Виталий Поликарпов - История нравов России
В определенных случаях вызов на дуэль давал возможность офицеру защитить свою честь, ибо не было других средств. Так, великий князь Константин Павлович довольно резко отозвался о кавалергардах, и поскольку обвинение оказалось незаслуженным, ему пришлось извиниться перед полком. В день, когда полк находился на учении, он подъехал к фрунту и громогласно сказал: «Я слышал, что кавалергарды считают себя обиженными мною, и я готов предоставить им сатисфакцию — кто желает?» Он насмешливо после этого поглядел на ряды кавалергардов, думая этим вызовом смутить всех. Однако один из офицеров, будущий декабрист М. С.Лунин, известный всему Петербургу своей беззаветной храбростью и частыми поединками, подскакал к великому князю: «Ваше высочество, — почтительным тоном, но глядя ему прямо в глаза, ответил он, — честь так велика, что одного я только опасаюсь: никто из товарищей не согласится ее уступить мне». И пришлось Константину Павловичу отделаться шуткой: «Ну ты, брат, для этого слишком молод!» В данном случае молодой офицер проявил смелость и чувство собственного достоинства.
В XIX — начале XX века в офицерском корпусе постепенно изменялись, эволюционировали нравы, но кодекс русского офицера оставался со своими традициями неизмененным. Действительно, А. Пушкин описывает жизнь армейского командира так: «Утром ученье, манеж; обед у полкового командира или в жидовском трактире; вечером пунш и карты» (218, 378). В карты играли практически все офицеры — одни для развлечения, другие оттачивали свой профессионализм. Зеленое сукно ломберного стола иногда поглощало целые состояния — проигрывались имения со всем движимым и недвижимым имуществом, с крепостными душами, лесами и угодьями.
В гвардии эпохи Александра I произошли изменения в умонастроениях офицеров и солдат, что было обусловлено заграничными походами и патриотическим подъемом. В армию пришло много новых людей, которым были чужды казарменная замкнутость и ограничение кругозора только пла–цом и стрельбищем. И хотя «число этих людей было сравнительно с общей численностью офицерского корпуса невелико, нельзя недооценить их значение», — пишет В. Лапин (145, 67). Происходила своего рода интеллектуализация армии и прежде всего гвардии, что повлияло на нравы.
Известно, что в Семеновском полку сложилась такая одна из преддекабристских организаций, как офицерская артель, что в армии не было редкостью. Все началось с того, что 15–20 семеновских офицеров стали вскладчину вместе ежедневно обедать, чтобы сэкономить средства. Вскоре живые и интересные беседы и дискуссии привлекли в артель остальных, в том числе и состоятельных, офицеров. По воспоминаниям И. Якушкина, если «… в 1811 году, когда я вступил в Семеновский полк, офицеры, сходившиеся между собой, или играли в карты, без зазренья совести надувая друг друга, или пили и кутили напропалую…», то в 1815 году (между этими годами пролегла Отечественная война) «после обеда одни играли в шахматы, другие громко читали иностранные газеты и следили за происшествиями в Европе — такое времяпровождение было решительным нововведением» (180, 119–120). Несмотря на то, что артель потом была по приказу императора ликвидирована, она сыграла свою роль в жизни гвардии.
Известный своими воспоминаниями о событиях 1812 года Н. Глинка в стихах «О бывшем Семеновском полку» выразил чувства, испытываемые его современниками:
«Была прекрасная пора:Россия в лаврах, под венками,Неся с победными полкамиВ душе — покой, в устах — «ура!»,Пришла домой и отдохнула.Минута чудная мелькнулаТогда для города Петра.Окончив полевые драки,Носили офицеры фраки,И всякий был и бодр, и свеж.Пристрастье к форме пригасало,О палке и вестей не стало,Дремал народ, пустел манеж…Зато солдат, опрятный, ловкий,Всегда учтив и сановит,Уж принял светские уловкиИ нравов европейских вид…Но перед всеми отличалсяСеменовский прекрасный полк.И кто ж тогда не восхищался,Хваля и ум его, и толк,И человечные манеры?И молодые офицеры,Давая обществу примеры,Являлись скромно в блеске зал.Их не манил летучий бал.Бессмысленным кружебным шумом:У них чело яснелось думой,Из–за которой ум сиял…Влюбившись от души в наукиИ бросив шпагу спать в ножнах,Они в их дружеских семьяхПеро и книгу брали в руки,Сбираясь, по служебном дне,На поле мысли, в тишине…Тогда гремел, звучней, чем пушки,Своим стихом лицейский Пушкин,И много было… — Все прошло!» (230, 422–423).
Некоторые офицеры Семеновского полка входили в декабристское тайное общество «Союз Благоденствия»; они влияли на нравы: где эти офицеры были ротными командирами, там и не вспоминали о розгах и палках (то же самое было и в других полках). Однако такой порядок вещей вскоре после победы над Наполеоном стал изменяться, ибо в силу стала входить аракчеевская педантичность.
О том, как проводилась в жизнь новая, «аракчеевская» политика, вспоминает декабрист Н. И.Лорер: «Оба великих князя, Николай и Михаил, получили бригады и тут же стали прилагать к делу вошедший в моду педантизм. В городе они ловили офицеров; за малейшее отступление от формы, за надетую не по форме шляпу сажали на гаупвахту… Приятности военного звания были отравлены, служба всем нам стала делаться невыносимой! По целым дням по всему Петербургу шагали полки то на ученье, то с ученья, барабанный бой раздавался с раннего утра до поздней ночи. Манежи были переполнены, и начальники часто спорили между собой, кому из них первому владеть ими, так что принуждены были составить правильную очередь» (153, 58). Вступление на престол Николая Первого, который не благоволил А. Аракчееву, означало закат его деятельности в военной сфере, однако порядки остались.
В период царствования Александра I, а затем и Николая IV происходит окончательное складывание системы государственности, которая была заложена Петром Великим. В результате самодержавие достигло апогея, причем бюрократическая система окрепла настолько, что превратилась во влиятельную силу — с ней стали считаться даже императоры. В армии доминирует палочная дисциплина с ее жестокими; офицеры прямо с бала попадали на плац, где командовали наказаниями солдат. В книге В. Купера «История розги» приводится рассказ 95-летнего солдата, служившего при Александре I и Николае I. Известно, что в последние годы царствования Александра I из 100 солдат 20 забивали насмерть. Этот солдат говорит: «Я еще Александра застал. Того Александра хвалили солдаты, говорили — милостивый был… А мне довелось при Николае служить… Тогда что было? Тогда на 50 розог и порток не снимали, 150, 200, 300… на смерть запарывали… А уж палками — недели не проходило, чтобы не забивали не смерть человека или двух из полка. Нынче уже и не знают, что такое палка, а тогда это словечко со рта не сходило» (143, 171–172). Сам рассказчик считал нормальным применение палок в армии и даже не осознавал своего положения раба, а тем более — уродливой рабской натуры своего ротного или полкового командира. Вот уж, поистине, королевство кривых зеркал, где исковерканы нравы, поражающие своей жестокостью и бессмысленностью. И только после военной реформы, проведенной в царствование Александра II, были отменены эти жестокие наказания (розги остались в военных тюрьмах).
Проведенная военная реформа (отмена телесных наказаний, введение нового положения о дисциплинарных взысканиях, новая судебная реформа и пр.) сказалась положительно на нравах офицерской корпорации. Ведь теперь ставится задача найти пути к тому, чтобы сделать нашего солдата «возможно совершенным человеком», человеком «сердца и добра». Именно здесь громадную роль играют и личность офицера, и нравы в командирской среде. В связи с этим генерал–лейтенант Э. Свидзинский пишет, что офицер должен быть образованным и развитым — все это он должен найти в офицерском собрании (185, 107–109). В рамках этих собраний проводимые литературные, музыкальные и танцевальные вечера, лишенные оттенка чопорности и мелких соперничеств, формируют чувства удовольствия и тем самым привязывают массу молодежи к полковому кружку, а через него и к военной службе. Разумно организованные военные собрания, доставляя офицерам возможность совместного развлечения, способствуют развитию товарищества и сплоченности военных и влияют на формирование любви к своему званию. Те же собрания требуют соблюдения офицерами всех приличий порядочного общества, исключения нарушений чести и достоинства собрания.
С офицерскими собраниями неразрывно связаны военные суды чести; вместе они позволяют выработать общий единый дух в среде военнослужащих и исполнять кодекс чести. «Верность до последней капли крови, непоколебимое мужество, непреклонная решительность, повиновение, доведенное до самоотречения, безупречная правдивость, безусловное сохранение служебной тайны, полная готовность жертвовать собою для исполнения своего долга» — таковы доблести офицерского звания (185, 109). Такого рода принципы поведения русского офицерства показывают высокий уровень его нравственности, несмотря на существование некоторых испорченных нравов (об этом будет сказано ниже).
