Карл фон Клаузевиц - О войне. Части 5-6
Все три характера местности в их крайнем проявлении производят, как мы это уже говорили в другом месте, действие, ослабляющее влияние главнокомандующего на исход дела как раз в той мере, в какой значение подчиненных, вплоть до рядового, выступает сильнее. Само собой понятно, что чем дальше идет дробление и чем стесненнее становится обзор, тем больше каждое действующее лицо оказывается предоставленным самому себе. Правда, при большем расчленении, многообразии и многосторонности военной деятельности влияние умственного развития должно возрасти; в этом случае и главнокомандующий получит возможность полностью проявить свою проницательность; но нам приходится здесь повторить, что на войне сумма отдельных результатов имеет более решающее значение, чем та форма, в которой они связываются между собою. Таким образом, если мы, продолжая нашу мысль до ее крайних пределов, представим себе большую армию рассыпанной в огромную стрелковую цепь, в которой каждый солдат дает свое собственное маленькое сражение, то гораздо важнее будет сумма отдельных побед, чем форма их взаимной связи, ибо успех удачных комбинаций может вытекать лишь из положительных результатов, а отнюдь не из отрицательных. Таким образом, все решат в данном случае храбрость, искусство и дух отдельного бойца. Лишь в тех случаях, когда обе армии равноценны или же когда специфические качества каждой стороны взаимно уравновешивают друг друга, талант и проницательность полководца снова могут приобрести свое решающее значение. Отсюда вытекает, что в национальных войнах, – где если нет превосходства в искусстве и храбрости, то, по крайней мере, воинственный дух отдельных бойцов обычно сильно приподнят, – народное ополчение при большом раздроблении сил и на сильно пересеченной местности может показать свое превосходство и сохранить его на продолжительное время, хотя обычно у вооруженных сил такого рода недостает всех тех качеств и добродетелей, которые необходимы при сосредоточении даже не особенно сильных отрядов.
Вооруженные силы по своему характеру также представляют ряд постепенных оттенков между двумя крайностями; уже самая обстановка защиты своей страны придает постоянной армии народный оттенок и делает ее более способной к раздробленным действиям.
Но если у армии недостает этих свойств и способностей, а последние ярко выступают у противника, то она должна опасаться раздробления и избегать пересеченной местности. Однако уклонение от пересеченной местности редко будет зависеть от нашей свободной воли. Нельзя выбирать для себя театр войны, как выбирается по многим образчикам товар; мы по большей части видим, что армии, которым по их природе выгодно сосредоточение в массу, напрягают все свое искусство на то, чтобы как-нибудь осуществить свою систему ведения воины вопреки свойствам местности. При этом они будут подвергаться другим невыгодам – например, скудному и затруднительному довольствию, плохому расквартированию, а во время боя – частым нападениям со всех сторон; однако невыгода, которая последовала бы при полном отказе от своих особых преимуществ, была бы гораздо больше.
Обе противоположные тенденции – к сосредоточению и дроблению вооруженных сил – проявляются в той мере, в какой особые свойства этих вооруженных сил тяготеют в ту или другую сторону; но и в самых крайних случаях одна сторона не может оставаться все время сосредоточенною, а другая не может ожидать успеха от одной лишь распыленной деятельности. Так, французы бывали вынуждены в Испании дробить свои силы, а испанцы при защите своей земли путем народного восстания должны были испытать часть своих сил в больших сражениях.
Наряду с тем отношением, какое местность имеет к общим и в особенности к политическим свойствам вооруженных сил, играет важнейшую роль отношение местности к составу родов войск.
В каждой малодоступной местности, – по причине ли гор или лесов, или большой культуры, – многочисленная кавалерия оказывается бесполезной; это ясно само собою. Так же в очень лесистой местности обстоит дело и с артиллерией; здесь часто будет недоставать простора для использования ее – дорог, чтобы ее провезти, и фуража для лошадей. Менее невыгодными для этого рода войск являются районы интенсивной культуры, а всего менее – горы. Правда, в обоих случаях местность доставляет укрытие от огня, что неблагоприятно для рода войск, который действует преимущественно огнем, а всюду проникающая пехота получает возможность часто ставить в затруднительное положение неуклюжие орудия. Однако и там, и здесь не бывает недостатка в просторе для применения многочисленной артиллерии, а в горах у нее бывает то крупное преимущество, что большая медленность движений противника усиливает действительность ее огня.
Неоспоримо, однако, решительное превосходство, получаемое пехотой над другими родами войск в условиях, затрудняющих движение по местности, и в этом случае количество ее может значительно превосходить обычные соотношения.
Глава XVIII. Командование[63] местности
Слово «командовать»[64] обладает в военном искусстве особой волшебной силой, и действительно этому началу принадлежит крупная доля – пожалуй, большая половина – влияния, оказываемого местностью на действия вооруженных сил. Сюда протягивают свои корни многие святыни военной учености, как то: командующие позиции, ключи, стратегическое маневрирование и т. д. Мы постараемся настолько пристально взглянуть на этот предмет, насколько это возможно вне объемистого трактата, и пересмотреть имеющиеся здесь истину и фальшь, действительность и преувеличения.
Всякое проявление силы снизу вверх труднее, чем такое же проявление ее в обратном направлении. Этому условию подчиняется и бой по трем следующим основным причинам: во-первых, всякая возвышенность должна рассматриваться как препятствие доступу; во-вторых, сверху вниз стреляют хотя и не на заметно большее расстояние, но попадают, учитывая все геометрические отношения, заметно лучше, чем когда стреляют в обратном направлении; в-третьих, в этом случае обладают преимуществом более широкого кругозора. Как все эти данные объединяются в бою, нас здесь не касается; мы берем в целом сумму всех тех выгод, которые тактика извлекает из командования местности, и это целое рассматриваем как первую стратегическую выгоду.
Но первое и последнее из перечисленных преимуществ должны вновь сказаться и в стратегии, ибо в последней так же, как и в тактике, совершают передвижения и производят наблюдения; таким образом, если возвышенная позиция представляет затруднения доступа для того, кто стоит ниже, то это является второй выгодой, а большая широта кругозора – третьей, которую стратегия из нее может извлечь.
Из этих элементов и состоит сила командующего, более высокого, господствующего положения; из этих источников и исходит чувство превосходства и уверенности у того, кто находится на окраине возвышенности и смотрит на своего противника, находящегося внизу, и чувство слабости и беспокойства у того, кто стоит внизу. Возможно, что это общее впечатление даже сильнее имеющихся для него реальных оснований, ибо выгоды от командующего положения более совпадают с чувственными представлениями, чем умеряющие их обстоятельства, тогда это воздействие воображения надо рассматривать как новый элемент, усиливающий значение командования.
Во всяком случае выгода от облегчения движений не абсолютна и не всегда бывает на стороне того, кто занимает более возвышенное положение; она скажется лишь в том случае, когда противник пойдет на него; этой выгоды нет, если обе стороны отделены друг от друга долиной; выгода даже оказывается на стороне того, кто стоит относительно ниже, если противники хотят встретиться на равнине (сражение под Гогенфридбергом[65]). Точно так же преимущества более широкого кругозора имеют свои значительные ограничения: лесистая местность внизу и даже самая масса горы, на которой стоят, очень часто мешают обзору. Бывают бесчисленные случаи, когда на самой местности напрасно стали бы искать выгод командующей позиции, избранной по карте; порою даже будет представляться, что позиция связана со всеми противоположными недостатками. Однако эти ограничения и оговорки не уничтожают тех преимуществ, которые имеет стоящий выше и при наступлении, и при обороне. Теперь в нескольких словах скажем, в чем эти выгоды заключаются в обоих случаях.
Из трех стратегических преимуществ командования местности: большей тактической силы, затрудненности доступа и более широкого кругозора – первые два такого рода, что они, по существу, могут быть использованы только обороняющимся, ибо лишь тот, кто стоит на месте, может получить от них выгоду – при движении он их с собою не унесет; третье же преимущество может быть использовано в одинаковой мере как нападающей стороной, так и обороняющейся.
