Бенгт Янгфельдт - От варягов до Нобеля. Шведы на берегах Невы

Неясно, сразу ли Юн Петтер отправился в Петербург или на какое-то время задержался в Финляндии. Скорее последнее, поскольку в приход церкви Св. Екатерины он записался только в январе 1859 г. В ту пору шведский подданный обязан был причащаться не реже раза в год, и поэтому следовало непременно записаться в приход того города, в котором поселяешься. Стало быть, из факта записи Юна Петтера Л идваля в церковных книгах не ранее 1859 г. следует, что именно тогда он появился в Петербурге.

Вскоре молодой Лидваль получил место в одной портняжной мастерской, где так хорошо проявил себя, что после кончины мастера перенял и руководство делом, и вдову. Это супружество оказалось бездетным, а жена через несколько лет умерла от оспы.

Ю. П. Лидваль и сыновья

Юн Петтер много общался с соотечественниками-шведами. Именно в приходе Св. Екатерины он встретил свою будущую жену Иду Амалию Фельшау — дочь датского столяра из южной Зеландии и финляндки Эвы Кристины Лакстрём из Хаусярви (Финляндия). Венчание состоялось в 1867 г. в шведской церкви. За 1868–1884 гг. в семье родилось восемь детей, из которых шестеро достигли взрослого возраста. Самые младшие мальчики Вильхельм, Эдвард и Пауль (Павел) посвятили себя портновскому ремеслу, а Фредрик решил учиться на архитектора.

Поворотным пунктом в портняжном деле Лидваля стал 1881 г., когда был убит Александр II. Для церемонии его погребения потребовалось сшить всевозможные ливреи и униформы, и Лидвалю поступило много заказов; Иван Петрович, как звали его в России, обычно играл в кегли со знакомым, служившим при дворе будущего императора, и это знакомство сыграло решающую роль в дальнейшей судьбе фирмы.

Фотография И. П. Лидваля, сделанная в петербургской мастерской К. Андерсона в 1870-х годах. Архив Ингрид Лидваль

Потребность в гражданских мундирах была в тогдашней России огромной: мундиры носили не только придворные служащие, но и чиновники государственных учреждений, школьные учителя и т. д.

Поступившие после убийства императора заказы сразу сделали Юна Петтера Лидваля богатым человеком, а фирма получила статус императорского придворного поставщика и право носить эмблему с императорским двуглавым орлом. Через пять лет, в 1886 г., Лидваль умер от сердечного приступа. Отпевание прошло в церкви Св. Екатерины, а похороны состоялись в евангелической части Смоленского кладбища.

Фирмой стали руководить сыновья. В начале XX в. в мастерской работали 150 человек, она была крупнейшей в России, а возможно, и во всей Европе. Тогда мастерская располагалась на Большой Морской улице, 27, в доме, перестроенном Фредриком.

Одним из крупнейших клиентов мастерской был Феликс Юсупов — убийца Распутина. По словам Пауля Лидваля, Юсупов был, «вероятно, самым элегантным мужчиной Петербурга», а его летние костюмы «по своему покрою являлись просто верхом портняжного искусства». Пауль Лидваль знал, что говорит, — он был не только мастером портняжного дела, но и его теоретиком, и позднее издал в Париже два сочинения по истории и эстетике мужского костюма: «S’habiller. Raisonnements sur le costume masculin» («Как одеваться. Рассуждения о мужском костюме», 1931) и «L’Esthetique du vetement masculin» («Эстетика мужской одежды», 1933).

Следующий подъем в делах фирмы произошел в связи с коронацией императора Николая II в 1896 г., когда вновь хлынули массовые заказы. О собственном гардеробе Николая II и его стиле одеваться мы, впрочем, знаем немало благодаря интервью с одним из братьев-портных, напечатанном в шведской газете «Афтонбладет» в 1921 г.

У Николая II имелось около трехсот сюртуков и примерно семьдесят шинелей, а также прочие предметы одежды. Поскольку император перед разными полками облачался в разные мундиры, пуговицы на них не были пришиты, а крепились на колечках и пристегивались, как и эполеты. Кроме того, у императора была сотня иностранных мундиров, в том числе шведский адмиральский.

Гражданский гардероб насчитывал около семидесяти пяти костюмов, 30 пальто и 150 жилетов. Причиной такой «незначительности» гардероба было то, что император имел мало поводов носить цивильную одежду или не желал ходить в ней. Он никогда не изнашивал костюмов, кроме охотничьих, ибо был страстным охотником. Для каждой зарубежной поездки гардероб дополнялся двумя фраками, двумя десятками белых жилетов, дюжиной пальто и т. д.

Лидваль рассказывает: «Портной никогда не имел права обхватить руками царя, снимая мерку, как это обычно делается с простыми смертными, а одежды изготовлялись по размерам старых. На примерках, происходивших в каком-нибудь из залов императорского дворца, одежду на императора надевал один из камердинеров, изысканный и важный господин. Затем портной делал пометки мелом. Царь был примерным заказчиком — неизменно дружелюбным и вежливым. Он обладал хорошей фигурой, которая не доставляла портному больших затруднений. Все свои старые костюмы он раздаривал камердинерам».

Военное ателье Норденстрёма

Существовали два вида мужских портняжных мастерских: цивильные портные шили гражданскую одежду и гражданские мундиры, а военные изготавливали армейские мундиры, но также и партикулярную парадную униформу. Лидваль был портным гражданским. Придворным поставщиком военных мундиров была другая шведская фирма — Норденстрёма, находившаяся на Невском проспекте, 46. Норденстрёмы тоже происходили с севера Швеции.

Первым Норденстрёмом, странствия которого в качестве подмастерья завершились в российской столице, был Нильс. В 1821 г. он из Сундсвалля отправился в город Васа, а спустя несколько лет записался в петербургский приход Св. Екатерины.

В Финляндии — особенно после того как страна в 1809 г. была включена в состав Российского государства — существовала традиция перебираться на работу в Петербург; часть шведской иммиграции в этот город может рассматриваться как некое побочное явление — опосредованный результат притока самодеятельного населения в Финляндию. Возможно, ни Лидваль, ни Норденстрём поначалу не намеревались ехать в Россию, но уже в Финляндии они, подобно многим финляндским коллегам, выбрали «петербургский путь». Статистика показывает, что портные составляли большую часть ремесленников, в середине XIX столетия решивших искать счастья на берегах Невы. Например, в 1840 г. они являлись одной из самых многочисленных групп среди ремесленников в шведском приходе: 28,5 процента от общего их числа. Из портных 21 человек родился в Швеции, и 170 —в Финляндии. Это сопоставимо с золотых дел мастерами и граверами (28 процентов), а также с наибольшей по численности группой — мастеровых, занятых в металлургической (и металлообрабатывающей) промышленности (36 процента).

Лейтенант, а впоследствии генерал-лейтенант барон Густав Маннергейм в кавалергардском мундире. Родившийся в 1867 г. в фамильном имении Вилльнес близ Або, Маннергейм в 1887 г. начал «российскую» часть своей военной карьеры юнкером Николаевского кавалерийского училища в Петербурге. Это было учебное заведение с традициями; его в 1834 г. окончил поэт Михаил Лермонтов, позднее композитор Модест Мусоргский, а также отцы Александры Коллонтай и Александра Скрябина. Будучи произведен в 1888 г. в офицеры, Маннергейм несколько лет служил в Польше, после чего в 1890 г. был назначен в петербургский Кавалергардский полк.

Командиром кавалергардов согласно традиции была императрица, поэтому полк носил официальное название: «Ее императорского величества Марии Федоровны Кавалергардский полк». Гвардия, подобранная из высоких и статных офицеров, после ее учреждения в 1724 г. несла почетную службу по случаям коронаций и других торжественных церемоний, и когда Николай II в 1896 г. короновался в Москве, Густав Маннергейм шел в составе почетного караула прямо перед императором.

Кавалергардская служба была желанной и лестной, но обходилась она весьма недешево. Надо было иметь не менее семи разных мундиров: парадные для повседневного и праздничного ношения, парадный мундир для торжественных случаев, обычные повседневные и праздничные мундиры, а также служебную и повседневную форму. Мундиры шили, разумеется, у придворного портного Карла Норденстрёма на Невском проспекте, 46.

Уроженцы северной Швеции Лидваль и Норденстрём в Петербурге часто общались. Есть анекдот, повествующий о том, как Лидваль, прогуливаясь по Невскому проспекту, вдруг почуял знакомый запах — квашеной салаки. Он последовал за этим запахом и таким образом познакомился с Андреасом Норденстрёмом. На фотографии стоит Андреас Норденстрём, справа от него сидит Юн Петтер Лидваль. Сидящий слева — Карл Рейнхольд Виберг. Государственный архив Швеции