Джоан Флетчер - Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой
К тому времени Юлий Цезарь после длительного пребывания в Галлии вернулся в Рим и готовился к противоборству с Помпеем, занимавшим главенствующее положение в столице. Больше не связанные родственными отношениями, они начали составлять новые альянсы, назначая родственников и сторонников на ключевые правительственные посты. Одним из протеже Цезаря был молодой Марк Антоний, который «в юности был необычайно красив»[142]. Он проявил себя как «факел и буря последующего поколения»[143], однако ему пришлось бежать из Рима из-за долгов. Некоторое время он учился в Афинах и на Родосе, а потом Габиний взял его к себе командовать конницей в Антиохии. Оттуда он перебрался в Эфес, встретился с Клеопатрой в 55 году до н. э., когда она была еще ребенком, сделал себе имя в Александрии, потом вернулся на запад и стал служить у Цезаря в Галлии. Красота молодого человека, восхищавшая по крайней мере одного трибуна и большинство женского населения Рима, сочеталась с «телом, достойным гладиатора»[144], одним из немногих положительных качеств, отмеченных в нем Цицероном в период долгой вражды, разгоревшейся после того, как Цицерон казнил опекуна Антония за участие в политическом заговоре; в целях политической стабильности Цезарь на время примирил их.
Когда конфликт между Цезарем и Помпеем достиг апогея, сенат потребовал, чтобы они оба отказались от власти. Поскольку Помпей никак не среагировал, Цезарь решил силой решить этот вопрос и двинулся на Рим. Оставив штаб, расположенный в Равенне, ночью 10 января 49 года до н. э. он приказал сделать пожертвования богам, чтобы развеять опасения солдат, что они собираются напасть на родину, и с одним легионом перешел реку Рубикон, считавшуюся границей между Галлией и Италией, где все воюющие полководцы были обязаны расформировать свои силы. Перейдя границу, они встретили Антония, которому удалось бежать из Рима в одежде раба, после того как его поддержка Цезаря вызвала отрицательную реакцию.
Цезарь быстро продвигался к Риму, и сенат, восприняв нерешительность Помпея как проявление слабости, отказался назначить его главнокомандующим войсками Рима. Хотя их численность намного превосходила силы Цезаря, его стремительное наступление застало всех врасплох, и, когда Помпей из тактических соображений отступил на юг в Кампанию, многие сенаторы, помнившие о предыдущей гражданской войне, предпочли хранить молчание. Тем не менее Цезарь решил не устраивать массовую расправу над политическими противниками и, проявив милосердие, заявил, что «желает быть выше других своей справедливостью и гуманностью»[145].
Цезарь был не только выдающимся полководцем под стать своему любимому герою Александру, но и одаренным писателем, чьи «Записки о гражданской войне» о событиях 49–47 годов до н. э. выходили ежегодно. Он писал, как говорится, в стиле официального коммюнике XX века, и даже Цицерон вынужден был признать, что «заметки, им сочиненные, заслуживают высшей похвалы: в них есть нагая простота и прелесть, свободные от пышного ораторского облачения»[146]. Цезарь также записывал речи в сенате, на народных сходах и важнейшие политические выступления. Проявляя большой интерес к политике прежних режимов, он хорошо знал историю и понимал свою роль в ней. Он пользовался своими записями, чтобы отвечать критикам, обвинявшим его в том, что только его амбиции погубили республику.
Когда Цезарю не удалось убедить сенат и Помпея начать переговоры, он потерял терпение и заявил: «Я настоятельно предлагаю вам взять на себя заботу о государстве и управлять им вместе со мной. Но если из страха вы будете уклоняться от этого, то я не стану больше надоедать вам и самолично буду управлять государством»[147]. Рим стоял на пороге гражданской войны.
Чтобы одолеть Цезаря, Помпей отправился на восток собирать силы: он решил снова попросить военную поддержку у Египта. Для этого отправил своего старшего сына Гнея в Александрию к царствующим брату и сестре. Позднее римские источники будут намекать на романтическую связь между Клеопатрой и сыном Помпея, однако более вероятно, что между ними завязались дружеские отношения еще в детстве, когда Авлет с Клеопатрой были гостями Помпея в Риме. Отдавая долг гостеприимства, Клеопатра и Птолемей предоставили пятьсот галльских и германских всадников из числа габинианцев и шестьдесят кораблей для борьбы против Цезаря, который однажды пытался отнять Египет у их отца.
Пока Помпей укреплял свои позиции на востоке, Цезарь делал то же самое на западе. Завладев Испанией, он переправился в Северную Африку, чтобы решить вопрос с другим африканским союзником Помпея, царем Нумидии (Алжир) Юбой I. Хотя Юба поставил Помпею зерно для растущего населения Рима, многие римляне видели в нем варвара и садиста, который в прошлом разгромил два римских легиона и казнил оставшихся в живых.
К лету 49 года до н. э. баланс сил в Египте снова изменился. Клеопатра перестала быть соправительницей — ее сместили приближенные брата[148] и провозгласили Птолемея XIII единовластным монархом. Его бывший воспитатель Потин назначил себя министром финансов, чтобы запустить руку в египетскую казну. И через два месяца двуличный Помпей лично рекомендовал, чтобы его оставшиеся в сенате коллеги официально отблагодарили Птолемея XIII за военную помощь и признали его единственным законным царем Египта.
Неугодную александрийцам и официально не признанную Римом, «фараона Клеопатру» тем не менее все еще признавали египтяне. Она бежала на юг к своим сторонникам и их выдающемуся военачальнику Каллимаху, предположительно пересекла Восточную пустыню, чтобы добраться до Красного моря. Покинув Египет в начале 48 года до н. э., Клеопатра нашла убежище в Аравии и Палестине, и знание иврита и арамейского пригодилось ей, чтобы спланировать стратегию. Ее двор разместился в Аскалоне, недалеко от Газы, где она набрала армию[149], оплаченную монетами, отчеканенными на аскалонском монетном дворе. На монетах Клеопатра изображена с характерной прической «арбуз» и диадемой, у нее изможденное, худощавое лицо с глубоко посаженными глазами, нос с горбинкой, круглый подбородок и оттопыренная нижняя губа. Эти черты очень напоминают ее отца Авлета и немного родоначальника династии Птолемея I. Клеопатра преднамеренно наделена мужскими чертами, чтобы показать ее достойной преемницей таких людей в период, когда она готовилась сражаться и вернуть себе трон.
Цезарь был также занят. Преследуя Помпея, он отплыл в Грецию в январе 48 года до н. э. и соединился с Антонием, затем они двинулись к Диррахию, где располагалась база Помпея. У войск Цезаря иссякали запасы продовольствия, и солдаты были вынуждены есть лепешки из травы. Солдаты под командованием Цезаря устраивали вылазки в тыл противника, и Помпею никак не удавалось в этих спорадических стычках одержать победу. Это давало Цезарю возможность и дальше сопротивляться Помпею.
В Фарсале 9 августа в нещадную жару Цезарь совершил молебствие своей прародительнице Венере, греческой Афродите, чье изображение было на перстне, который он всегда носил. Пообещав построить большой храм, если она поможет одержать победу, он дал сигнал к битве. Цезарь скакал вдоль рядов своих сражающихся воинов, приказывая им убивать как можно меньше солдат противника, тем не менее пятнадцать тысяч воинов Помпея остались на поле брани и еще двадцать тысяч сдались. Самому Помпею удалось бежать.
Это было не только самое крупное сражение между римлянами, но и одно из самых решительных в истории, сделавшее Цезаря хозяином Рима и склонившее на его сторону много новых «друзей». Взяв к себе двух рьяных республиканцев Гая Кассия Лонгина и Марка Юния Брута, сына своей давней любовницы Сервилии, Цезарь направился на восток в Анатолию выжать средства, чтобы заплатить принесшим ему победу воинам. В Эфесе он не посягнул на сокровищницу богатого храма Артемиды и за это удостоился эпитета «Явленный бог», «потомок Ареса [у римлян Марса] и Афродиты [Венеры] и спаситель человечества». Об успехах Цезаря сообщили Клеопатре, находившейся в Аскалоне, и она, несомненно, обрадовалась поражению Помпея. Реакция Цезаря на божественные почести открыла ей глаза на внутренний мир человека, готового воспользоваться этим обстоятельством для достижения политических целей.
Оно еще больше укрепило его желание затмить славу своего любимого героя Александра, и, прибыв в Трою в рамках пиар-кампании, он почтил своих предков — троянского царя Энея и богиню Венеру. Ведь он сам говорил, что «от богини Венеры — род Юлиев, к которому принадлежит и наша семья. Вот почему наш род облечен неприкосновенностью, как цари, которые могуществом превыше всех людей, и благоговением, как боги, которым подвластны и сами цари»*. Этот человек, разделявший верования Александра, был тем, с кем Клеопатра могла иметь дело. И она написала ему и подробно изложила свое положение, сообщив, что готова вернуть себе трон силой оружия.
