Робер Гайар - Мария, Владычица островов
- Что-либо серьезное! Вот послушайте! Один из членов правления отправил ему письмо с просьбой построить больницу на деньги, собранные посредством штрафов. Он - губернатор - ответил, что не взимает никаких штрафов и что у него нет средств, потому что он заковывает провинившихся в кандалы, вместо того чтобы заставить их платить - деньгами или натурой. Когда мы попытались послать на Мартинику судью, дю Парке сразу же отказался его признать на том основании, что у него под началом солдаты, а не гражданское население!
- Но это, конечно же, ответы честного человека?
- Я еще не все рассказал, Мария. Дю Парке крайне упрям. У меня в столе лежит письмо, в котором он пишет:"Компания задолжала мне шесть тысяч пистолей. Я буду весьма признателен, сударь, если вы обратите на это ваше особое внимание, поскольку я не считаю возможным посвящать свою жизнь, честь и состояние Компании безвозмездно". Так что вы видите, человек использует свои собственные деньги, но отказывается взимать штрафы! Это в самом деле уже слишком!
И кстати, он много говорит о городе, который им надо построить. Обнаружив, что они не в состоянии построить ни одного дома, он просит прислать каменотесов, каменщиков, резчиков по камню, столяров, плотников, кузнецов и слесарей на том основании, что в Сен-Пьере есть только один плотник, которому приходится обслуживать весь остров.
Есть и еще кое-что, чего вы не знаете, мадам, кое-что гораздо более серьезное. К тому времени, когда пришел его ответ, Компания уже отправила в Сен-Пьер судью и инспектора. Ну вот, когда они сошли на берег, дю Парке без лишних слов отослал инспектора обратно на корабль, приказав капитану отвезти его во Францию. А что касается судьи, губернатор сговорился с колонистами устроить ему такую жизнь, что несчастный, переполненный отвращения, вернулся на одном корабле с отцом дю Тертром. Я надеюсь на вашего мужа, мадам, чтобы проучить его, и знаю, что в лице господина де Сент-Андре Компания будет иметь в высшей степени честного и трудолюбивого главного интенданта.
Мария не ответила. Она подошла к окну. На реку и растущие вдоль ее берегов деревья опускалась темнота, было слышно пенье матросов. Час назад она преисполнилась радости от похвал Жаку и его администраторским качествам со стороны иезуита, похвал, которые полностью соответствовали ее первым впечатлениям о нем. Но теперь все ее мечты были разбиты вдребезги. Она надеялась в скором времени снова увидеть человека, которого никогда не переставала любить, человека, которому она отдавалась в душе, находясь в объятиях Сент-Андре или покоряясь ласкам Фуке, - а он теперь, по-видимому, вернется во Францию. Все это было слишком тяжело, и она лишь с огромным трудом сдержала слезы, которые жгли ей глаза. Не оборачиваясь, она резко сказала:
- Вы не отзовете дю Парке. Это невозможно.
- Буду признателен, мадам, если вы объясните свой неожиданный интерес к дю Парке. Ей-Богу, если бы я не знал, что вы встречались с ним только пару раз и всего лишь на несколько минут, я сказал бы, что вы влюблены в него! Я ревную, Мария.
- Как это вы можете ревновать к человеку, с которым я никогда не разговаривала и который находится дальше чем за тысячу лье?
- Есть кое-что, чего я не понимаю, Мария, и я намерен докопаться до сути. - Он мгновение помолчал. - Если бы я не видел, как вытянулось ваше лицо, когда вы услышали о возвращении дю Парке во Францию, я, быть может, и поверил, что вы видели его только раз в жизни, мельком, в тот вечер у мадам Бриго, когда он поссорился с виконтом. Но теперь я уверен, что вы знали его и раньше - и хорошо знали!
В волнении он подошел к ней и стиснул ее руку.
- Это правда, ведь так? Вы знали его!
Мария спокойно ответила:
- Глупо из-за этого сердиться и расстраиваться. Если меня когда-то и заинтересовал этот молодой человек, то лишь потому, что я представила себе, как это ужасно, что его могут казнить или на всю жизнь заключить в тюрьму только за то, что он защищал свою честь. Как вы знаете, дорогой маркиз, женщины не равнодушны к мужеству. А поведение дю Парке в тот вечер было поистине геройским.
- Вы понимаете, что я могу уничтожить его одним росчерком пера? Я мог бы дать Сент-Андре поручение заковать его в кандалы и отправить во Францию!
- Какое это было бы злодеяние! Вам он не причинил никакого вреда.
- Вы любите его. Этого достаточно!
Она пожала плечами и снова повернулась к окну. Берега Сены были окутаны вечерней мглой. Фуке мягко заставил ее посмотреть на него.
- Вы видите, я слишком влюблен в вас, Мария!
Она притворно засмеялась.
- Вы говорите, что влюблены в меня, и я готова вам верить. Но вы любите меня без надежды на взаимность. Я уезжаю. "Вера" отплывает из Дьеппа через неделю. Завтра в это время я буду очень далеко от вас! Как вы можете все еще тешить себя какими-то иллюзиями? Даже если бы я и была влюблена в дю Парке - чего на самом деле нет, - неужели у вас нашлись бы какие-то причины для ревности?
- Вы отказали бы мне в том, в чем не откажете ему.
- А разве я не принадлежу Сент-Андре?
- Ах да, Сент-Андре, - живо ответил он. - Бедный Сент-Андре... бедный обманутый глупец.
- А вы сами? - с не меньшей живостью возразила она. - Вспомните, чем вы занимались минуту назад!
Кусая губы, Фуке отошел в глубь комнаты, в то время как Мария осталась у окна, наблюдая за ним. Было уже почти совсем темно, и обычно в это время зажигали канделябры. Вдруг ей пришло в голову, что еще далеко не все потеряно: Фуке был так в нее влюблен, что не составило бы большого труда заставить его сделать то, чего она хотела.
Она грациозно подошла к нему и произнесла с величайшим смирением и мягкостью:
- Нельзя ссориться накануне разлуки, которая может затянуться на годы. Это оставит нам такие грустные воспоминания и так много сожалений...
- Это ваша вина, Мария! - сказал он. - Зачем вам понадобилось упоминать о дю Парке? Он не имеет никакого отношения ни к вам, ни ко мне.
- Имеет! Вы говорите, что любите меня. Но разве мужчина отказывает своей возлюбленной в просьбе?
- Если бы это была всего только прихоть, я выполнил бы ее с величайшим удовольствием. Но здесь больше, чем просто каприз. Я подозреваю, что сюда примешано ваше сердце.
- Признаю, что, защищая дю Парке, я говорю от чистого сердца.
Фуке заметно вздрогнул. Его ревность была так сильна, что он почти лишился рассудка. Мария, однако, продолжала говорить.
- Интересно знать, - мягко сказала она, - захотите ли вы выслушать признание?
Эти слова ранили его в самое сердце, и ему стоило огромного труда ответить:
- Разумеется! Разве я не доказал вам свою любовь?
- Конечно, доказали. Но есть такие вещи, в которых женщине бывает трудно признаться.
- Сейчас же скажите мне, Мария. Я мучаюсь неизвестностью. Как бы это ни оказалось для меня больно, я хочу знать, в чем дело.
- Я не собираюсь причинять вам боль, - сказала она по-прежнему мягко. - Но это приводит меня в замешательство - почти. Должна сказать, я со стыдом вспоминаю о прошлом. Я была тогда совершенно другой - бедной, жалкой, невежественной, наивной. Знаете ли вы, как я выбралась из этого положения? Знаете ли вы, кого я должна благодарить за это? Дю Парке!
- Но каким образом?
- Когда-то вы знали это. Не может быть, чтобы забыли. Это дю Парке дал моему отцу от имени Белена д'Энабюка важный заказ - построить корабль. Именно за выполнение этого поручения он был награжден королем, а я представлена ко двору, где меня увидел и полюбил Сент-Андре... За этим ровным счетом ничего не кроется, мой дорогой маркиз, но, вероятно, это поможет вам понять, что для меня вполне естественно испытывать некоторую благодарность к человеку, который, словно по волшебству, переменил мою жизнь.
Фуке испустил вздох облегчения. Он вдруг почувствовал себя весело и беззаботно.
- Не заходит ли ваша благодарность слишком далеко? - спросил он, но в его голосе не было скептицизма.
- Не думаю, - твердо ответила она. - Я полагаю, что благодарность почти святое чувство. Но я хотела бы сказать вам еще кое-что. Перед отъездом я хочу засвидетельствовать свое почтение господину Белену д'Энабюку, потому что это ему я прежде всего обязана возможностью попасть ко двору и, таким образом, встречей с моим мужем. Это Белен д'Энабюк открыл Мартинику, остров, где я собираюсь жить и где мне будут оказывать королевские почести. Если бы на свете не было Белена д'Энабюка, я бы до сих пор была простой служанкой в дьеппской таверне. Чем я и была два года назад.
- Я глубоко тронут вашими чувствами, Мария! - совершенно искренне сказал Фуке.
- Теперь вы поняли, почему я так заинтересована судьбой семьи, которой я так многим обязана? Вы все еще ревнуете меня к дю Парке? И разве вы считаете неправильным, что мне следует засвидетельствовать господину Белену д'Энабюку свое почтение?
- Непременно сделайте это! - весело воскликнул Фуке. - Ваше появление озарит его печальную темную комнату на улице Жюнер. Я отвезу вас туда. Моя карета ждет снаружи.
