Николай Задорнов - Амур-батюшка (Книга 2)
- Как же! - ответил Андрей с потаенной гордостью, и Авдотья почувствовала, что подозрение ее исчезло. - Тут воздух крепче. Рыбы много, хорошие леса. У моря теплые земли есть. Чернозем. Во Владивосток и в Николаевск со всего света корабли приходят. Так что тут жить можно, убежденно сказал Андрей.
- На казенных-то харчах! - отозвался Тимоха.
Заиграл гармонист. Солдаты пели и плясали. Фекла поплыла по кругу и с чувством заглядывала Лешке в глаза. Поодаль мужики и солдаты боролись. Егор валил всех подряд.
- Здоровый! - говорили восхищенно солдаты.
- Здоровый, да с медведем как свой!
- Вот вы тут живете и ничего не знаете, - заговорил Сукнов, когда все снова уселись на бревнах, закуривая и переговариваясь. - А мы были на озере Ханка да в селе Никольском. Так там люди тоже с Расеи населены и живут в тревоге. А тут спокойно.
- Что ж там такое? - спросил Егор.
- Граница рядом. Хунхузы-разбойники часто нападают.
Разговоры, смех и шутки постепенно стихли. Все слушали солдата.
Андрей стал рассказывать, как на юге Уссурийского края была целая война с хунхузами. Переселенцы тесно сгрудились вокруг него на окраине громадного завала бревен. Егор нарубил и навалил к берегу эти деревья с мохнатыми сучьями. Как на плотбище, груды их громоздятся по обрыву. А внизу, на песках, вода в один завал с ними нанесла белого плавника и карчей. Сквозь вершины кустарников видна река с синими уступами далеких мысов.
Когда край солнца исчез за хребтом, враз, словно по волшебству, река, и горы, и лес - все слилось в сплошной голубизне, а остальные краски погасли. Амур замер в тишине, река среди сопок казалась маленьким озером.
Время было ужинать, но крестьяне не расходились.
- Нас с поста сняли и выслали, - рассказывал Сукнов. - Конные казаки пошли из разных станиц и наш батальон. Вот мы и встретили их под Никольском. Идут в беспорядке, колья несут, секиры. Здоровые есть хунхузы. Которые тащат мечи - они у них двухсторонние такие, широкие, с ладонь, чтобы ловчее головы рубить. Ну и пошло у нас!.. С нами были новоселы. Ну, началась перестрелка. Потом китаец знакомый показывает мне налево. Смотрю, с левой стороны то и дело фазаны вспархивают. Кто-то их пугает. Глядим, бегут на нас по траве хунхузы, сами гнутся, ружья волоком тянут по земле. Мы их как "на ура" взяли, они сразу побросали все и сдались. Которые злодействовали, как раз тут же попались.
Темнело. На другой стороне заблестел огонек, а рядом чуть побольше его что-то чернело. Это огромная казенная баржа, на которой прибыли строители телеграфа.
Под берегом раздался треск, и все невольно встрепенулись. Послышались шаги по гальке, и вскоре на обрыве появились два человека в сапогах, с ружьями за плечами. Кто-то из девчонок взвизгнул с испуга. В одном из пришедших мужики узнали Барсукова.
- С охоты, Петр Кузьмич? - спросил Егор.
- Да нет, так гуляли просто... Не было парохода?
- Никак нет, - вскочил солдат.
- Садитесь, садитесь, - махнул рукой Барсуков. - Я ночую у вас, сказал он крестьянам.
- Милости просим, батюшка, опять к нам.
- Да вот пошел проводить. Да узнать, что слышно о пароходе... Что это тут у вас?
- Да вот солдат рассказывает.
- Пожалуйте в избу, барин.
- Нет, я тут посижу. - Барсуков присел на бревно. - Ну что же, продолжай, я тоже хочу послушать.
Сукнов несколько смутился и, как бы что-то вспоминая, морщил лоб.
Подошел плотный человек среднего роста. На плечах его блеснули погоны. Солдаты испуганно вскочили и вытянулись. Сукнов поспешно оправил рубаху и ремень.
- Здравия желаем! - гаркнули солдаты вразнобой.
- Садитесь, садитесь, братцы, - глухо сказал военный.
Егор узнал его - это был полковник Русанов, командир инженерных войск, строивших разные сооружения по Амуру. Он был начальником этих солдат. Кузнецов на днях отвозил офицерам кабана, убитого дедом Кондратом, и там видал полковника.
- Так что же? - спросил Барсуков. - Продолжайте, мы тоже послушаем.
- Да вот солдатик рассказывает...
Русанов не садился. Сукнов молчал и морщил лоб. Он не решался продолжать рассказ.
- Да, это дело нешуточное, - с укоризной, обращаясь то к полковнику, то к Барсукову, молвил Пахом. - Война была, солдаты сражались, а мы не знаем...
Егор позвал гостей в избу.
Солдаты уехали в своей лодке. Барсуков дружески попрощался с полковником и отправился вместе с ними. С реки доносилось пиликанье гармошки.
Крестьяне расходились.
- А какой Андрей-то бывалый, - толковала Бормотиха. - Солдаты про него сказывают, будто, когда фунфузов отражали, он начальника ихнего живьем в плен взял. Его фунфузы зарезать ладились, а он сшиб двоих, а те убежали.
Авдотье казалось, что Андрей у всех на речах и что, если бы не он, хунхузов не одолели бы.
"Солдат так уж и есть солдат, - думала девушка. - Пропащая головушка! И жаль Андрея, и сердцу люб. Я его теперь никогда не забуду".
- Андрей-то воевал, - сказал дед Кондрат, не доходя до избы. - А у нас нет ли хунхузов-то?
- Тут я забочусь, - заметил Иван. - Не допущу их!
Все смолкли.
- Наши-то соседи смиренные, - ответил Федька.
- Это еще встарь говорили: на границе не строй светлицы.
- Тут-то не страшно, - подхватил Федя.
Егор вспомнил, как радовался он в свое время, что рекрутчины на Амуре не будет и что дети его не пойдут в солдаты. Но теперь, если бы что-нибудь случилось вроде нападения, про которое рассказал Андрей, он дал бы детям оружие, и сам бы взял его в руки, и пошел бы драться не хуже солдат.
* * *
Русанов сидел за столом и при свете керосиновой лампы читал книжку в кожаном переплете. Полковник лыс. Голова и лицо выбриты, оставлены лишь усы. Перед ужином он налил из фляжки полный стакан вина и выпил залпом.
В дверь стали заходить мужики, они рассаживались на лавках и на полу. Вскоре набралась полная изба.
- Вот надо бы оповещать народ... А то не знаем, - снова заговорил Пахом. - Этак вот нагрянут...
- Мало ли ты чего не знаешь, - мрачно ответил полковник, попыхивая трубкой. - Разве дело в хунхузах?
- А в чем же? - спросил дед.
Всем хотелось, чтобы полковник еще сказал что-нибудь. Дед Кондрат подсел к нему поближе.
- Евангелие, батюшка? - спросил он про книгу.
На лице полковника появилось веселое выражение, а густые брови его нахмурились.
Ревет ли зверь в лесу глухом,
стал он читать вслух,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поет ли дева за холмом,
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.
Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов...
Он усмехнулся: "Евангелие!" - и не спеша стал набивать трубку.
Мужикам казалось, что он подвыпил.
Полковник Русанов был инженером, строил первый на Дальнем Востоке телеграф по берегу Амура, из Николаевска в Хабаровку и во Владивосток. Он представил правительству проект строительства железной дороги из Кизи в залив Де-Кастри, с тем чтобы грузы, идущие из-за границы, миновали устье Амура, где пароходы садились на мель. Тогда прекрасная бухта Де-Кастри могла бы служить нуждам Сибири. Тогда бы на Амуре выросли города.
- Вот, дед, ты здесь живешь... Дорвался до земельки - и ничего тебе не надо. А ведь неподалеку, каких-нибудь пятьсот верст, океан. Рядом Китай, Япония... Слыхал о таких странах?
- Слыхали... - отозвались из разных углов мужики.
- У тебя под носом, в тайге, уголь, железо, золото, нефть, из которой делается вот этот керосин и который мы привозим из-за моря, - сказал он, показывая на лампу. - А ты сидишь на релке и в тайгу не ступишь, лапти не замочишь. А вот эти мальчишки, внучата твои, должны построить дороги к морским гаваням, осушить болота, построить города. Тут в море - тьма зверей. А пока что их бьют иностранцы и зарабатывают миллионы на этом, а должны бить мы. Надо заводить корабли, возить товары в чужие земли. Здешней рыбой можно прокормить всю Россию. Золота здесь столько, что каждому русскому мужику в государстве можно построить по дворцу. А вы живете в нищете, безграмотные. Тут нужно проводить железные дороги. А что толковать про несчастных хунхузов?.. Солдатам хочется отличиться, и они врут больше, чем было на самом деле.
- Так надо дороги-то проводить, за чем же дело стало? - спросил дед.
- Казна-то что дремлет? - сказал Егор.
Русанов знал, что не все может сказать мужикам, а если и скажет, то толку не будет. Жизнь и работа на Дальнем Востоке ожесточили Русанова. Он был обижен, озлоблен столкновениями с начальством. Проектам его не давали ходу, они вызывали насмешки. В нем ценили лишь труженика, безответного строителя.
Русанов стал говорить, что надо зазывать сюда новых переселенцев и уметь самим копить богатство, развивать торговлю, учить детей, открывать школы, разведывать леса, воды, развивать промыслы.
- Вот так-то, старина! - в заключение сказал он Кондрату. - А мы скоро проведем телеграф, дотянем его, соединим с сибирским... Просеку расширим.
