Антон Горский - Русское Средневековье
В 1327 году в Тверь явился с отрядом ордынский посол, двоюродный брат самого тогдашнего хана Узбека — Чолхан (в русских письменных источниках — Шевкал, а в фольклоре, в посвященной этому событию исторической песне, — Щелкан). Он пришел вскоре после возведения Узбеком на великокняжеский престол во Владимире тверского князя Александра Михайловича. Прибытие послов с отрядами было обычной практикой в то время, особенно после возведения на стол нового князя. Воины отряда Чолхана стали чинить в Твери грабежи и насилия, и тверичи в ответ восстали. Князь Александр поддержал восставших, и ордынский отряд был перебит. В ответ Узбек послал на Тверь крупное войско, зимой 1327–1328 годов опустошившее Тверское княжество; Александр Михайлович вынужден был бежать.
Итак, ясно, что привести восстания 1262, 1289 и 1327 годов под единый знаменатель очень сложно: были различны и ситуации в Орде (борьба за независимость от Каракорума в первом случае, раскол на Волжскую Орду и Орду Ногая во втором, стабильная ситуация в третьем), и объекты действий восставших (имперские сборщики дани в 1262 году, отряд, присланный в поддержку одному из местных князей, в 1289 году, отряд, сопровождавший ханского посла к великому князю, в 1327 году). Примечательно, что поход ордынских войск в ответ на восстание имел место только в последнем из рассмотренных случаев. А как же быть с тезисом о системе ордынских карательных походов?
В качестве примера таких акций обычно называют походы на Северо-Восточную Русь 1252, 1281 и 1293 годов. Но на самом деле эти походы, как и восстания в русских городах, были вызваны конкретными и различными в каждом случае обстоятельствами.
В 1252 году Батый направил рать на владимирского князя Андрея Ярославича, который был возведен на княжение ранее (в 1249 году) каракорумским, великоханским двором, враждебным тогда Батыю. В 1251 году Батый организовал в Каракоруме переворот и посадил на великоханский престол своего ставленника Мунке (Менгу). После этого он вознамерился передать Владимир старшему брату Андрея, Александру (Невскому), являвшемуся на тот момент князем киевским и новгородским. Андрей, в отличие от Александра, отказался явиться в Орду, после чего на него и было послано войско, разорившее окрестности Владимира и Переяславля-Залесского.
Поход 1281 года, а также еще и поход 1282 года (о котором обычно забывают) были направлены против великого князя Дмитрия Александровича (старшего сына Александра Невского) с целью заменить его на владимирском столе младшим братом — Андреем Александровичем, который обратился к хану Туда-Менгу с жалобой на Дмитрия. Разорялось во время этих походов не все подряд, а только владения Дмитрия Александровича и союзных ему князей. То есть события 1281–1282 годов были вызваны междоусобной борьбой на Руси, а не желанием Орды «устрашить» население.
Поход 1293 года, точнее зимы 1293–1294 годов (так называемая «Дюденева рать», по имени брата хана Тохты, возглавлявшего ордынские войска), был также связан с противостоянием княжеских коалиций, а кроме того, еще и с борьбой сарайских ханов и Ногая за сферы влияния на Руси. Он был направлен из Сарая на князей, являвшихся вассалами Ногая, во главе с тем же Дмитрием Александровичем (который ранее, в 1283 году, с помощью Ногая вернул себе великокняжеский стол, отнятый у него Андреем). Разорены были опять-таки только владения тех князей, кто платил дань не в Сарай, а Ногаю; другое дело, что их владения составляли тогда большую часть Северо-Восточной Руси, отсюда масштабность разорения — было взято 14 городов, в том числе Москва, князь которой Даниил, младший из сыновей Александра Невского, входил в «проногаевскую» коалицию. Ногай, кстати, тоже не раз направлял в Северо-Восточную Русь войска в помощь князьям — своим сторонникам: так было в 1283 году (когда возвратился на престол Дмитрий Александрович), 1289 году (ростовский случай, описанный выше), 1294 году (тогда «Дюденева рать» покинула Суздальскую землю, не выполнив полностью свою задачу, именно из-за приближения отряда, посланного Ногаем); только его отряды не чинили таких масштабных разорений, как войска сарайских ханов.
В «нормальных» же ситуациях никакие походы для «устрашения» не предпринимались: ведь если с подвластной территории исправно поступает дань, зачем отправлять войска убивать плательщиков этой дани и сжигать их имущество? Потомки Чингисхана были хотя и жестокими, но прагматичными правителями, а не маньяками-убийцами.
Таким образом, пункт первый традиционной схемы развития русско-ордынских отношений — серия восстаний в городах против иноземной власти как этап борьбы за освобождение, карательные походы в ответ на восстания или с целью устрашения — должен отпасть. Народные восстания не складываются в единую цепочку, их причины различны, цель полного освобождения от власти ордынских ханов ни в одном из них не просматривается. Походы ордынских войск на Русь во второй половине XIII века были связаны с конкретными политическими обстоятельствами: в первую очередь с борьбой за власть между русскими князьями и с борьбой за власть в самой Орде.
Литература: Насонов А.Н. Монголы и Русь. М. — Л, 1940;
Горский А.А. Москва и Орда. М., 2000;
Он же. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004. Часть 4, очерки 2, 3.
Глава 10. Русь и Орда (очерк 2-й): Тверь, Москва и Орда в начале XIV века
Теперь обратимся к пункту второму традиционной схемы развития русско-ордынских отношений: тверские князья в начале XIV в. возглавили борьбу за свержение ига, в то время как московские в это время были верными слугами Орды.
Ставшее фактически штампом представление о событиях этого времени таково. Тверской князь Михаил Ярославич, бывший одновременно великим князем владимирским, хотел объединить Русь и подняться на борьбу с ордынским игом. В 1317 году он разбил своего соперника московского князя Юрия Даниловича и сопровождавшее его татарское войско. За это в следующем, 1318 году Михаил был казнен в Орде по приказу хана Узбека. Юрий Московский, в отличие от Михаила Тверского, был верным слугой Орды. Михаил был высоконравственным человеком, а Юрий — вероломным злодеем. Он явился виновником гибели Михаила, признанного позже святым.
Приведенная схема основана на сведениях так называемой Повести о Михаиле Тверском — литературного произведении тверского происхождения, представляющего по своему жанру житие, т. е. имевшего целью канонизацию Михаила как святого. В центре внимания здесь — события 1317–1318 годов. Однако конфликт Михаила Ярославина с московскими князьями начался много ранее, в первые годы XIV столетия, и был с самого начала тесно связан с русско-ордынскими отношениями. Вспомним события, предшествующие трагической развязке, происшедшей в 1318 году (с оглядкой на традиционную схему).
Во второй половине XIII века в Северо-Восточной Руси существовало 13 княжеств — великое Владимирское, Галицко-Дмитровское (позже разделилось на Галицкое, со столицей в Галиче Мерском за Волгой, и Дмитровское), Городецкое, Костромское, Московское, Переяславское (Переяславля-Залесского), Ростовское, Стародубское, Суздальское, Тверское, Углицкое, Юрьевское и Ярославское. После правления Александра Невского (1252–1263) сложилась практика, при которой ярлык на владимирское великое княжение получал в Орде один из правителей этих княжеств — правда, не всех, а только тех, где правили потомки отца Александра, Ярослава Всеволодича — первого великого князя владимирского, чьи права были признаны Ордой (это значило, что великими князьями не могли стать князья галицко-дмитровские, ростовские, стародубские, юрьевские и ярославские). Владимирское великое княжество было самым крупным. Соответственно князь, получавший ярлык на Владимир, не просто становился сюзереном остальных, но и реально получал в свое распоряжение намного больший потенциал, чем любой другой из князей Северо-Восточной Руси. Неудивительно поэтому, что борьба за великое княжение превратилась на столетие с лишним в определяющий фактор ее политического развития.
В 1263–1271 годах владимирским великим князем был брат Александра Невского, следующий за ним по старшинству из потомков Ярослава Всеволодича — Ярослав Ярославин, князь тверской (отец Михаила Ярославина), затем (1272–1276) младший из Ярославичей — Василий Костромской. В 1277 году на великокняжеский стол взошел старший в поколении внуков Ярослава Всеволодича — переяславский князь Дмитрий Александрович. Но с начала 1280-х годов его права стал активно оспаривать следующий по старшинству сын Александра Невского — Андрей, князь городецкий. Он попытался опереться в этой борьбе на сарайских ханов, а Дмитрий прибег к помощи Ногая, ставшего в тот период фактически самостоятельным правителем западной части Орды. В результате в 1280—1290-е годы князья Северо-Восточной Руси оказались разделены на две коалиции. В сфере влияния Ногая находились, помимо Дмитрия Александровича, князя переяславского и великого князя владимирского, его младший брат, первый московский князь Даниил, двоюродный брат Александровичей тверской князь Михаил Ярославич, а также князья суздальский, юрьевский и дмитровский. На сарайских ханов ориентировались, помимо Андрея Александровича, князья ярославские, ростовские (с оговорками: одно время один из ростовских князей, Дмитрий Борисович, как говорилось в главе 9, входил в число вассалов Ногая) и стародубские.
