих политических планов и расчетов. Если для противников РСДРП(б) каждый день усугублял положение, объективно свидетельствуя о беспочвенности политических притязаний и бесперспективности надежд, то пролетарская партия осуществляла такую тактику, которая в любых ситуациях приближала ее, руководимые ею массы трудящихся к заветной стратегической цели – социалистической революции.
Важной вехой в судьбе страны, всех ее народов должен был стать Второй Всероссийский съезд Советов, проведение которого предполагалось в последней декаде октября 1917 г. Еще до его решений именно с ним связывали свое будущее во многих регионах России, в том числе и в Украине.
В день открытия форума киевские большевики провозглашали: «Сегодня – в поворотный день Великой Русской революции – революционная армия рабочих, солдат и крестьян производит смотр своим всероссийским силам, сегодня главный штаб русской революции принимается за выработку плана наступления по всему фронту русской революции. Сегодня мы, пролетариат и гарнизон Киева, многотысячным, но единогласным мощным хором своим в согласии со всей истинно революционной Россией заявляем, что мы ждем от съезда осуществления следующей программы:
1. Немедленный переход власти [к] С[оветам] Р[абочих], С[олдатских] и К[рестьянских] Депутатов] в центре и на местах»[173].
Совет рабочих депутатов Несветайского горного района (Донбасс) направил ЦИК Советов телеграмму, в которой приветствовал II Всероссийский съезд Советов как выразителя воли революционных классов. «Шахтеры, – подчеркивалось в телеграмме, – всеми силами поддержат съезд, его борьбу против империализма. Вся власть Советам! Да здравствует мир народов и социализм!»[174].
Практический переход власти к Советам в ряде населенных пунктов Донбасса, усилившаяся активность стачечной борьбы пролетариев, непрекращающиеся антивоенные выступления, братание на фронте, мощное крестьянское движение, нарастающая волна национально-освободительного движения были явными признаками начинавшейся по всей стране революционной бури. Председатель Петроградского Военно-революционного комитета Н. И. Подвойский писал в своих воспоминаниях, что «каждая новая партия делегатов, прибывавших на съезд с периферии, подтверждала, что вся страна созрела для пролетарской революции и что момент восстания выбран правильно»[175].
Осуществляя курс на вооруженное восстание, большевики привели в боевую готовность все силы политической армии социалистической революции. За ними шло большинство рабочего класса, прежде всего его наиболее сознательные слои. Рабочий класс открыто поддерживала половина состава армии. В единый фронт революции включилось мощное крестьянское движение и нараставшая волна национально-освободительной борьбы угнетенных народов.
Страна вплотную подошла к решающей битве социалистической революции. Ее политическая армия ждала сигнала штаба восстания.
Подытоживая и оценивая развитие российско-украинских отношений в период между Февральской и Октябрьской революциями можно прийти к довольно обоснованным выводам.
Со стороны Временного правительства, поддерживавших его кругов, организаций не наблюдалось особого желания решать украинскую проблему. Политика отказов, шантажа, проволочек, оттяжки под любыми предлогами осуществления конструктивных шагов в значительной мере предопределялась великодержавной идеологией, боязнью хотя бы в чем-либо нарушить целостность Российского государства даже в условиях провозглашенного республиканского правопорядка. Если и были допущены определенные уступки, они оказались вынужденными, были неизбежной реакцией на размах и силу Украинской революции, связаны с невозможностью отрицать справедливость требований украинской стороны. Правда, и сделанные куцые послабления официальный Петроград стремился снивелировать, уйти от реализации данных обещаний, сорвать достигнутые двухсторонние договоренности. По большому счету, такие действия вели к тому, что в перспективе правящим классам России вряд ли было возможно рассчитывать на поддержку, либо благосклонность со стороны Центральной Рады, которая взяла на себя миссию представлять украинские интересы в Российской республике. Однако руководство последней всячески препятствовало тенденциям превращения страны в федеративное образование, субъектами которого были бы автономные территориальные единицы.
Параллельно с обозначенной осью взаимоотношений, все более превращавшейся на усугублявшуюся форму противостояния, набирала влияние упрочившаяся тенденция единения сил, стремившейся к развитию и углублению революционных сдвигов, достижению прогресса в различных сферах социальной жизни. Постепенно складывался (пусть не формализованный, а в определенной мере и стихийный) общий фронт борьбы против капиталистических правопорядков, за торжество социалистических идеалов. В этом процессе решительно ломались национальные преграды и перегородки, а в его авангард с неизбежностью выдвигались сплачивающиеся силы и российского и украинского народов.
Так формировались предпосылки достижения общих целей.
ІІІ. Переломный рубеж и исторические альтернативы
1. Октябрьский взрыв
Революции всегда таят в себе много неизвестного. Никто с абсолютной определенностью не может знать, предвидеть, тем более гарантировать, каким будет ближайший и перспективный результат, что они принесут обществу, отдельным его составляющим. Одни в них верят, идут на них с надеждой и энтузиазмом, видят способ разрешения назревших противоречий, позитивную динамику. Другие сомневаются, в той или иной мере обоснованно опасаются, пытаются не допустить, всячески противодействовать общественным катаклизмам.
Особенно сложно предугадать, как будут складываться взаимоотношения между народами, нациями, совпадут ли в случае самоопределенческих процессов интересы, векторы развития, или приведут к конфликтогенным ситуациям, различиям в ориентациях, доминантных настроениях, в конечном счете – к возникновению кризисных ситуаций на разных уровнях, нарастанию антагонизмов, вплоть до тех или иных проявлений противостояния.
Вряд ли кто-либо мог с уверенностью утверждать осенью 1917 года, как сложатся отношения между Россией и вставшей на путь полноценного возрождения нации, создания собственной государственности Украиной.
К осени 1917 г. в России все отчетливее вырисовывался революционный кризис. Официальная власть не только не демонстрировала уверенности, решительности, настойчивости, все ее шаги вроде бы специально подчеркивали ее неспособность контролировать развитие событий, полную растерянность, подавленность, странный симбиоз паники с апатией. Казалось, министры Временного правительства не столько желали выполнять властные функции, даже радоваться своему исключительному положению в обществе, сколько устало и обреченно ждать, когда закончится неопределенность и им удастся сбросить с себя бремя исторической ответственности.
Персональные правительственные изменения никакого эффекта не приносили. Демократическое совещание, созыв Предпарламента воспринимались практически всеми как вялая имитация деятельности, поскольку даже инициаторы не верили в реализацию собственных замыслов.
Промедление же с решением практически всех, нередко даже не особенно сложных неотложных задач, что стало, по сути, нормой поведения правящей верхушки,
