Борис Соколов - СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века
В то, что главные сражения Гражданской войны Красная Армия выиграла, уступая противнику в численности, верится с трудом. Особенно если принять, что в Красной Армии служили более 5 млн человек, а во всех белых армиях и армиях государств-лимитрофов служило не более 1,5 млн. При этом самая многочисленная из армий построссийских государств, польская, вела активные боевые действия против Красной Армии только с апреля по сентябрь 1920 года[257].
Как представляется, данные о численности противостоявших Красной Армии войск в советских документах завышены весьма значительно, порой в разы. Здесь сказалась давняя традиция русских военачальников максимально завышать в донесениях, в том числе и разведывательных, численность противника и его оснащение вооружением, боевой техникой, так, чтобы, он как минимум не уступал их войскам, а лучше – превосходил. Тогда любое поражение можно оправдать численным превосходством неприятеля, а победа будет выглядеть весомей и свидетельствовать о полководческих качествах одержавшего ее военачальника.
Авторы книги «Россия и СССР в войнах XX века» на основе архивных данных рассчитали потери Красной Армии за 1920 год[258] (см. табл. 12).
Данные этой таблицы весьма неполны. Как признаются ее составители, в нее не включены, в частности, потери за январь. Они приводят данные за этот месяц лишь по отдельным фронтам, по которым сохранились соответствующие документы: Западный фронт – 174 убитых, 1094 умерших от ран и болезней, 952 раненых и 19 772 заболевших; Юго-Западный фронт – 15 убитых, 1053 умерших от ран и болезней, 1768 раненых и 37 022 заболевших; 6-я отдельная армия (будущий Северный фронт) потеряла 3 убитых, 278 умерших от ран и болезней, 40 раненых и 2860 заболевших.
Таблица 12. Потери Красной Армии в 1920 г.
Характерно, что среди убитых число рядовых, приходящихся на одного командира, – 8,1. Среди пропавших без вести такое соотношение оказывается 24,5:1, а если вычесть данные по Туркестанскому фронту и 5-й отдельной армии, по которым нет данных о числе командиров, то 24,1:1. Если взять суммарные данные по убитым и пропавшим без вести, исключив данные по Туркестанскому фронту и 5-й Отдельной армии, то соотношение красноармейцев и командиров оказывается 19,7:1. Вероятно, оно более объективно отражает соотношение бойцов и командиров среди убитых, поскольку у погибших красноармейцев было больше шансов попасть в число пропавших без вести, чем у погибших командиров. В небоевых потерях, подавляющее большинство из которых, вероятно, составляют умершие от болезней, число убитых красноармейцев на одного командира составляет 32,7:1. Принимая во внимание, что среди заболевших вряд ли мог быть существенный недоучет командиров и что вероятность умереть от болезней у них была примерно одинаковая, можно предположить, что примерно таким было соотношение командиров и красноармейцев в боевых частях. Среднее соотношение красноармейцев и командиров по всем основным фронтам, взятое главным образом за июль – август 1920 года, составляет 12,6:1. Однако здесь взята полная списочная численность войск, со штабами и тылами, где доля командиров значительно выше средней[259]. Соотношение же числа красноармейцев и командиров среди заболевших, 25,6:1, находится примерно посредине между этим показателем среди убитых и пропавших без вести и среди небоевых потерь. Не исключено, что среди заболевших в большей мере учтены как боевые, так и небоевые части и учреждения, тогда как среди небоевых потерь, очевидно, подразумеваются только потери боевых частей. Правда, среди раненых соотношение получается всего лишь 6,6:1, что можно объяснить только огромным недоучетом раненых красноармейцев, тогда как командиров учитывали гораздо более точно.
Есть также данные по распределению потерь Красной Армии по годам, на которых основаны подсчеты авторов книги «Россия и СССР в войнах XX века»[260].
Таблица 13. Потери Красной Армии в 1918—1920 гг.
Здесь невооруженным глазом видно, что в 1918—1919 годах был громадный недоучет потерь, как безвозвратных, так и санитарных, во много раз превосходящий недоучет в 1920 году. Если вспомнить историю Гражданской войны, то на 1918 год приходятся два Кубанских похода Добровольческой армии, причем в первом, «Ледовом» походе белые даже не брали пленных, и безвозвратные потери красных были особенно велики и, вероятно, в несколько раз превышали первоначальную численность Добровольческой армии. Как пишет русский историк С.В. Волков, «среди 3683 участников похода было 36 генералов (в т. ч. 3 генерала от инфантерии и кавалерии и 8 генерал-лейтенантов), 190 полковников, 50 подполковников и войсковых старшин, 215 капитанов, ротмистров и есаулов, 220 штабс-капитанов, штабс-ротмистров и подъесаулов, 409 поручиков и сотников, 535 подпоручиков, корнетов и хорунжих, 668 прапорщиков, 12 морских офицеров (в т. ч. 1 капитан 1-го ранга и 1 капитан 2-го ранга), 437 вольноопределяющихся, юнкеров, кадет и добровольцев и 2 гардемарина, 364 унтер-офицера (в т. ч. подпрапорщиков и им равных), 235 солдат (в т. ч. ефрейторов и им равных) и 2 матроса. Кроме того – 21 врач, 25 фельдшеров и санитаров, 66 чиновников, 3 священника и 14 гражданских лиц. Из 165 женщин 15 были прапорщиками, 17 рядовыми добровольцами, 5 врачами и фельдшерицами, 122 сестрами милосердия и только 6 не служили в армии»[261]. Фактически эти бои, как, впрочем, и Второй Кубанский поход, равно как и ожесточенные бои, которые добровольцы вели в январе и феврале 1918 года на Дону, были боями профессиональных военных против наспех сформированного ополчения. Следует принять во внимание, что уже в 1918 году значительные потери войска несли от эпидемий. Так, в конце 1918 года при отступлении к Астрахани 11-я армия красных почти полностью погибла от тифа. Надо учесть также, что во второй половине 1918 года шли ожесточенные бои за Царицын между донскими казаками атамана П.Н. Краснова и советскими войсками. Сюда же надо приплюсовать потери Красной гвардии в конце 1917 года – начале 1918 года в боях против добровольцев Корнилова, донских, кубанских и оренбургских казаков, а также в боях против войск украинской Центральной рады.
Гораздо меньшие потери Красная Армия понесла в 1918 году в боях на Восточном фронте, в боях против чехословацкого корпуса и войск Комуча, против войск интервентов на Севере России, а также во время наступления австро-германских войск в феврале – апреле 1918 года. Вообще на востоке страны борьба в целом отличалась меньшей ожесточенностью, чем на юге и северо-западе, поскольку на востоке оказалось лишь незначительное число бывших офицеров царской армии, казачьи войска были гораздо малочисленнее, чем в европейской части страны, и силы белых, которые в конце концов возглавил адмирал А.В. Колчак, были значительно слабее, чем сражавшиеся в европейской части страны армии Деникина, Юденича и Врангеля. Так же велики, как и в 1918 году, были потери Красной Армии в 1919 году, когда она разбила основные силы Колчака, Деникина и Юденича. Поэтому убитых и пропавших без вести в рядах советских войск в 1919 году никак не могло быть только 60 408 человек, что в 4 раза меньше, чем потери 1920 года, когда основные потери пришлись на войну с Польшей, на последние бои с деникинцами в январе – марте и на бои с Врангелем, а также на бои с армией атамана Семенова в Забайкалье. Даже с учетом больших потерь Красной Армии в польскую войну и при штурме Перекопа, вряд ли суммарные потери за 1920 год существенно превышали суммарные потери за 1919 год. Мы принимаем потери Красной Армии убитыми и пропавшими без вести за 1920, 1919 и 1918 годы примерно равными между собой. Потери за февраль – декабрь 1920 года мы определяем с помощью коэффициента соотношения численности красноармейцев и командиров и красноармейцев в 32,7:1. При этом число командиров среди пропавших без вести в 5-й Отдельной армии и на Туркестанском фронте в сумме мы оцениваем в 85 человек. Тогда общее число убитых и умерших от ран и пропавших без вести командиров за указанный период составит 7349 человек. Общее же число убитых, умерших от ран и пропавших без вести за указанный период можно оценить в 240,3 тыс. человек. Из польского плена вернулось 75 699 советских людей[262]. Практически все они попали в плен в 1920 году. В таблицы потерь не вошли около 43 тыс. красноармейцев, интернированных германскими властями в августе – сентябре 1920 года в Восточной Пруссии после разгрома под Варшавой. Сколько из них умерло во время интернирования, точно неизвестно, но, вероятно, немного, поскольку 40 986 человек были возвращены в середине 1921 года, а некоторое число вернулось на родину еще раньше – в конце 1920 и в начале 1921 года[263]. Смертность среди интернированных была значительно ниже, чем смертность красноармейцев в польском плену. Это объясняется как более мягкими условиями и меньшим временем содержания для интернированных, так и тем, что в Германии не было массовых эпидемий и, несмотря на союзную блокаду, она меньше пострадала от войны, чем Польша, ставшая театром боевых действий в Первую мировую войну.
