Светлана Плетнева - КОЧЕВНИКИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ поиски исторических закономерностей
Мы знаем, что большое количество алан в середине VIII в., спасаясь от арабских погромов, переселилось (или откочевало?) в верховья Северского Донца, Оскола и Дона[209]. Ко времени переселения аланы были уже народом со сложившимися традициями, обычаями, культурой. Все свои этнографические признаки они перенесли в верхнее Подонье. Однако в Подонье началось смешение их с другими этническими группами, входившими в Хазарский каганат — в первую очередь с древними болгарами (праболгарами), кочевавшими в Нижем Подонье и Приазовье и постепенно в то же столетие продвигавшихся в более северные районы степи. Донские аланы как самостоятельная этническая группа внутри хазарского объединения не упоминаются в источниках. Не исключено, что даже язык этих алан стал со временем тюркским. Об этом свидетельствуют тюркские рунические надписи на стенах Маяцкого городища, расположённого в области распространения типичных аланских памятников и, судя по керамике и погребальному обряду, относящемуся в основном к кругу аланских древностей[210] . Таким образом, значительная часть алан приняла участие в хазарском этногенезе, войдя вместе с болгарами, самими хазарами, несколькими угорскими и тюркскими племенами и ордами в хазарскую этническую общность.
II. В середине VII в. хазары разбили приазовское объединение государственного типа — Великую Болгарию. Старший хан Батбай подчинился власти хазар и, слегла потеснившись в Приазовье и заняв новые земли по Дону, остался в восточноевропейских степях по существу полноправным правителем. Брат Батбая — хан Ас-парух со своей ордой, не пожелав покориться власти хазар, откочевал па Запад и остановился в удобных для пастбищного скотоводства землях на южном берегу Дуная.
В Подунавье именно он со своей военизированной ордой возглавил новое государственное объединение — Дунайскую Болгарию. В отличие от одновременно с ней образовавшихся каганатов Дунайская Болгария включила в свой состав племена самых различных этнических и языковых общностей: потомков местных фракийцев и славян, появившихся в этих районах всего на 50—70 лет раньше болгар[211]. Несмотря на это при первых болгарских ханах дунайское государство болгар весьма напоминало обычное полукочевое государство. Во главе его стоял кочующий вместе со своим родом и родовой кочевнической аристократией хан (как в Хазарском каганате). У хана была зимняя резиденция в центре его домена. Этим центром служила ставка, впоследствии превратившаяся в первую столицу государства — Плиску.
Болгары, попавшие в Подунавье, кочевали довольно длительное время — почти полтора столетия и поэтому не оставили нам от того времени заметных материальных следов своего пребывания на этих землях. Земледельческую основу государства создавали славяне и местные племена. Этим они несомненно задержали оседание болгар, так же как среднеазиатские оазисные земледельческие государства, подчинившись тюркам, задержали переход последних к оседлости, к строительству собственных городов и поселений.
Тем не менее именно под воздействием своих сограждан и болгары постепенно начали переходить к земледелию — к X в. в государстве уже не было кочевников. Надо думать, что к этому же времени разноэтничная общпость слилась в единый народ. Некоторое время болгары пытались, видимо, утвердить свой язык в качестве государственного. Они принесли с собой и руническое письмо [212]. Однако наиболее экономически сильное славянское ядро государства победило — болгары начали активно усваивать славянский язык. В середине IX в. была принята новая письменность, ничего общего не имеющая с тюркскими рунами,— славянская кириллица[213].
Единственное, что сохранялось в Первом Болгарском царстве от основателей его — кочевников-болгар, было всадничество, переросшее в IX в. в культ всадника-бога. О всадничестве, т. е. о внедрившейся в сознание населения идеологии всадников-воинов и о почитании их, свидетельствует большое количество изображений коней и всадников на стенах Плиски и Преслава. Датируются они не только временем расцвета культа всадника-хана (Ма-дарского конника), но и значительно более поздним временем полной христианизации страны преславского периода (X в.) [214].
III. Расселение и откочевки хазарских болгар совершались не только на запад, но и на север, в частности на среднюю Волгу, где болгары образовали при слиянии с местным угрофинским населением государство, просуществовавшее в качестве самостоятельной политической единицы до монголо-татарского нашествия (первая половина XIII в.) [215]. Сюда, на Волгу, начали переселяться уже оседающие в каганате болгары (в IX и X вв.), поэтому те элементы кочевничества, которые наблюдались при образовании Дунайской Болгарии, слабо прослеживаются в Волжской. Не чувствуется в ранней культуре этого государства культа коней или всадничества. Объясняется это также и тем, что, стремясь освободиться от хазарского владычества и противопоставить себя кагану, волжские ханы приняли мусульманство, засушившее и выхолостившее всю степную кочевую романтику. Интересно, что несмотря на явное преобладание в Волжской Болгарии местного населения (угро- или финноязычного) победил и распространился в государстве тюркский язык. Произошло это оттого, что в отличие от Дунайской Болгарии, где слияние или соединение двух этносов происходило, видимо, мирно и победил при этом естественно язык количественного большинства, здесь происходило жесткое подчинение местных племен болгарской власти, внедрившей в государство свой язык. Письменность уже в X в.
была арабская — документы составлялись, видимо, даже не на тюркском, а на арабском языке. Таким образом, считать Волжскую Болгарию государством, происшедшим (или производным) от полукочевых степных государств, нельзя, несмотря на то что образовали ее выходцы из Хазарского каганата — несколько бежавших оттуда небольших болгарских орд, к тому же приобретших к IX в. земледельческо-оседлые навыки в производстве средств существования и в быту.
Однако внутри Волжской Болгарии обитали какие-то группы населения, которые в IX в. объединились в общность (языковую и культурную), отличающуюся ярко выраженным всадничеством. Археологи только начинают исследовать ее. Прямые аналогии культуре этой общности известны в восточных и юго-восточных областях, т. е. в кушнаренковской и кара-якуповской культурах[216]. Исследователи связывают ее с венграми, известия о которых в письменных источниках относятся к IX в. Так, примерно в начале IX в. где-то на территории Хазарского каганата Константин Багрянородный локализует небольшое объединение, называвшееся Леведией[217].
Что побудило часть населения Ириуралья и бассейна Камы уйти с насиженных мест? Письменные источники ответа на этот вопрос не содержат. Не исключено, что причина кроется в общей обстановке, сложившейся во второй половине VIII в. в степях. Кимакский и Хазарский каганаты вытесняли соседей с хороших пастбищ, отнимали земли для пашен. В начале IX в. болгары заняли большой участок в Волго-Камском междуречье. Видимо, все это способствовало обезземеливанию угорского населения, а это в свою очередь заставило наиболее дееспособных членов приуральской угроязычной общности двинуться сплоченной массой на Запад. Единой группировке не могли противиться болгарские правители, о чем можно судить но тому, что один из могильников этой группы (Больше-Тиганский) находился в непосредственной близости от основных городов Волжской Болгарии. Угорское военизированное население явно заняло в ней заметное место. Другой могильник (Танкеевский) свидетельствует о слиянии двух этнических группировок — болгарской и угорской в единое целое.
Те же процессы слияния происходили и на территории Хазарского каганата и еще западнее — в Ателькузе. Это тем более вероятно, что в болгарском населении каганата, оставшемся от Великой Болгарии, было большое количество угорских племен. К ним могли принадлея^ать все известные в источниках племена с окончанием имен на «гуры», в том числе и давно трактуемые учеными как болгарские оногуры и кутригуры[218]. Это были те самые «угры белые», которые участвовали в войнах с Ираклием (VII в.) и которых хорошо знает и отличает от следующей угорской волны русский летописец[219]. Новых угров летописец именовал «черными». Именно они, потеряв свои кочевья в приуральских степях в IX—X вв., начали проникать в восточноевропейские степи.
Мы уже говорили об этих венграх в предыдущих разделах книги, поскольку в пределах Хазарского каганата они находились на первой и второй стадиях кочевания. В первые годы X в. венгров из Ателькузы изгнали печенеги. «Турки (т. е. венгры.—С. П.), обратившись в бегство и ища новой земли для поселения, пришли и выгнали жителей из Великой Моравии и поселились в их земле, где и живут поныне»,— так рассказал об этом Константин Багрянородный[220]. С этого начинается история венгерского государства. Русский летописец останавливается на нем, вполне отдавая себе отчет о значении этого факта: «устремишася (угры.— С. П.) черес горы великия яже прозвашася горы Угорьскиа и почаша воевати на живущая ту волохи и словени... Посем же угрии прогна-ша волохи и наследиша землю ту, и седоша с словены, покоривше я под ся и оттоле прозвася земля Угорьска. И начаша воевати угри на греки и поплеииша землю Фрачьску и Макидоньску доже и до Селуня» [221].
