Александр Усовский - Что произошло 22 июня 1941 года?(с иллюстрациями)

В мае 1940 года, в дни разгрома Франции, Конгресс принимает решение о постройке еще трех авианосцев этого типа — «Бонн Ом Ричард» (позже ставший «Йорктауном»), «Интрепид» и «Хорнет». А в августе 1940 года, в разгар «Битвы за Англию», «путевку в жизнь» получают еще семь кораблей этого типа — «Франклин», «Тикондерога», «Рэндольф», «Лексингтон», «Банкер Хилл», «Уосп», «Хэнкок».

Что бросается в глаза? Подавляющее число авианосцев типа «Эссекс» (11 из 14), принявших участие во Второй мировой войне, заложены ЕЩЕ ДО ВСТУПЛЕНИЯ США В ЭТУ ВОЙНУ! Самая большая в истории человечества серия крупных ударных боевых кораблей, самых мощных кораблей своего времени, была заложена НЕВОЮЮЩИМ государством, формально находящимся в состоянии нейтралитета, задолго до вступления этого государства в бой!

Но и это еще не самое интересное.

Авианосцы стали главной ударной силой флотов уже в ходе войны. До ее начала адмиралы были убеждены, что становой хребет любого военного флота — это линейные корабли. И поэтому американский Конгресс (по наводке своих адмиралов) в 1937–1940 годах дал «добро» на постройку двенадцати НОВЫХ линейных кораблей.

Это — вдобавок к тем пятнадцати, что уже находились в строю («Арканзас», «Нью-Йорк», «Техас», «Пенсильвания», «Аризона», «Невада», «Оклахома», «Нью-Мексико», «Миссисипи», «Айдахо», «Теннеси», «Калифорния», «Колорадо», «Мэриленд», «Вест Вирджиния»). В своем подавляющем большинстве — вполне современным, хорошо вооруженным и бронированным кораблям.

Так вот. ВСЕ новые линкоры — «Северная Каролина», «Вашингтон», «Южная Дакота», «Индиана», «Массачусетс», «Алабама», «Ныо-Джерси», «Миссури», «Висконсин», «Айова», «Иллинойс» и «Кентукки» — были заложены до вступления США в войну!

Почти все новые ударные авианосцы и ВСЕ новые линейные корабли заложены на американских верфях задолго до выхода в море соединения адмирала Нагумо!

Японцы за время войны ввели в строй два линкора вдобавок к тем десяти, что имелись в их флоте на 1941 год (правда, самых мощных в мире гиганта «Ямато» и «Муссаси»), немцы — тоже два («Бисмарк», не проживший и года, и «Тирпиц», всю войну отсиживавшийся в норвежских фьордах). И ВСЕ!

У «кровожадных агрессоров» едва хватило силенок на ввод в строй четырех линкоров — против пятнадцати линейных кораблей, введенных в строй за время войны англо-американцами (Великобритания — 5 линкоров типа «Кинг Георг V», два последних линкора типа «Айова» — «Иллинойс» и «Кентукки» — американцы не стали достраивать). И те, и другие заложили эти корабли ДО НАЧАЛА ВОЙНЫ — так кто же на самом деле планировал развязать Вторую мировую?

А уж по авианосцам, заложенным и введенным в строй уже во время войны, разница между сражающимися блоками — вообще бешенная. Японцы ввели в строй за время войны едва десяток авианосцев — всяких разных. Немцы не достроили даже один «Граф Цеппелин». А вот их враги эти самые авианосцы строили чуть ли не на конвейере, и если англичане ввели в строй пять тяжелых ударных и несколько эскортных авианосцев, то американцы, вдобавок к заложенным до войны и в самом ее начале «эссексам», показали, что это значит — кораблестроение по-американски: 9 легких авианосцев типа «Индепенденс» («Индепенденс», «Принстон», «Белли Вуд», «Каупенс», «Монтеррей», «Кэбот», «Ленгли», «Батаан», «Сан Хасинто»), несущих по 45 самолетов, а в варианте авиатранспорта — вдвое больше, 50 эскортных авианосцев типа «Касабланка» (27 самолетов, по девять истребителей, торпедоносцев и бомбардировщиков), 19 авианосцев типа «Комменсмент Бей» (33 самолета), 21 авианосец типа «Боуг», 24 эскортных авианосца типа «Арчер» специально для Англии, 4 «сэнгамона» и 6 «лонг-айлендов».

Всего — СТО СОРОК СЕМЬ АВИАНОСЦЕВ.

А то, что у Соединенных Штатов перед Второй мировой войной в строю всего 400 танков — так это ерунда на постном масле. Штаты планировали вступить в битву на стороне «защитников свободы и демократии» году эдак к сорок третьему, когда их заводы будут лепить танки, как кастрюли, многотысячными сериями. Что, кстати, и произошло на самом деле.

Без сомнения, Гитлер знал о военных приготовлениях США, как знал он и о промышленной мощи «великого защитника мира и прогресса». И вступать с ним в противоборство считал возможным, лишь обеспечив Рейх достаточной экономической базой. А поскольку «право первого хода» в этом предстоящем противоборстве принадлежало, по его предположениям, Северо-Американской Империи (Гитлер не предполагал такой небывалой лихости от японских адмиралов, уже планировавших запредельно рискованную и, к сожалению, блестяще бесполезную атаку Перл-Харбора), ему надлежало спешить. Очень спешить.

Глава пятая

Итак, решение принято.

Отныне Советский Союз должен стать ресурсной базой для создания военного равновесия и ключом к миру в Европе. А для этого не хватает одного пустяка — Советский Союз еще нужно ПОБЕДИТЬ…

Надо сказать, что о неизбежном вовлечении своей страны в мировую войну руководство СССР, безусловно, знало (тот же план «Барбаросса», по свидетельству генерала Голикова, лежал на столе у Сталина уже в апреле 1941 года — разумеется, в виде отрывков). То есть о том, что Германия готова пойти ва-банк, и Сталин, и его ближайшее окружение было в курсе. Поэтому подготовка к предстоящей войне началась в Советском Союзе всерьез, и не только в области вооружений и техники.

Сталин полагал, что гарантией успешного исхода будущих сражений будет не только и не столько изобилие оружия и многочисленность людей в военной форме. С оружием-то как раз все было в порядке — оружие мы начали производить в гигантских масштабах.

Главной проблемой РККА стало вопиющее несоответствие двадцать лет подряд пропагандируемой военной доктрины реалиям разразившейся на континенте войны.

Военная доктрина государства является производной ее социально-политического строя, государственной идеологии и национального менталитета. Двадцать лет подряд военная доктрина Советского Союза исходила из примата необходимости раздувания пожара мировой революции во всех странах на всех континентах любой ценой, вплоть до гибели в ходе этой революции России как государства. Такого понятия, как «национальные интересы СССР», в военной доктрине «первого в мире пролетарского государства» не было в принципе — были лишь «интересы мирового пролетарского дела».

Военная доктрина РККА вплоть до 1939 года исходила из того, что война будущего будет сугубо классовой — на нас нападут империалисты (либо мы, если будем достаточно сильны, нападем на империалистов), а рабочий класс этих вражеских государств нам неизбежно будет братом и другом. Рабочие и крестьяне буржуазных государств, насильно мобилизованные и одетые в военную форму, лишь увидев на горизонте алый стяг армий первого в мире пролетарского государства, тут же побросают винтовки, а еще лучше — немедленно учинят у себя социалистические революции. Дело же Красной Армии — этим революциям в меру своих сил помочь. И победа — в кармане! Соответствующее художественное оформление этой доктрины деятельно разрабатывалась советскими художниками, композиторами и писателями. Например, в книжонке Ник. Шпанова «Первый удар», вышедшей из печати как раз накануне войны, немецкие рабочие под советскими бомбами истово поют «Интернационал», ожидая долгожданного освобождения с Востока. И подобный бред являлся становым хребтом советской идеологии!

Первый крах эта доктрина, только родившись, уже потерпела в Польше в 1920 году. Польские рабочие и крестьяне в военной форме ну никак не хотели бросать винтовки и братски приветствовать РККА — вместо этого они устроили ордам Тухачевского «чудо на Висле».

Кстати — в отличие от большинства «кремлевских мечтателей» Сталин вполне трезво представлял значение национального фактора и не строил никаких иллюзий насчет «классовой солидарности польских трудящихся». Оценивая в конце мая перспективы польской кампании, Сталин писал в «Правде»:

«…Тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение — «чувство отчизны», передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск. Конечно, тыл Польши не однороден … в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства» (Сталин И.В. Сочинения. Т.4. С. 323–324).

Как в воду глядел — именно благодаря «польскому патриотизму» «пролетарская военная доктрина» и потерпела свое первое фиаско.

Ладно, тот провал списали на слабость Советской власти. Мол, поляки еще не понимали тех льгот и преференций, что несет «простому народу» народная власть, еще были в угаре установления своего Польского государства. И вообще, это были «белополяки», а до настоящих, пролетарских поляков Красная Армия так и не добралась — посему и военная катастрофа. А вот если бы дошли до пролетарского города Лодзь — то красноармейцы немедленно были бы встречены кисельными реками с молочными берегами. Так успокаивали себя проигравшие с треском эту войну Тухачевский со товарищи, наркомвоенмор Троцкий и все интернационал-большевистское руководство СССР. И, успокоив себя, продолжили совершенствовать планы классовой войны будущего.