Владимир Горончаровский - Арена и кровь: Римские гладиаторы между жизнью и смертью

Заговор удался, но испуганные сенаторы большей частью разбежались. Таким образом, открыть заседание сената было невозможно, и заговорщики решили захватить и укрепить Капитолий, а сопровождала их туда «многочисленная толпа гладиаторов и рабов» (Арр. Bell. Civ. II. 118, 120). В тот же день самые активные участники заговора Марк Брут и Гай Кассий с вооруженными гладиаторами появились на площади, где была произнесена речь, в которой оправдывалось совершенное ими убийство и говорилось о восстановлении свободы (Арр. Bell. Civ. II. 122 137). В первые два дня число сторонников Брута и Кассия значительно увеличилось, но потом, когда из соседних городов пришли колонисты, получившие там наделы от Цезаря, и пообещали его товарищу по консульству Марку Антонию отомстить убийцам, многие из лагеря заговорщиков рассеялись. «Тогда они, оставшись без людей, стали набирать гладиаторов и других, у кого была непримиримая вражда к Цезарю» (Nie. Dam. Vita Aug. XVII. 49). Все эти люди спустились с Капитолия, только получив обещание безопасности от Антония, который успел собрать большую военную силу. Позднее гладиаторы, наверняка, присутствовали в составе его личной гвардии, состоявшей из шести тысяч человек[51].

Та же традиция была в полной мере унаследована императорским Римом. Калигула, поставил гладиаторов-фракийцев во главе своих германских телохранителей (Suet. Calig. 55. 2). Нерон для усиления личной охраны во время своих хулиганских вылазок на ночные улицы Рима «окружил себя воинами и большим числом гладиаторов, которые оставались в стороне от завязавшейся драки, пока она не отличалась особой ожесточенностью, но если подвергавшиеся нападению начинали одолевать, брались за оружие (Тас. XIII. 25). После смерти Нерона Флавии, видимо, не разрешали частным лицам держать гладиаторов в Риме, но на остальную Италию и самих императоров этот запрет не распространялся. Вот что рассказывает Светоний о смерти Домициана: Стефан, управляющий его племянницы Домициллы, тайно пронес во дворец кинжал, подал императору записку о якобы раскрытом заговоре и, пока тот читал, «нанес ему удар в пах. Раненый пытался сопротивляться, но… декурион спальников Сатур и кто-то из гладиаторов набросились на него и добили семью ударами» (Suet. Dom. 17. 1–2).

Последний эпизод с использованием гладиаторов как военной силы на улицах Рима связан с историей церкви. В 366 г. здесь развернулась жестокая борьба между двумя претендентами на престол св. Петра — Дамасом и Урсином, бывшим секретарем покойного папы Либерия. Им было за что биться. Один из авторов того времени, Аммиан Марцеллин, делился с читателями такими размышлениями по этому поводу: «Наблюдая роскошные условия жизни Рима, я готов признать, что стремящиеся к этому сану люди должны добиваться своей цели со всем возможным напряжением своих сил… им предстоит обогащаться добровольными приношениями матрон, разъезжать в великолепных одеждах в экипажах, задавать пиры столь роскошные, что их блюда превосходят царский стол» (Amm. Marc. XXVII. 3. 14). Тогда по итогам голосования победителем оказался Дамас. Однако Урсин первым провозгласил себя папой и забаррикадировался со своими вооруженными сторонниками в базилике Сицинина (позднее перестроена в церковь Санта Мария Маджоре). Дамас не растерялся, направился в местную гладиаторскую школу рядом с Колизеем и нанял достаточное количество бойцов, чтобы они помогли ему. Те справились с делом на славу: убили находившихся в базилике 137 человек, в том числе всех женщин, детей и стариков. Урсин бежал, а верующие добросовестно усвоили урок и покорились [52]. В 397 г. такая возможность использовать гладиаторов окончательно исчезла, поскольку правители империи — Гонорий на западе и Аркадий на востоке — запретили брать их на службу.

Если говорить о включении гладиаторов в состав римской армии, то впервые такая ситуация возникла на завершающем этапе гражданских войн, когда страх перед возможным выступлением вооруженных рабов был забыт ради сиюминутных интересов римских политиков. Впервые «множество гладиаторов» появляется в 43 г. до н. э. среди наскоро набранных солдат сторонника сената Децима Брута, разместившихся в богатом городе Мутине на севере Италии (App. Bell. Civ. III. 49). Три года спустя гладиаторов включил в состав своего войска Луций, брат Марка Антония, осажденный в г. Перузии армией еще одного претендента на власть — Октавиана (Арр. Bell. Civ. V. 30).

В дальнейшем гладиаторов продолжали использовать в качестве армейского резерва в военных конфликтах. После смерти Нерона претенденты на трон неоднократно зачисляли их на службу для усиления собственных армий. В итоге только у признанного сенатом императора Отона (рис. 31) в период его борьбы с получившим поддержку легионов в Германии Вителлием таких воинов набралось до двух тысяч, что соответствовало примерно 1/8 от общего числа гладиаторов на территории империи[53]. Как писал Тацит, это была «постыдная разновидность вспомогательного войска, которой, однако, в пору гражданских войн не брезговали и более взыскательные полководцы» (Тас. Hist. II. 11). Столь резкий отзыв обусловлен тем, что лишь в отдельных случаях гладиаторы добивались успеха, например, под командованием Марция Макра, консула 69 г. в войске Отона.

«Человек храбрый и решительный, он на лодках перевез через Пад отряды гладиаторов и внезапно появился с ними на том берегу реки. Вспомогательные отряды вителлианцев были смяты, те, кто оказали сопротивление, вырезаны, остальные бежали по направлению к Кремоне» (Тас. Hist. II. 23). Дальнейшие действия отоновских гладиаторов были менее удачны. Отборные бойцы из числа тех, кто сражался под началом Марция Макра, попытались на быстроходных судах отбить остров посреди р. Пад, занятый германскими воинами Вителлия, но «по своему боевому опыту не смогли сравниться с солдатами, да и стрелять с качающихся кораблей им было гораздо труднее, чем германцам, стоявшим на твердой земле. Они перебегали от одного борта к другому, суда от этого раскачивались все сильнее, пока, наконец, бойцы, назначенные первыми выскочить на берег, не смешались в одну беспорядочную толпу с гребцами. Тут-то германцы по мелководью бросились к кораблям, хватались за корму, вскакивали на борт, тащили суда за собой и топили их» (Тас. Hist. II. 35), а в конечном итоге сражение закончилось тем, что гладиаторы Отона были разбиты и «немалое число их положили на месте» (Plut. Oton. 10). Позднее, когда воины из состава этого подразделения, «которые считались и искушенными, и отважными в рукопашных схватках», еще раз предприняли попытку переправиться через реку, отряд батавов, служивших Вителлию, атаковал непосредственно их корабли (Тас. Hist. II. 43). «Лишь немногие из гладиаторов выдержали их удар, остальные бежали к реке, натолкнулись на выстроенные там вражеские когорты и все до последнего погибли в бою» (Plut. Oton. 12).

После смерти Отона остатки его гладиаторов перешли на сторону Веспасиана, которого в борьбе за трон поддержали легионы, размещенные в Сирии и Иудее. Впрочем, и ему от них было мало толку: при штурме войсками утвердившегося в Риме Вителлия Таррацины, одного из городов в Средней Италии, всего «несколько гладиаторов оказали отпор врагу и дорого продали свою жизнь, остальные устремились к кораблям, где их ждала та же гибель» (Тас. Hist. III. 77). Продолжение борьбы сторонников Веспасиана против императора Вителлия привело к обострению ситуации в государстве. Военных сил катастрофически не хватало и опять пришлось прибегнуть к помощи гладиаторов. Чтобы переломить ход событий в лучшую для себя сторону, Вителлий отправил в Кампанию, где от него отпали флот и прибрежные города, своего брата с военными кораблями, «новобранцами и отрядом гладиаторов… Но повсюду он был или разбит, или предан» (Suet. Vit. 15. 1–2). Приведенные примеры показывают, что обученные единоборству гладиаторы, как правило, плохо взаимодействовали в строю и, во всяком случае, не принесли особого успеха своим военачальникам.

Позднее Марк Аврелий (рис. 32) в период затяжной войны 167–174 гг. на дунайской границе с германскими племенами квадов и маркоманнов пополнил свои изрядно поредевшие войска специальным отрядом из гладиаторов, присвоив ему многообещающее название «Услужливые» (Iul. Capit. М. Anton. XXI. 7). Правда, это не прибавило ему популярности в народе: люди говорили, что, «отняв развлечение, он хочет заставить народ заниматься философией» (Iul. Capit. М. Anton. XXIII. 5). В последний раз римская армия была усилена гладиаторами из знаменитых капуанских школ во время гражданской войны 193 г. по личному почину любившего поупражняться с гладиаторским оружием императора Дидия Юлиана, ожидавшего подхода к Риму войск своего соперника Септимия Севера (Ael. Spart. Did. Iul. VIII. 3; IX. 1).