Анатолий Корольченко - Битва за Кавказ
За время пребывания на Эльбрусе нам почти ежедневно приходилось вести бои. Самыми сильными были 11 и 27 сентября.
11 сентября мы получили задачу выбить противника из базы «Новый кругозор» и «Приюта одиннадцати». Егеря находились наверху, в укрытиях, нам же пришлось наступать снизу, по глубокому снегу. Бой продолжался до полудня, и задачу мы не смогли выполнить. Помню, был ранен политрук Безискаев, боец Скрипка, убиты Чекменёв и медсестра Ольга Орел. Эта девушка, будучи раненой, пересиливая боль, оказывала помощь другим. Вторая пуля оборвала её жизнь. Откуда пришла в отряд Ольга Орел, я не знаю. Слышал только разговор, будто она студентка Ленинградского мединститута. Она погибла геройски.
А 27 сентября наша группа занимала боевой рубеж у 105-го пикета. Я находился за небольшой скалой неподалёку от Терскольского ледника. Примерно в 4 часа утра немцы открыли вначале автоматный огонь, а потом и миномётный. Мины ложились шахматным порядком, и огонь был настолько сильным, что нельзя было поднять головы. Однако вреда нам не нанёс. Скалы были надёжной защитой. А потом, не прекращая огня, фашисты набросились на защитников нашего передового рубежа, где находились офицер Белов и курсанты Орджоникидзевского училища. Отбиваясь от немцев, они израсходовали весь боезапас. Командир приказал мне доставить им патроны. Схватив две цинковые коробки, я поспешил к ним. Не помню уже как, задыхаясь, выкладывая последние силы, под огнём егерей, доставил патроны нашим ребятам. Бой кончился около 12 часов дня. Потерь с нашей стороны не было. Зато двое немцев навсегда остались на склоне Эльбруса: обер-лейтенант и унтер. От трупов несло водкой, как из бочек. Ночью мне пришлось спуститься с Эльбруса около турбазы ЦДКА, чтобы доставить донесение о прошедшем бое и документы обер-лейтенанта...»
Большое письмо старый солдат заканчивал так:
«Бои под Эльбрусом остались в памяти на всю жизнь. Они заставили взяться за перо и написать стихотворение. Наверное, оно плохое, я ведь не поэт. Но строчки идут от самого сердца.
На высоте двуглавого ЭльбрусаСентябрь казался нам зимой,Холодный снег нас в толщу кутал,А песни пел нам ветер штормовой.
Тяжёл эльбрусский путь,Но мы не сдались.Для нас он был повсюду проходим,Мы шли вперёд и, умирая,Знали, что выстоим и — победим!»
На других перевалах
А бои на Клухорском перевале продолжались, они приняли ожесточённый характер и уже шли на южных склонах Главного Кавказского хребта. Попытки наших войск восстановить положение успеха не имели: лобовые атаки ни к чему не приводили. Заняв выгодные позиции, противник простреливал все подступы.
Особенно жаркий бой пришлось выдержать учебному батальону 394-й стрелковой дивизии, которым командовал капитан Агеев, и отряду во главе с лейтенантом Худобиным. В течение 20—22 августа, закрепившись на дороге, они отражали атаки. Вскоре защитников осталось около ста человек с одним станковым и четырьмя ручными пулемётами. Казалось, враг без усилий сомнёт их. Но этого не случилось.
23 августа командир 815-го стрелкового полка майор Коробов выслал в обход занимаемых егерями позиций отряд Сухумского пехотного училища. Преодолевая трудности, по обрывистым скалам курсанты поднялись на господствующие высоты, зашли немцам в тыл и заставили их отступить.
Бои изобиловали примерами воинского мастерства и мужества. Орудие старшего сержанта Яхина более суток отбивало прямой наводкой атаки егерей. По ним стреляли картечью и осколочными снарядами. Враг ворвался на позицию артиллеристов. Завязалась рукопашная схватка. И всё же нашим воинам удалось выбить альпийских стрелков с важных высот.
Те начали поспешный отход по ущелью. Тогда расчёт сержанта Нищенко установил пулемёт на скале. Метким огнём пулемётчики уничтожили не один десяток вражеских солдат.
Но затишье было недолгим. Подтянув резервы, егеря снова ринулись в атаку, стремясь пробиться к Кодорскому ущелью, выводящему к Сухуми. В ночь на 27 августа группа вражеских автоматчиков численностью до 200 человек просочилась в тыл нашей клухорской группировки, нарушив связь 815-го полка со штабом 394-й дивизии.
Создалась реальная угроза прорыва немцев к морю.
Командующий 46-й армией бросил на ликвидацию угрозы 121-й горнострелковый полк под командованием майора Аршавы. Украинец, он, однако, слыл знатоком горных боев. Оценив обстановку, он направил на фланги и в тыл прорвавшемуся противнику две стрелковые роты, а главными силами перекрыл ведущую к морю дорогу.
Бой по ликвидации пробившегося врага продолжался в течение двух дней. Противник был уничтожен.
Умело маневрируя, используя в полной мере небольшие отряды для выхода на фланги, 121-й полк к 3 сентября приблизился к перевалу. В одной из схваток, находясь в боевой цепи, командир полка майор Аршава погиб.
Дальнейшие попытки наших войск восстановить положение на перевале были безуспешны. Объясняется это тем, что наступающие не имели навыков в ведении боев в горной местности. Вернуть прежнее положение они пытались лобовыми атаками, мало применялись смелые обходы и охваты.
Начатый 3 сентября бой продолжался до 7-го числа. В тот день отряду 220-го кавалерийского полка удалось захватить важную высоту 2900, и противник, боясь окружения, отвёл свои части к перевальной площадке хребта. Наши части подошли к Клухорскому перевалу, но овладеть им так и не смогли.
21 октября бои прекратились в связи с наступлением зимы и невозможностью вести их в условиях частых снежных буранов, обвалов, лавин.
Из всех упомянутых перевалов Санчарский имеет наименьшую абсолютную высоту — 2603 метра над уровнем моря. Дорога к нему начинается от реки Большая Лаба и заканчивается выходом к морю в районе Гудауты.
Район Санчарского перевала прикрывался ротой 808-го полка 394-й стрелковой дивизии и сводным отрядом НКВД.
Сосредоточив в долине реки Большая Лаба более полка 4-й горнострелковой дивизии, противник 25 августа перешёл в наступление. С боем захватив перевал, он почти беспрепятственно продвигался на юг.
О занятии врагом перевала нашему командованию стало известно в тот же день. Были приняты срочные меры. Из находившихся вблизи войсковых частей была немедленно создана санчарская группа войск и направлена к угрожаемому участку. Из Сухуми она двинулась через перевалы Доу и Алавгар, из Гудауты по долине Баклановка на Псху, из района озера Рица через перевал Анчка на Псху. Войскам ставилась задача: сдержать продвижение противника и восстановить положение в районе Санчаро.
Однако неприятель, развивая наступление, 28 августа овладел селением Псху и высадил там авиадесант. На следующий день он подошёл к перевалам Доу и Алавгар и там завязал бой с выдвигающимися нашими частями.
Трое суток продолжалась жестокая схватка, в результате которой егеря были отброшены на северный берег реки Бзыбь. А ещё через трое суток, преодолев почти километровой глубины каньон реки, красноармейцы выбили гитлеровцев из селения Псху.
Бои у Санчаро отличались напряжённостью и особой ожесточённостью. С одной стороны, неприятеля манила совсем недалёкая конечная цель: до моря оставалось немногим более 30 километров, с другой — сознание обречённости, изоляции отрядов от своих главных сил.
Одна из рот альпийских стрелков, будучи отсечённой от основных сил, пыталась прорваться назад, обходя позиции наших подразделений. Но сделать это ей не удалось. Атакованная с обоих флангов и прижатая к крутизне, она была полностью уничтожена.
Почти два месяца шли бои в районе 2 анчарских перевалов. 16 октября части нашей санчарской группы перешли в наступление и, нанеся противнику большой урон, 20 октября овладели этими перевалами. Остатки вражеской группировки отошли на этом направлении на северные склоны Главного Кавказского хребта.
Кроме санчарского направления, противник пытался пробиться к побережью Чёрного моря через Умпырский перевал и другие перевалы, но все его попытки были безуспешны.
Неудачным было его движение к побережью и со стороны Майкопа. Здесь бои происходили у Белореченского перевала. Приняв затяжной характер, они продолжались до конца октября, когда прекратились из-за наступления зимы с её сильными морозами и снежными буранами.
В тупике
30 августа в штаб группы армий «А» поступило распоряжение из Ставки генерал-фельдмаршалу Листу срочно прибыть к фюреру. Главнокомандующий догадывался о причине вызова. Несмотря на продвижение его войск к вожделенному Закавказью, успех был далеко не таким, на который рассчитывали руководство вермахта и сам Гитлер.
