Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля
Блант работал в тесном сотрудничестве с полковником Робертсоном. Полковник занимался «двойными агентами» и так называемой «Дабл-кросс-систем» («Обманной системой»), которая американской энциклопедией шпионажа и контршпионажа называется «величайшим триумфом британской разведки». Смысл ее заключается в том, что английская Секретная служба, выявив германских шпионов в Англии, перевербовывала их и через них получала необходимую информацию, а также снабжала противника дезинформационными сообщениями.
Успех англичан объясняется еще и тем, что им удалось раскрыть тайну шифровальной программы Германии «Энигма», впрочем, подробнее об этом будет рассказано в следующей главе.
Другим разведчиком, который занимался «Дабл-кросс-систем» (ДКС), был Виктор Ротшильд, руководивший одной из ее секций. Блант принимал участие в создании системы ДКС. В начале войны он выехал в центр, где проводились допросы немецких агентов и их обработка для МИ-5. Выдающиеся аналитические способности, прекрасное знание Германии и немецкого языка сделали его ценным специалистом по перевербовке немецких агентов. Особенно интересно то, что некоторые из них на самом деле были советскими разведчиками, захваченными в плен англичанами. Если бы их не «перевербовали», то они остались бы в лагерях и были бы, таким образом, потеряны для Москвы как разведчики. «Перевербовка» дала им возможность остаться на воле и с помощью Бланта связаться с Москвой.
Одним из таких агентов была Наталия Сергеева (она предпочитала, чтобы ее называли «Лили»). Отец ее был русским. В советскую разведывательную сеть ее вовлек дядя — Николай Скоблицин. Другой ее дядя, Евгений Миллер, — генерал царской армии. Сергееву перевербовал абвер, и ей была дана кличка «Тремп» («Странник»).
Упоминавшийся Джон Кастелло, исследовавший связь «тройных агентов» через Бланта с Москвой, пишет: «Сейчас стало ясно, что детальные данные, полученные Блантом о «Дабл-кросс-систем», помогли советской разведке вовлечь, подобно Сергеевой, и других тройных агентов в советские разведывательные операции. Послевоенные расследования американской разведкой деятельности других антинацистских агентов, завербованных во время войны из русских эмигрантских кругов Европы, установили, что многие из них на самом деле работали на Москву». И некоторые из них делали это не без помощи Бланта.
Глава VI. БЛАНТ ВМЕСТЕ С СОВЕТСКИМ НАРОДОМ ВОЮЕТ ПРОТИВ ГИТЛЕРА
Блант в некоторых своих показаниях утверждал, что до 22 июня 1941 г., до тех пор пока Черчилль не заявил, что Англия рассматривает Советский Союз в качестве своего союзника в борьбе против гитлеровской Германии, — именно до тех пор он не посылал в Москву особенно важной секретной информации.
Мы знаем, что это не так. Подобного рода заявления Бланту были нужны, чтобы избежать обвинений в предательстве. Но косвенно слова Бланта подтверждают, что после 22 июня он значительно активизировал свою деятельность и стал направлять на Лубянку все более важную и ценную информацию. Блант цитировал слова У. Черчилля: «Любой человек или государство, которое борется против нацизма, получит нашу помощь». Отныне, после нападения Германии на СССР, Блант считал себя «двойным патриотом». Он справедливо полагал, что, работая советским разведчиком, он борется против Гитлера, тем самым помогая и своей стране.
Что же изменилось в его деятельности после 22 июня 1941 г.?
Очень удачная вербовка
Прежде всего расширился круг его информаторов. Особенно успешными были донесения одного из них, которые касались данных о немецких вооруженных силах, о немецкой военной разведке и ее секретах. Этим информатором был Лео Лонг, выходец из простой семьи, выпускник Тринити-колледжа. В Кембридже он стал членом компартии. Блант был тьютором (наставником) Лонга, помогая ему в овладении французским языком. Он и завербовал Лонга для разведывательной работы на Москву. После окончания университета Лонг уехал в Германию, где работал преподавателем. Английская энциклопедия шпионажа сообщает о нем такие данные: в конце 1940 года Лонг, возвратившийся из Германии в 1939 году, был зачислен в военную разведку, в отдел, который именовался МИ-14. По-видимому, случайно в 1941 году Блант и Лонг встретились в бомбоубежище Военного министерства во время воздушной атаки на Лондон германской авиации. И Блант предложил Лонгу возобновить их «рабочие отношения» с того места, где они прервались. Лонг согласился.
Очень скоро из своих контактов с Блантом он понял, что тот был куда больше вовлечен в активную шпионскую работу на Москву, чем признавался. Энциклопедия сообщает, что «два джентльмена обычно встречались в лондонских пабах, и Лонг вручал Антони информацию, которую выуживал у агентов, работавших в Европе для Бланта». Это показывает, что у Бланта были свои агенты не только в Англии, но и в континентальной Европе. «Эта информация, — указывается в энциклопедии, — включала сообщения о передвижении немецких войск с комментариями британской военной разведки и о развитии событий на фронте».
Источником информации Лонга в значительной степени служили телеграммы германского командования, расшифрованные английской службой дешифровки. Удалось это сделать так. В декабре 1941 года вторая немецкая армия потеряла две шифровальные машины, известные под названием «Энигма», что ускорило создание англичанами собственной дешифровальной машины «Ультра»24.
Встреча с Лонгом, как признавал Блант, была сюрпризом и для него, а в дальнейшем оказалась счастливой находкой. Два разведчика виделись каждую неделю во время обеденного перерыва, и под столом один передавал другому доклад, который они сами называли чем-то вроде «выжимок из еженедельных оценок департамента». Выжимки составлялись на основе всех источников, которые стекались в МИ-14. Лонг утверждал, что он имел дело только с Блантом и никогда не встречался ни с одним советским разведчиком или сотрудником советского посольства. Упоминавшийся мною Джон Кастелло делал вывод, что Центр особенно доверял Бланту, который также руководил работой Берджеса и другого разведчика — Стрейта. Блант, к тому же, имел самое непосредственное отношение к разведчику «X», которого обычно называют пятым.
Продолжал Блант вербовку и других лиц, которые снабжали его и Лубянку информацией. Один из них (имя его так и не было названо) занимал пост, открывавший широкий доступ к очень важной секретной информации в годы войны. Впоследствии, после женитьбы, сознавая, какую опасность его работа на Москву может принести не только ему, но и его семье, он прекратил свою тайную деятельность. И, видимо, Лубянка, понимая, что настойчивость в этом случае может принести только вред, оставила его в покое. Другой служащий английской гражданской администрации, коммунист, использовался Блантом в качестве курьера.
Вербовка, проводимая Блантом, распространялась и на иностранных студентов, обучавшихся в Англии. Одним из них был Герберт Норман. Впоследствии он поступил на дипломатическую службу, сделал хорошую карьеру и стал послом Канады в Египте. Канадские секретные службы раскрыли его тайную деятельность, начали допрашивать о связях с русскими. Затем последовал его вызов в Канаду. Он отказался выехать в Оттаву, сказав одному из канадских контрразведчиков: «Я не могу вернуться в Канаду. Если я это сделаю, то выдам сотню людей». В ту же ночь он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна квартиры, в которой жил. Когда Бланта спросили о нем английские следователи, он коротко сказал: «Герберт был одним из нас».
Кто пятый?
Описание успехов Бланта будет неполным, если не рассказать о пятом участнике «кембриджской группы». Когда в 1951 году в Москву бежали Берджес и Маклин, а затем в 1963 году и Филби, стали говорить о «кембриджской группе» сначала в составе трех человек, затем — о четырех участниках, потом — о пяти.
Кто же эти четвертый и пятый?
Читатель уже знает благодаря Эндрю Бойлу и его книге «Четвертый», вышедшей в 1979 году, что правительство было вынуждено назвать имя четвертого — Антони Блант. Пятый в книге Бойла проходил под именем «Базиль». Кем он был? Что о нем написал английский исследователь? Если личность Бланта под именем «Морис» была так точно очерчена, что сразу угадывалось, кто скрывался за ним, то в «Базиле» узнать пятого было нельзя. Кроме того, в книге наряду с «Морисом» действовал и реальный Блант, а о настоящем «Базиле» в книге не было ни одного упоминания. Видимо, Бойл не знал его настоящего имени.
Впервые имя пятого стало известно английской разведке в 1967 году, а английской общественности — лишь в 1981 году. Именно тогда журналист Чепмен Пинчер в книге «Их ремесло — предательство» высказал предположение, что пятым был Кернкросс. Ему была посвящена глава книги, озаглавленная «Правда о Джоне Кернкроссе». Казалось, была поставлена точка в деле о пятом. Но в июне 1983 года английская газета «Дейли мейл», ссылаясь на совершенно секретные документы КГБ, «рассекреченные недавно новым режимом в Москве», назвала другое имя, уверяя, что пятым членом «кембриджской группы» была будто бы женщина — Эдит Тюдор Харт. Авторы заметки назвали ее одной из самых зловещих женщин в истории шпионажа. Газета приписала ей, не имея для этого никаких оснований, вербовку и Филби, и Берджеса. Никаких конкретных фактов в доказательство своей фантастической версии газета, конечно, не привела да и не могла привести. Поэтому оставлю эту очередную сенсацию в стороне до тех пор, пока не станут известны более точные свидетельства относительно этой версии. Добавлю, что в разное время около десяти англичан были объявлены «номером пятым» «кембриджской группы», но каждый раз сенсационные сообщения оказывались блефом.
