Бернд Бонвеч - История Германии. Том 1. С древнейших времен до создания Германской империи
Саксонские монархи мало чем отличались от позднекаролингских магнатов, конфликтовавших между собой, и поэтому идея централизации страны приживалась довольно трудно. Региональные герцогства в Оттоновской Германии так и остались довольно замкнутыми образованиями с высокой степенью автономии. К насаждению сильной графской системы с детально разработанной юридической и фискальной системой, как это было при Каролингах, ни Оттоны, ни Салии не стремились. Некоторые исследователи прямо называют эпоху правления Саксонской династии «королевской властью без государства» (Г. Альтхофф). Политический процесс представлял собой «властную игру» устойчивого треугольника: король — знать — церковь. При этом каждая из сторон обладала своими землями и вооруженными свитами. Огромную роль играли обычаи, а не твердо установленные юридические нормы. Таковы были исходные позиции формирования германского варианта феодализма.
Король как гарант мира и спокойствия в стране, стоящий во главе войска, по необходимости (довольно частой) и древнегерманскому обычаю собирал советы знати, на которых разрешались в том числе и мелкие локальные конфликты. Принцип наследственности властепреемства утверждался трудно, будучи отягощен древним обычаем выборности короля: предложение и одобрение кандидатуры королевского рода знатью, передача ему символов власти (священного копья, меча, короны), помазание, коронация, королевский обед, на котором обязанности слуг выполняли герцоги, они же — высшие сановники государства и нового короля. Королю передавался верховный сюзеренитет над страной и высшее ленное право, обязывающее знать к вассальной присяге. Начиная с Оттона Великого к обычным процедурам коронации добавилось восхождение на трон Карла Великого в Аахене.
Восстановление единства зарейнской Германии было делом довольно сложным: в нем переплетались многочисленные интересы общегосударственного характера (оборона от венгров, полабских славян, норманнов), герцогов, епископов, короля. Генрих I широко использовал в своей практике жесткие, взаимообязывающие договоры и «дружбу» — с необязательным, по обстоятельствам, характером исполнения соглашений, стремясь достичь консенсуса знати. После акта выборов он даже отказался от помазания и объявил, что будет править согласно традициям при сотрудничестве с герцогами. В центре его политики, однако, всегда было пропагандирование приоритета государства. Он был искусным дипломатом, умел отступать, но умел и принудить. Когда баварский герцог Арнульф Злой не захотел признать его королевский титул, Генрих добился своего осадой Регенсбурга, предоставив подчинившемуся герцогу право назначения баварских епископов.
Новый король искал международного признания любыми средствами: в 921 г. по договору в Бонне он не оспорил права на Лотарингию западнофранкского короля Карла III Простоватого (879-929), что не помешало ему в 925 г. принять вассальную присягу от лотарингской знати, когда они свергли своего короля. Генрих I всячески подчеркивал свою ориентацию на каролингскую традицию власти, что прямо противоречило интересам герцогов. Именно поэтому в Боннском договоре он обозначен в качестве «короля восточных франков», а не просто как саксонский правитель, хотя его происхождение довольно часто проскальзывает в тогдашней историографии: rex Franciae et Saxoniae.
Генриху крайне необходим был серьезный военный успех для повышения авторитета. В 924 г. был взят в плен один из венгерских вождей. В качестве выкупа Генрих выторговал у венгров ненападение на 9 лет и выплату их королем дани за этот период. За это время он решил укрепить свои позиции, прежде всего в Саксонии, предоставив южным герцогам самим выстраивать отношения с венграми. Необходимо было создать конное войско и построить защитные сооружения в Саксонии. Крестьянам с королевских земель было предписано выставить и экипировать одного воина от девяти человек в гарнизоны бургов; пока этот воин будет занят строительством укреплений, остальные восемь обязаны были его содержать. В историографии эта мера, оцениваемая в качестве военной реформы, подвергается сомнению: саксы издавно строили большие бурги; сама повинность лежала на Марковых сообществах.
В 928-929 гг. были произведены неожиданные удары по полабским славянам, захвачен их центр Бранибор. Далее последовал поход против Чехии, правитель которой признал главенство саксов. На завоеванных территориях Генрих по каролингскому образцу учреждает маркграфства (первым стал Мейсен). Неудача славянского восстания 929 г. привела к увеличению на захваченных территориях сбора дани и обременение повинностями. Так началась германская «восточная колонизация», сопровождавшаяся неслыханными насилиями над славянским населением.
В 929-930 гг. вышел довольно спорный «указ о престолонаследии»: Генрих на собрании знати в Аахене назначает своего старшего сына соправителем и единственным наследником; впредь запрещалось дробление государства на уделы. Ни о каком обсуждении кандидатуры или возмущении со стороны знати речи не было. Однако в источниках не зафиксировано ни одного деяния соправителя.
В 933 г. венгры были впервые разбиты у местечка Риале. Согласно одним данным (Видукинд Корвейский), битвы вообще не состоялось: венгры бежали, едва завидя королевское войско. По другим (Лиутпранд Кремонский) — кочевников разгромила новообразованная тяжелая панцирная кавалерия, также выдаваемая за плод военной реформы Генриха. Широкой бенефициальной реформы Генрих не провел. В Германии его времени слой аллодистов был достаточно широк. Наконец, у него просто не было времени на выучку такой серьезной боевой единицы. Расчеты специалистов по военным технологиям и истории оружия показывают его стоимость в каролингское время. Цена боевого коня составляла 7 солидов, коровы — 1 солид, меча с ножнами — 7 солидов. На 1 солид можно было купить 144 пшеничных хлеба весом по 2 фунта. Для требуемого властью уровня вооружения кавалериста нужно было затратить 40 солидов, т. е. цену 40 коров. Поэтому венгры были разбиты или отогнаны только силами всех соединенных конных дружинников-газиндов всех герцогов. О войске, состоявшем из министериалов (немецкий вариант конных рыцарей из несвободных людей), в источниках сведений нет. Свидетельства о министериалах как о какой-то (пусть незначительной) устойчивой социальной группе крайне редки и для XI в.
Победа у Риаде повысила авторитет королевской власти, поэтому переход в 936 г. короны к Оттону I Великому (912-973) прошел безболезненно. Однако этот акт чуть ли не тацитовской эпохи (перенос знатности и доблести отцов на сыновей) обернулся кровавой усобицей, внешняя причина которой также восходила к временам независимого германского военного нобилитета, когда свободные дружинники были вольны переходить к более удачливым вождям. Вскоре после коронации Оттона саксонские вассалы вознамерились уйти от франконских сеньоров к своим землякам. Началась кровавая смута, в ходе которой Оттон присоединил Франконию к Саксонии, в 944 г. передал знатному франконцу Конраду Лотарингию, обручив его со своей дочерью Лиутгардой. Расширившийся королевский домен дал возможность Оттону вмешиваться в дела Баварии: в 947 г., после смерти Бертольда Баварского, король передал Баварию своему брату Генриху. В 948 г. умер Герман Швабский и во главе Швабии оказался зять покойного Людольф, сын Оттона. Германские земли были объединены, хотя и не на основе твердой юридической централизации, но под властью одной династии. В следовании каролингской традиции Оттон пошел дальше своего отца, распределив регионы страны между родственниками, печальные последствия чего не замедлили сказаться.
«Оттоновские привилегии»
В борьбе с герцогами Оттон во многом использовал свою позицию в церковной организации. Его политика была прямым следствием итогов каролингской христианизации Германии. Церковные земли рассматривались как королевские лены (вне данного статуса были земли частных дарителей), на которых король имел право прямого налогообложения. В случае если та или иная епархиальная кафедра или аббатство оказывались вакантными, все доходы, включая церковную десятину, шли в королевскую казну.
Поэтому короли не спешили их замещать. На важнейшие кафедры назначались королевские родственники; менее важные предлагалось купить. Это явление позже получило в церковной среде название «симония».
В качестве сеньора епархии короли имели право на введение церковного ленника во владение, переуступая им на данной территории светскую власть как чиновникам государства, с соответствующим ограниченным банном, а также духовную, коль скоро они были главами диоцезов и носили духовный сан. Этот торжественный акт назывался «инвеститура». Например, на важнейшее Кёльнское архиепископство Оттон назначил своего брата Бруно, передав ему заодно иммунитет над Лотарингией. Короли имели право сполиации, т. е. выступать в качестве единственного наследопринимателя имущества умерших духовных лиц. При захвате новых земель, параллельно с маркграфствами, основывались епархии и монастыри в еще большей степени, чем старые, (Сен-Галлен, Фульда, Констанц) зависимые от короля. Разбросанные владения приходов были объединены Оттоном в единые, т. е. вместе с чересполосно лежавшими светскими землями — иммунитетные округа с расширенной юрисдикцией, в том числе и высшей. Хранителем иммунитета был, однако, назначаемый королем чиновник — фогт. Суть системы так называемых «оттоновских привилегий» состояла в том, что под фогтско-церковный иммунитет подпадали не только крестьянские общины-марки, но — в большей степени — часть графских владений позднекаролингской эпохи. На этом юридическом основании положение графов-ленников становилось двусмысленным: они одновременно могли быть вассалами и герцогов, и короля. При сильных королях они выполняли ленные обязанности именно в их пользу. Германская церковь после таких нововведений, не имевших аналогов в католическом мире, стала одной из главных опор королевской власти в борьбе не только против герцогов, но и самого папы.
