Ласло Белади - Сталин
Крайне интересным представляется вопрос о том, как в условиях гражданской войны предполагалось решить проблему политического воспитания в армии. С этой целью в рамках армейской структуры были созданы политические отделы, которые с января 1919 года получили статус партийных органов, то есть находились в таких же условиях, как и выборные партийные органы. Но руководителей этих политических отделов не избирали, а назначали сверху. Эта практика в годы гражданской войны получила всеобщее распространение. Политотделы армии были независимы от территориальных партийных организаций и от их выборных органов, они непосредственно подчинялись Политическому управлению Красной Армии, которое в свою очередь подчинялось Реввоенсовету Республики. Данное обстоятельство наглядно иллюстрировало сращивание партийных и государственных органов.
Гражданская война оставила глубокий след в жизни страны и партии. Однако следует сказать, что наряду с распространением военного централизма имела место и определенная свобода в решении жизненно важных для республики проблем, проводились независимо от существующего аппарата выступления революционного, политического и культурного характера, возникали различные объединения.
В последние годы жизни В. И. Ленина серьезно занимал вопрос о возможности контроля над государственным аппаратом.
Создание органов контроля над госаппаратом, их история связаны с предложением Сталина. Как уже отмечалось ранее, в начале января 1919 года Сталин вместе с Дзержинским был направлен в Пермь для выяснения обстоятельств сдачи города и определения степени ответственности командования Восточным фронтом. Эта комиссия 31 января, вернувшись в Москву, представила обширный отчет о своих впечатлениях. Ответственность за чисто военные вопросы возлагалась на командование фронта — С. С. Каменева, Лашевича, Гусева, Смилгу, причем неоднократно говорилось и об ответственности Реввоенсовета Республики. Однако Сталин и Дзержинский выдвинули и несколько предложений по ликвидации недостатков в работе местных советских органов. В первую очередь они предложили укрепить связь между центральным и местным аппаратами и перевести ее на регулярную основу. Члены комиссии полагали, что в этих целях необходимо:
«1. Установить строгую регулярную отчетность местных партийных организаций перед ЦК; регулярно снабжать местные партийные организации циркулярными письмами от ЦК… организовать правильное распределение работников. Все это возложить на Секретариат ЦК партии, выделив его из состава ЦК.
2. Строго разграничить сферу компетенций ЦИК и Наркомвнудел в деле руководства текущей работой Совдепов, слить ВЧК с Наркомвнуделом, возложить на Наркомвнудел обязанность следить за правильным и своевременным исполнением Совдепами декретов и распоряжений центральной власти; обязать губернские Совдепы регулярно отчитываться перед Наркомвнуделом…
3. Организовать при Совете Обороны контрольно-ревизионную комиссию для расследования «недостатков механизма» народных комиссариатов и соответствующих отделов на местах как в тылу, так и на фронте»[59].
Что касается предложения по первому пункту, то формально оно было осуществлено только год спустя, когда IX съезд партии принял решение о расширении Секретариата. И этот орган действительно получил широкие полномочия по руководству кадровой политикой на местах. С предложением по второму пункту Дзержинский, являвшийся председателем ВЧК, не согласился. Таким образом, это предложение можно было рассматривать как самостоятельную инициативу Сталина. Предложение, ставившее весь советский аппарат под милицейский контроль, можно было проецировать в будущее. Оно ясно показывало, в чем же выражались административные наклонности Сталина, о которых так много говорили. Маловероятно, что в тогдашней обстановке Сталин думал о создании какого-то суперминистерства. Объединение двух органов и создание единого аппарата Наркомата внутренних дел было проведено им в 1934 году.
Не менее интересна судьба третьего пункта. В руководящих партийных кругах он был воспринят благожелательно. Всем казалась очевидной необходимость создания контрольного правительственного органа. Согласно предложению Сталина была проведена реорганизация Народного комиссариата государственного контроля. В ходе реорганизации это незаметное учреждение было преобразовано в орган, осуществлявший контроль над всем правительственным аппаратом. Сталину было поручено осуществить эту реорганизацию. 8 марта 1919 года на заседании Совета Народных Комиссаров он представил проект декрета о проведении реорганизации. А через пять дней после того, как он был утвержден членом Политбюро и Оргбюро ЦК, ВЦИК назначил его народным комиссаром госконтроля, позже Рабоче-крестьянской инспекции. От ЦК партии предложение внес Зиновьев.
Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции стал вторым органом министерского масштаба, который возглавил Сталин. Как нарком по делам национальностей он обладал широкими полномочиями в решении вопросов, касающихся судеб 65 миллионов человек нерусской национальности. В новой же должности он мог осуществить контроль над работой правительственного аппарата. Но это еще было не все.
Система контроля была введена и в партии. Решение об этом было принято в сентябре 1920 года на IX партийной конференции. В марте 1921 года на Х съезде партии состоялись выборы Центральной контрольной комиссии. Особой задачей этой комиссии был определен контроль над проведением чистки, то есть организованной кампании по устранению из партии чуждых элементов. Решение о проведении чистки состоялось тогда же. В ходе чистки за год численность партии была сокращена на 260 тысяч человек. Задача согласования деятельности ЦК и ЦКК была возложена на Секретариат Центрального Комитета. Таким образом, круг полномочий этого органа был дополнен еще одной важной функцией, расширившей его влияние.
Тем не менее вопрос о согласованности работы различных звеньев партийного аппарата, о скоординированном сотрудничестве и в дальнейшем не сходил с повестки дня. Многие возражали против того, что ни один из секретарей ЦК не входит в состав Политбюро. Критики полагали, что отсутствие единства между политическими и организационными функциями является одной из причин недостаточной эффективности работы Секретариата. Внешне это проявлялось таким образом, что вроде бы не осуществляется необходимое политическое руководство Секретариатом и якобы по этой причине в его работе наблюдаются недостатки.
Замечания, носившие политический характер, были, безусловно, обоснованными. Однако вызывает сомнение, действительно ли плохо работал Секретариат. Это была бюрократическая по своему характеру инстанция, и даже в качестве таковой она являлась одним из самых значительных центров власти внутри партии.
Решение учредить пост Генерального секретаря ЦК соответствовало желанию партийного руководства улучшить координацию, усилить политический контроль за этим административным органом. На первом пленуме ЦК после XI съезда партии, в апреле 1922 года, была создана новая должность, учрежден пост Генерального секретаря ЦК. От имени Политбюро предложение по кандидатуре на этот пост сделал Каменев. Генеральным секретарем был избран Сталин. Мы не знаем, пришли ли тогда на ум Генсеку слова Бориса Годунова: «Достиг я высшей власти». Учреждение поста Генерального секретаря никоим образом не означало, что в партии хотели создать самый высший пост. Генеральному секретарю отводились просто координаторские функции, и от него ждали, что в результате его деятельности будет улучшено согласование работы различных звеньев аппарата.
Между прочим, на XI съезде произошел любопытный случай. Во время выборов Центрального Комитета, как рассказывал старый большевик А. В. Снегов, несколько делегатов на бюллетенях для голосования в состав ЦК рядом с именем Сталина написали: «Генеральный секретарь». Председатель комиссии хотел объявить недействительными эти бюллетени. Пришлось вмешаться Каменеву и объяснить делегатам, что выбор Генерального секретаря не входит в их компетенцию, это должен сделать новый Центральный Комитет.
Современники не придавали особого значения избранию Сталина на пост Генерального секретаря ЦК. Например, Елизавета Драбкина отмечала, что событие это было одним среди многих, в партийных кругах оно не вызвало особого интереса. Только Преображенский уже на XI съезде смог что-то почувствовать относительно характера власти, которая концентрировалась в руках Сталина. В одном из своих замечаний он выдвинул возражение против того, что Сталин, не считая его партийных функций, стоит во главе двух наркоматов. Ленин в своем ответе сослался на вынужденное положение: «Сделать это страшно трудно: людей нет! Вот Преображенский здесь легко бросал, что Сталин в двух комиссариатах. А кто не грешен из нас? Кто не брал несколько обязанностей сразу? Да и как можно делать иначе?»[60]
