Владимир Спириденков - Лесные солдаты. Партизанская война на Северо-Западе СССР. 1941-1944
Запреты и указания издавались одно за другим. «Согласно распоряжению Германского командования население от 16 до 65 лет (мужчины) и от 16 до 60 лет (женщины) обложены поголовным налогом по 100 рублей». «Сдача населением молока проходит крайне неудовлетворительно. В июне в среднем от каждой коровы сдано 10 литров вместо 60… Кто не выполнит приказа по госпоставкам, будет отправлен в лагерь». «Все жители, которые имеют кур, обязаны в неделю сдать с каждой куры по 2 яйца хозяйственной комендатуре. За неисполнение налагаются денежные штрафы или же будут отбираться куры. Распоряжение вступает в силу со дня опубликования. В связи с этим напоминается крестьянам о ранее опубликованных объявлениях о госпоставках».
В «Памятке для ведения хозяйства в оккупированных восточных областях» указывалось: «Завоеванные восточные области являются хозяйственной территорией. Земля, весь живой и мертвый инвентарь… являются собственностью германского государства».
Хозкомендатура наладила в поселке Идрица работу льнозавода, куда приказала доставлять лен, выращенный в колхозах в 1941 году, занялась восстановлением работы колхозов и совхозов. Кроме этого, себежская и идрицкая хозкомендатуры через своих чиновников в волостных управлениях стали изымать молочную продукцию у населения и организовали работу нескольких маслосырзаводов. Под надзором полицейских была организована уборка урожая на колхозных полях и засев озимых под урожай будущего года. В качестве платы выделялась часть зерна и овощей, например каждое 20-е выкопанное ведро картофеля.
Прекрасная природа и озера Себежского района манили сюда немецких генералов и крупных чиновников на рыбалку и охоту. Себежская комендатура обеспечивала им этот отдых. Чтобы гарантировать начальству спокойное времяпрепровождение на лоне природы, каждый раз перед его приездом солдаты и полицейские прочесывали леса и кустарники, устраивали дневные и ночные облавы и обыски в деревнях, хватая всех, кто вызывал подозрение. Людей, пойманных в лесу, расстреливали на месте.
Немцами было предоставлено преимущество бывшим собственникам, которые возвращались в свои дома и занимали посты в администрации. «Слуги нового порядка» надеялись присвоить себе часть земли, предприятия, магазины, мельницы и т. п. Они стали не только помогать захватчикам проводить грабежи, но и сами тащили все, что только попадало им под руку.
Немцы как щедрый дар преподнесли населению разрешение открыть кустарные мастерские. Они всячески поощряли частнособственническую инициативу. Довольно быстро возникли различные артели и мастерские: сапожные, портняжные, бондарные, слесарные, жестяные, кузницы. Многие из жителей города Себеж и поселка Идрица рассуждали, что лучше что-то мастерить и таким путем добывать средства на пропитание, чем работать в учреждениях оккупантов. Но некоторые сразу же ухватились за возможность нажиться на чужой беде, открывая магазины и продавая в них товары по баснословным ценам. Была организована сеть маленьких торговых точек с мелким галантерейным товаром: иголками, булавками, расческами, брошками. Причем они были еще советского производства. Из Германии ничего не завозилось. В деревнях начали промышлять самогоноварением, чтобы при случае откупиться им от полицейских или немецких солдат.
Окончательно оккупационная администрация была сформирована в Себежском и Идрицком районах к осени 1941 года. Административно-хозяйственный аппарат был предназначен для осуществления двух основных целей: подавления сопротивления населения и ограбления территории. В Себежском и Идрицком районах наладили свою работу: полицейские управы, команды и отряды; жандармерия; карательные группы и отряды; гестапо; отделы полиции безопасности и криминальной полиции СД; учреждения СС; учреждения тайной полевой полиции (ГФП); оперативные подразделения группы «А»; карательные зондеркоманды (айнзатцгруппы); военно-полевые и хозяйственные комендатуры; органы гражданского управления. Город Себеж и поселок Идрица были превращены в военные городки. Солдат, гестаповцев и полицейских здесь стало не меньше, чем мирных жителей.
К концу 1941 года только в Себежском, Идрицком и Красногородском районах немцы создали 38 карательных гарнизонов и полицейских пунктов.
Люди затаились, боялись делиться мыслями вслух. Жили в это время по принципу: словами горю не поможешь, а беду навлечешь. Конечно, ко всему можно привыкнуть, многое можно стерпеть, но жизнь в оккупации для большинства людей превратилась в томительное ожидание чего-то лучшего, ожидания прихода своих войск. Все вокруг казалось чужим и враждебным. Местные жители почти перестали общаться друг с другом, сидели по своим домам. Лишь мимо их окон, грузно топая коваными сапогами и приводя женщин и детей в трепет, то и дело проходили немцы и полицейские. Люди еще не знали, что самое страшное впереди…
Глава 6
Оккупация как она есть: страх, кровь и пот
Днем и ночью через Себежский и Идрицкий районы в сторону фронта шли машины, танки, конные повозки, эшелоны. Оккупанты везли на восток, к Москве, и на север, к Ленинграду, боеприпасы, снаряжение, продовольствие, подтягивали резервы. Войска лавиной катились к линии фронта, и порой людям казалось, что нет уже той силы, которая сможет остановить это нашествие. Осенью 1941 года наступили ранние холода. Ночи стали долгими и темными. Солдаты о светомаскировке не заботились и разъезжали с зажженными фарами. В домах, где они останавливались, зажигались электрические лампочки, питаемые от походных электростанций. Эти редкие источники света ослепительно сияли во тьме осенних ночей. В октябре 1941 года выпал снег. Немецкие шоферы любили быструю езду, не признавали никаких скоростных ограничений. С наступлением зимы, не привыкшие к обледенелым дорогам, они часто становились виновниками автокатастроф. Русская зима научила их медленной езде.
К ноябрю 1941 года все чаще можно было увидеть на дорогах идущие в сторону фронта конные немецкие обозы. Сытые немецкие кони шли ходко, лоснились их крутые спины. Сидя на повозках, солдаты нередко играли на губных гармошках веселые мелодии и распевали песни.
Зима в 1941 году наступила очень рано. Ледяной покров быстро сковал реки и озера. Никогда среди населения не было так много разговоров о наступивших холодах, так как с ними связывали надежду на то, что немцы, не готовые к зиме и одетые в легкую одежду, вымерзнут.
Первая военная зима началась грозным приказом военных комендантов Себежа и Идрицы, расклеенным на видных местах: «Местное население обязано сдать лыжи и лыжные палки. За невыполнение приказа смертная казнь». Немцы подчеркивали, что отныне всякий человек на лыжах считается партизаном, а каждый лыжный след — партизанским. Некоторые, не желая сдавать лыжи, рубили их топорами и сжигали в печах. Оккупантам лыжи были не нужны. Их солдаты были обеспечены лыжами белого цвета с прекрасными креплениями. Этим актом решалась задача ограничения передвижения местных жителей вне дорог, закрытия им доступа в леса.
Жители смотрели на немецких солдат с большим любопытством, так как те с наступлением зимы перестали походить на «непобедимую армию фюрера», а больше были похожи на ряженых. Когда ударили морозы, на улицах появились немецкие солдаты в эрзац-валенках. Это было ужасное и одновременно смешное зрелище. Солдаты носили поверх сапог какие-то несуразно раздутые соломенные гамаши с картонными стельками, которые почти не спасали ноги от холода. Морозы по утрам поджимали до минус 45 градусов. Из фетровых шляп, отобранных у жителей, немцы мастерили подшлемники для касок, чтобы они не студили им голову, а иногда обматывали голову реквизированными женскими шерстяными платками или рейтузами. Охотились солдаты и за подшивками старых газет, чтобы обматывать ими ноги в сапогах. Поверх длинных шинелей вояки стали носить полушубки или крестьянские суконные армяки; на сапоги натягивали отрезанные от шуб рукава. Солдаты щеголяли в русских треухах, валенках и рукавицах. Оккупационными властями была объявлена кампания по сбору теплых вещей. Солдаты, сопровождаемые полицейскими, ходили по домам и говорили людям, что собирают теплые вещи для русских военнопленных. Конечно, жители, которые хотели помочь своим, отдавали кто что мог. А потом свои же фуфайки, полушубки, шерстяные платки и шарфы видели на немецких солдатах. Немецкие офицеры были одеты намного лучше своих солдат. Они имели теплые шинели с волчьими воротниками, зимние шапки, теплые наушники, меховые сапоги.
В госпиталях появились первые обмороженные немецкие солдаты. У них появились вши. Среди населения пошли слухи о том, что немецкое наступление под Москвой и Ленинградом остановилось из-за морозов.
В этот период немецким солдатам и офицерам было разрешено отправлять в Германию продуктовые и иные посылки. Теперь оккупанты начали забирать у населения все ценное, что только попадалось им на глаза. Иногда люди подвергались аресту лишь только для того, чтобы без помех изъять их имущество.
