Лев Трегубов - Эстетика самоубийства
Великий герой Древней Греции Геракл стал жертвой ревности своей жены Деяниры. Желая отвратить сердце мужа от прекрасной пленницы Иолы, она послала ему одежду, пропитанную отравленной кровью кентавра Несеа, убитого Гераклом. Деянира рассчитывала только вернуть себе любовь мужа, но отравленная ткань прилипла к коже Геракла и стала жечь его, доставляя страшные страдания. Не в силах вынести мучений, Геракл приказал сжечь себя на огромном костре, сложенном на горе Эта.
Сюжет этот настолько поэтичен и целостен в своей гармонии, что может служить великолепной иллюстрацией и к главе, которую мы назвали «Самоубийство как гармоничное завершение жизни». Очевидно, что любимейший и славнейший герой греческих сказаний просто не мог погибнуть от чьей-либо руки, если даже боги Олимпа не посягали на его жизнь, а жена Зевса Гера, пытавшаяся сделать это, постоянно терпела неудачи. Смерть от старости и болезней также не пристала Гераклу. Он мог уйти из жизни только по своей воле, уйти мужественно и красиво, как жил. И орудием смерти стал огонь, из недр которого Геракл был живым (единственный из смертных) вознесен на Олимп, награжден бессмертием и божественной супругой — Гебой, богиней цветущей юности.
Этот миф, воспевающий великого Геракла, воспевает и огонь, а также прекрасную добровольную смерть в огне. Самосожжение редко совершается в одиночестве, тайно, в стороне от людских глаз. Для этого оно слишком эффектно, слишком красочно, почти театрально. Этот способ просто требует зрителя, шума, ажиотажа, оставляет после себя долгую память о каждом таком случае. Вот достойный тому исторический пример.
Известный древний тиран Сарданапал, предвидя свое скорое падение и свержение с трона, решил, не дожидаясь худшего, выказать не свойственное ему ранее мужество и уйти из жизни добровольно. Для этой цели он повелел вблизи своего дворца построить огромный дом-костер, который снаружи был богато украшен. Внутреннее убранство зала поражало своей роскошью — мягкие раззолоченные ложа, драгоценные ткани, на инкрустированных драгоценными камнями столах — изысканные яства и вина. Сопровождаемый несколькими десятками прекрасных жен и наложниц, которые не подозревали о замысле тирана, Сарданапал вошел во дворец-гробницу, и двери были наглухо запечатаны. В условленный час был подожжен высокий забор, в несколько рядов окружавший роскошную гробницу. Две недели, по свидетельствам летописцев, горел забор, две недели длилась в замурованной гробнице чудовищная предсмертная оргия, пока огонь не окружил ее и рухнувший деревянный дворец не погреб под горящими обломками и Сарданапала и всех, кто был с ним.
Точно так же известный индусский священник Нинахтон, прослышав о намерении португальского вице-короля отрешить его без всякой видимой причины от занимаемого им в Малакке поста и передать его царю Кампара, принял следующее решение: он приказал построить длинный, но не очень широкий помост, укрепленный на столбах, и роскошно украсить его цветами, расставив курильницы с благовониями. Облачившись затем в одеяние из золотой ткани, усыпанное драгоценными камнями, он вышел на улицу и взошел по ступеням на помост, в глубине которого был зажжен костер из ароматических деревьев. Народ стекался к помосту, чтобы посмотреть, для чего делаются эти необычные приготовления. Тогда Нинахтон запальчиво и с негодующим видом стал рассказывать о том, чем ему обязаны португальцы, как преданно он служил им, как часто он с оружием в руках доказывал, что честь ему куда дороже жизни и что сейчас он не может не подумать о себе и так как у него нет средств бороться против оскорбления, которое ему хотят нанести, то его доблесть велит ему по крайней мере не покориться духом и сделать так, чтобы в народе сложилась молва о его торжестве над недостойными его людьми. Сказав это, он бросился в огонь.
Своеобразная эффектность, театральность самосожжения привлекает к нему, как правило, людей истерического склада характера, личностей аффектированных, тех, кого ранее было принято называть «людьми позы». Примеры иного рода крайне редки и возможны разве что в виде исключения. Во всяком случае, за последние годы нам известен один такой случай, имевший место в Перми, когда старая больная женщина была брошена детьми и осталась одна в квартире, не в силах даже выйти, чтобы купить еду. Доведенная до отчаяния и решившись на самоубийство, она, видимо, не имела уже сил даже для того, чтобы повеситься. Тогда, лежа в постели, она обложила себя кипами старых газет и подожгла их.
В последнее время все чаще приходится видеть случаи, когда самосожжение (или по крайней мере угроза совершить его) используется в качестве своеобразной политической акции, как средство для выражения протеста, своего рода — шаг отчаяния. И в этих случаях расчет делается на прилюдность исполнения суицидального акта, о котором зачастую заранее объявляется. Близки к этому по характеру и угрозы, зачастую приводимые в исполнение, сжечь самолет или автобус при захвате их террористами и, уничтожив в огне команду и пассажиров, покончить с собой, если их требования не будут выполнены. Впрочем, и это не ново. Разве широко известные самосожжения раскольников в России, преследуемых по соображениям религиозным, не были по сути своей массовыми актами политического и социального протеста? В специально построенных избах-гарях, а то и просто в банях, сгорели десятки и сотни людей. В правление Петра I, например, сжег себя князь Мышецкий со всей своей дворней — всего сто человек!
Заканчивая главу, повторим еще раз, что, рассматривая эстетическое содержание способа самоубийства, мы имеем в виду главным образом те эстетические принципы и установки, которые свойственны человеку, и при условии возможности выбора того или иного способа эти эстетические установки и принципы проявляют себя. При этом понятием «способ самоубийства» мы для удобства анализа объединили собственно способ, вид и средство самоубийства, то есть все то, что создает индивидуально своеобразный антураж ситуации. Если же возможности выбора ограничены или их практически нет, то выбранный способ не столько раскрывает особенности личности самоубийцы, в том числе и его эстетические принципы, сколько характеризует своеобразие ситуации и тех условий, в которых человек оказался. Попытка же выявить большую или меньшую эстетичность того или иного способа самоубийства, на наш взгляд, абсолютно невозможна в том смысле; что эстетическое восприятие одних и тех же событий значительно отличается у различных людей, в различных культурах и в разные времена. Другое дело, что, исследуя определенные микросоциальные группы, мы, вероятно, сможем установить роль эстетических воззрений, принятых в данном микросоциуме, в оценке не только самого факта самоубийства, но и тех способов, с помощью которых оно совершается.
Самоубийца, определенным образом эстетически самовыражаясь в выборе способа самоубийства, проявляет не только индивидуальные эстетические качества, но и, в известной мере, той микросоциальной среды, в которой он жил, и, в более широком плане, той субкультуры, к которой принадлежал. Хотя, безусловно, степень проявления данных качеств будет различной — в большей степени проявляются индивидуальные, далее по убывающей — микросоциальные и макросоциальные.
Сказанное в полной мере относится и к так называемой объективной оценке эстетики способа самоубийства, то есть оценки извне — к тому, что с такой страстностью делал Булацель. Речь идет не о том, что такая оценка не нужна, речь идет о необходимости учитывать релятивность категорий эстетики, о которой мы уже говорили. И здесь, давая оценку, проводя анализ, исследователь выявляет эстетические принципы и идеалы, но уже свои, вольно или невольно сопоставляя, сталкивая их с принципами и идеалами самоубийцы. В конце концов, Булацель, негодуя по поводу нравов современных ему самоубийц и описывая отдельные способы самоубийства, которые он считает низменными или, наоборот, возвышенными, выразил свои эстетические идеалы, уровень своего эстетического воспитания и, в конечном счете, эстетические принципы своего времени и социальной сферы.
ГЛАВА 6
Эстетическая аура самоубийства
В переводе с латинского «аура» означает «сияние», «дуновение». Изначально термин «аура» с древнейших времен использовался в медицине. Им обозначались разнообразные патологически обусловленные переживания и ощущения страдающих эпилепсией больных, предшествующие эпилептическому припадку. Многие больные эпилепсией незадолго до припадка, буквально за несколько секунд до начала, испытывают весьма своеобразные ощущения как бы дуновения, холода или жара, различные иллюзорные и галлюцинаторные видения, чувства страха, тревоги и т. п. Использовался этот термин и в теософии как синоним сияния, нимба, окружающего лики или всю фигуру святых, ангелов и самого Бога. В подобном же смысле используют этот термин и современные шарлатаны и жулики, не имеющие ничего общего ни с медициной, ни с религией, — всевозможные экстрасенсы, ясновидцы, белые и черные маги и т. д. По ауре, окружающей человека, они якобы могут судить о его характере или состоянии здоровья.
