Салават Асфатуллин - Башкиры в войнах России первой четверти XIX века
В 2012 году вышел научный сборник документов и материалов «Вклад Башкирии в победу России в Отечественной войне 1812 года»[218]. Там действительно ценные исторические документы-первоисточники перемешаны со случайными, частными документами, не имеющими ценности. То есть, имеется немало вопросов к научному редактору сборника кандидату исторических наук Рахимову Р. Н. Например, хорошо, что приведён пофамильный список Уфимского пехотного полка, кои заслуживают медали «В память об Отечественной войне 1812 года» на 25 апреля 1814 года. Но куда исчезли из списка поручик Иванов, представленный к ордену Св. Анны 3-й степени, а также представленные Барклаем де Толли М. Б. к ордену Св. Владимира 4-й степени за Бородино штабс-капитаны Пятницкий, Агапитов, поручики Поленский, Чибиряев, прапорщик Алга? Все они упоминались в работе того же Рахимова Р. Н. «С именем города…К истории Уфимского пехотного полка» в сборнике «Любезные вы мои…» 1992 года. Где же правда? В той же работе Рахимова Р. Н. 1992 года было написано: «В фондах Бородинского военно- исторического музея хранился наградной список рядовых Уфимского полка, представленных к знаку отличия военного ордена. Вот как звучит формулировка награждения: «сии воины были отменной храбрости преисполнены. Во время сражения находились впереди, ободряли своих товарищей, когда же неприятель пошел на редут, то несмотря на сильный картечный огонь, оные воины первыми в штыки устремились, многие из них ранены были, но побоище до самой ночи не оставили». Барклай де Толли. К награде были представлены и рядовые: Ислам Бакиров, Тимирзян Султанов, Арслан Ахметов, Ахтан Сулейманов, Павел Жуков, Яков Иванов, Корней Шкурлатен, Данила Хавтурин, Салават Нуриев»[219]. Но в пофамильном списке сборника документов и материалов 2012 года того же составителя и, даже, научного редактора Рахимова Р. Н., никого из них нет, кроме Якова Иванова. Не могли же они все погибнуть, особенно офицеры, за 1,5 года после представления на ордена и Знаки отличия военного ордена Св. Георгия за Бородинское сражение? И почему в сборнике 2012 года нет пофамильных списков хотя бы награждённых из башкирских, тептярских и мишарских полков? А если сборник научный, то там должны быть пофамильные списки всех призванных на войну, как в труде ИИЯЛ УНЦ РАН, посвящённому участию башкир в подавлении мятежа Барских конфедератов в Польше. Не хватает огромного количества важнейших документов военной поры о потерях и доукомплектованиях полков, зато родословным дворян Оренбургской губернии, сбору денег и имущества, проживанию военнопленных в Оренбургском крае, празднованию победы в XIX веке, столетнему юбилею и подготовительным документам 200-летнего юбилея отдана половина (?!) 488-страничного сборника. Это явный перекос в сторону лёгких для добывания текстов, не имеющих прямого отношения к воинам. Видна торопливость составителей напечатать сборник к юбилею, в ущерб научной проработанности и осмыслению всего возможного и нужного массива документов. Попытки найти и привести в сборнике, хотя бы, общее количество погибших воинов, призванных из Башкирии, даже не предпринималась.
Участник Отечественной войны Норов А. С., кроме знаменитого дневного рейда Уварова и казаков Платова в тыл противника, дважды пишет в своих воспоминаниях ещё и о ночной атаке казаков на французов: «Ночная атака Платова опять смутила всю (французскую) армию, отступившую к Колоцкому монастырю. Смятение достигло до ставки Наполеона, так что Старая его гвардия стала в ружьё», «что казалось, после победы, позор», – прибавляет он Сегюра»[220]. Через страницу Норов снова пишет: «Не можем не повторить, что если бы ночная атака наших казаков была поддержана регулярною кавалериею и частию конной артиллерии, то последствия могли бы обратить законченную битву в победу; но физическое истощение – не одного Кутузова – превозмогло принятую им сначала решимость»[221]. Доктор исторических наук Попов А. И. добавляет другой случай возле с. Бородино: «Вполне вероятно, что какая-то часть казаков осталась на левом берегу (Колочи), поскольку, по французским данным, ночью они (казаки) беспокоили фуражиров, пытавшихся найти ночлег, дрова и продукты»[222].
Французы вряд ли могли рассчитывать на лучший для них исход, ибо дело здесь не столько в Кутузове и Наполеоне, сколько в русском солдате. Русский солдат, плоть от плоти своего народа – главный герой Бородина. Именно его беспримерная стойкость искупила все промахи командования и сорвала все расчеты Наполеона. Кутузов свое донесение царю о Бородинской битве закончил такими словами: «Французская армия под предводительством самого Наполеона, будучи в превосходнейших силах, не превозмогла твердости духа российского солдата, жертвовавшего с бодростию жизнию за свое отечество»[223].
Более того, к.и.н. из Санкт-Петербурга А. И. Сапожников, написавший несколько капитальных трудов по Войску Донскому 1805-1814 гг., утверждает, что казаки вступали в стычки на Бородинском поле даже утром следующего дня: «Русские армии покинули Бородинскую позицию ещё до рассвета, отступив на высоты за Можайском. Последними на Бородинском поле оставались казаки. Есть свидетельства, что утром казаки появились у ставки Наполеона. Полковник Ш. Гриуа писал, что утром 27 августа казаки атаковали правое крыло французской армии неподалёку от императорской квартиры, но были отбиты. Префект императорского двора Л. Боссе утверждал, что большой отряд казаков в полдень по ошибке приблизился к Главной квартире и их пришлось отогнать. Таким образом, казачьи отряды оставались на поле сражения после отступления русской армии и даже вступали в стычки с противником»[224].
План Ларрея. На нем под литерой D (слева внизу) показан амбуланс у Колоцкого монастыря, атакованный казаками в ночь на 27 августа.
Это подтверждает и польский офицер Великой армии Колачковский: «27 августа (8 сентября), около полудня, наши фуражиры, отыскивая в ближайших деревнях корм для лошадей, подверглись нападению казаков, которые перепугали их и пригнали к обозу. Произошёл переполох, раздались крики: «К оружию!», которые повторились и на французской линии»[225]. Надо признать, что тема участия казаков в Бородинском сражении не раскрыта пока даже наполовину. По ряду свидетельств выходит, часть казачьих полков провели в глубоком тылу неприятеля больше суток, но что они там делали и какие именно полки, до сих пор неясно. Не бережём мы своей же славы…
В Бородинском сражении русские выбили из строя наиболее боеспособную и храбрую часть Великой армии, за исключением охраны Наполеона в лице гвардии. Думаю, именно поэтому произошло столь быстрое разложение разноплемённой Наполеоновской армии всего за один месяц оккупации Москвы. Несмотря на огромные потери, после Бородино русская армия не утратила своей боеспособности.
Арман де Коленкур, одно из самых доверенных лиц Наполеона в походе на Россию записал: «Император много раз повторял, что он не может понять, каким образом редуты и позиции, которые были захвачены с такой отвагой и которые мы так упорно защищали, дали нам лишь небольшое число пленных. Он много раз спрашивал у офицеров, прибывших с донесениями, где пленные, которых должны были взять. Он посылал даже в соответствующие пункты удостовериться, не были ли взяты ещё другие пленные. Эти успехи без пленных, без трофеев не удовлетворяли его»[226].
Наполеон 1 на Бородинских высотах. Худ. В. Верещагин. 1897 г.
Впоследствии Наполеон писал: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми».
«Могила генералов и французской кавалерии» – вот европейское прозвище Бородинского сражения»[227]. Согласно фолианту «Бородино.1812» под редакцией Жилина П. А. здесь было уничтожено около 60 % ее состава[228], хотя французские историки называют цифры в два с лишним раза меньшие. Но признают, что Бородино было одной из самых кровавых битв в истории XIX в. Важно, что французская армия потеряла наиболее храбрую и боеспособную часть армии, за исключением личной охраны Наполеона в лице Старой гвардии. Цифры потерь «Великой армии» до сих пор не утрясены и колеблются от 30 до 50 тыс. человек. Академик Тарле Е. В., например, утверждает, что Наполеон «потерял больше 50 тысяч из 130 тысяч, которые привёл к Бородинскому полю»[229]. Французские историки по своим официальным данным называют цифру даже меньше 30 тыс., но уверен, что потери союзников Наполеона в этих данных подсчитаны весьма поверхностно. Также они считают Бородинское сражение безусловно выигранным Наполеоном. Но к нему в наибольшей степени применим вывод известного военного теоретика Клаузевица: «Победа заключается не просто в захвате поля сражения, а в физическом и моральном разгроме сил противника». А вот этого-то, русские не допустили. Более того, учитывая огромные потери в наполеоновской кавалерии, которые очень долго, хлопотно и дорого восстанавливать, можно считать, что русские обеспечили себе задел победы в будущем на Бородинском поле. Наполеон небрежно относился к сохранению жизни даже французских солдат и не раз бросал свои армии в самый критический момент и в Египте, и в России. К сожалению, в 1990-х годах появилась группировка российских историков, которые напрочь отметают подсчёты всех маститых историков советского периода. И даже немалые цифры потерь, приведённые русскими военными историками 1812-1814 гг. – непосредственными участниками событий! Для этих проНаполеоновских историков французские официальные данные о потерях являются «истиной в последней инстанции». Но если цифра потерь в Бородинском сражении французского участника превышает 30 тыс. убитыми и раненых, как например у Сегюра- 40 тысяч, то даже их объявляют «завышенными». Неудивительно, что наиболее ретивых из российских «младоисториков» наградили ныне французским орденом Почётного легиона. (Наши же предки, «северные амуры» прицепляли эти трофейные ордена к сбруе своей лошади, выказывая, тем самым, отношение к французским наградам. Это можно посмотреть на лошади башкира в правой части большой картины художника П. Гесса «Переправа через реку Березину» 1840-х гг.). Эти профранцузские историки как-то незаметно «забыли», что мы были противниками, когда каждая сторона стремиться преувеличить потери врагов и преуменьшить собственные. А в этом манипулировании цифрами Наполеон был первым ловким пиарщиком мира. Соответственно, и его штабисты знали, чего хочет их император. Возможностей для этого у них было множество. Например, отошёл отряд наполеоновских войск добыть пропитания в село и весь истреблён и зарыт в землю крестьянами, как часто и происходило в той войне. А штабисты записывают их, как «откомандированных» или, на худой случай «без вести пропавшими», то есть в число боевых потерь убитыми, ранеными и пленными они уже не входят. Или не прислал командир или штабной офицер какого-нибудь польского полка, бригады или корпуса сведений об убитых и раненых в Бородинском сражении, потому – что сам убит, ну и ладно, подведём итог без этих славян… Бригадный генерал граф де Сегюр был квартирьером двора Наполеона и хорошо знал штабные французские хитрости при подсчёте потерь. Думаю, именно поэтому он сделал поправку к итоговой штабной цифре потерь при Бородино. Уверен, если сложить все цифры потерь 1812 года по французским «официальным данным», то получится только половина численности «Великой армии», хотя она в Отечественную войну была уничтожена практически вся. И об этом в России есть множество документальных подтверждений. Не зря французский народ сложил пословицу: «Врёт, как бюллетень». Ох, не зря…
