Руслан Скрынников - Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века
Вооруженные стычки во владениях Вишневецкого могли привести к более широкому военному столкновению. Надежда на это и привела Отрепьева в Брачин. Самозванец рассчитывал, что Вишневецкий поможет ему втянуть в военные действия против России татар и запорожских казаков.
Борис Годунов обещал князю Адаму щедрую награду за выдачу «вора».[65] Получив отказ, царь готов был прибегнуть к силе. Опасаясь этого, Вишневецкий увез Отрепьева подальше от границы в Вишневец, где тот «летовал и зимовал».[66]
Первыми домогательства самозванца признали ариане. Но их признание не принесло выгоды Отрепьеву, а, напротив, поставило его в затруднительное положение.
В имении Адама Вишневецкого Отрепьев добился более прочного успеха. Магнат велел прислуге оказывать московскому «царевичу» полагавшиеся ему по чину почести. По свидетельству Варлаама, он «учинил его (Гришку) на колестницах и на конех и людно».[67] Князь Адам имел репутацию авантюриста, но он был известен также и как рьяный поборник православия.[68] Семья Вишневецких состояла в дальнем родстве с Иваном Грозным. Родня князя Адама — Дмитрий Вишневецкий был троюродным братом московского царя. Признание со стороны Адама Вишневецкого имело для Отрепьева неоценимое значение. Оно устраняло сомнения в приверженности «царевича» православию и доставляло ему очевидную политическую выгоду: Вишневецкий признал безродного проходимца «своим» по родству с угасшей царской династией.
Самозванческая интрига вступила в новую фазу своего развития.
Глава 8
Военная служба
К началу XVII в. ядром вооруженных сил Русского государства оставалось дворянское ополчение, которое не было регулярным войском. Несмотря на то, что численность населения страны в целом увеличивалась, полевые армии времени Бориса Годунова оставались на уровне конца Ливонской войны. Для войны с самозванцем Разрядный приказ сформировал в 1604 г. войско, насчитывавшее 25 336 ратников. Численность дворянского ополчения составляла 13 137 человек, не считая боярских холопов.[1] История дворянского ополчения была тесно связана с развитием поместной системы. На протяжении XVI в. фонд поместных земель расширился за счет черносошных и вотчинных земель.
Поместье стало ведущей формой феодального землевладения в России. Однако уже во второй половине XVI в. появились признаки кризиса поместной системы. Рост численности дворянского сословия неизбежно сопровождался процессом дробления поместий. Экономические потрясения 70–80-х годов XVI в. и начала XVII в. привели к тому, что значительная часть поместного фонда земель запустела. Возникло резкое несоответствие между системой окладов и наличными «дачами» помещиков. Земли в полный оклад получали члены Боярской думы и верхи дворянства. Уездным детям боярским Разрядный приказ продолжал назначать традиционные оклады (по отечеству и службе), но эти оклады мало соответствовали наличным владениям. В счет оклада служилым людям засчитывали как населенные земли, так и лес «под пашню», дикое поле и пр.[2] Обострение земельного голода явилось источником постоянного недовольства мелкопоместных детей боярских.
В пору экономического процветания страны (до 70-х годов XVI в.) поместная система в целом обеспечивала потребности военной службы. Будучи обеспеченным землей и крестьянами, помещик имел возможность нести полковую службу. Он выступал в поход в тяжелом вооружении, на боевом коне, в сопровождении вооруженных слуг.
Массовое бегство крестьян, запустение большей части фонда поместных земель, измельчание поместья неизбежно отразились на условиях военной службы и структуре дворянского войска. Документы Разрядного приказа конца XVI в. позволяют исследовать характер происшедших перемен. Наибольший интерес представляют материалы, относящиеся к южным уездам, где новые тенденции приобрели самую резкую форму.
На пространстве от Брянских лесов до Рязани была организована система укреплений, составляющих единую Засечную черту. Охраняли черту дети боярские из близлежащих южных городов. В 1597 г. сторожевую службу тут несли 78 детей боярских полковой службы и 247 «детей боярских конных с пищальми».[3] Итак, одни дети боярские продолжали нести традиционную службу в тяжеловооруженной дворянской коннице, другие же сменили род войск и перешли на огнестрельное оружие.
Типичным можно признать положение, сложившееся к концу XVI в. в Ряжском уезде. Среди помещиков, присутствовавших на смотре в 1597 г., только 44 человека числились детьми боярскими полковой службы, зато прочие дети боярские — 301 человек — служили с пищалями. Данные о землевладении с полной очевидностью доказывают, что на службу с огнестрельным оружием переводили наименее обеспеченных помещиков, утративших возможность служить «конно, людно и оружно». Поместные оклады пищальников были в 2–3 раза ниже, чем у тех, кто нес полковую службу. Особую группу ряжских служилых людей составляли 110 охудавших детей боярских и «нетчиков», не явившихся на смотр. Некоторых из них изгнали со службы, а прочим оставили минимальный поместный оклад (20 четв. пашни) и зачислили на осадную службу «с пищалью без денег».[4]
После разорения 1601–1603 гг. численность высшей категории служилых людей сократилась, а низших — увеличилась. В походе против самозванца 1604 г. участвовало «ряжан полковых 28 чел., да с пищальми 336 чел.»[5] Дети боярские «осадной службы» остались в Ряжске.
Согласно той же росписи 1604 г., среди детей боярских из Орла 129 несли службу в конных полках, а 287 были пищальниками. В том же походе 1604 г. участвовали дети боярские — пищальники из Одоева (153), из Черни (128) и Новосили (128).[6]
Конные отряды стрельцов и казаков с пищалями появились уже в годы Ливонской войны. Лошади служили пищальникам лишь для переходов на марше. Для боя они спешивались. Отряды конных самопальников детей боярских были организованы по их образцу. Пищали были громоздки, их нельзя было быстро перезарядить. Поэтому самопальники дети боярские сражались в пешем строю.[7] Для детей боярских «с пищалями» отказ от традиционного рыцарского вооружения и переход из тяжеловооруженной конницы в пехоту означал нечто большее, чем смену оружия или рода войск. Контингенты для пехоты издавна поставляли непривилегированные сословия (горожане, казаки). Переход в пехоту в некоторых отношениях уравнивал детей боярских самопальников со служилыми людьми «по прибору», не принадлежавшими к дворянству. На поле боя и те и другие выполняли теперь сходные функции.
Система мельчайших поместий и перевод помещиков в пехоту, вооруженную огнестрельным оружием, получили особое распространение в уездах, ставших главными очагами гражданской войны в начале Смуты.
В 1577 г. дети боярские из Путивля и Рыльска подали властям челобитную по поводу своей земельной неустроенности. По их словам, из 168 детей боярских, служивших в названных городах, более половины (99) вовсе не получили поместий, а прочие (69) были «испомещены по окладам не сполна, иные вполы, а иные в третей и в четвертой жеребей, а иным дано на усадища понемногу».[8] При таких условиях лишь немногие из путивлян и рылян могли нести полковую службу в дворянском ополчении.
Учитывая это обстоятельство, власти в 1594 г. распорядились произвести набор мелкопоместных путивлян детей боярских и сформировать из них «приказ» конных самопальников численностью в 500 человек. Командиром приказа был назначен А. Хрущев.[9]
Однако Хрущев смог набрать в свой приказ всего 107 детей боярских. Из них лишь у 28 были небольшие «старые» поместья. Чтобы обеспечить набранных самопальников минимальными поместными дачами, власти отписали у путивльских посадских людей все их пригородные наделы и угодья, а также отрезали излишки распаханной земли у прочих помещиков. В результате дети боярские самопальники получили крохотные дачи по 30, 40 и 50 четв. пашни. Некоторые получили в счет земли бортные угодья с обязательством платить в казну оброк медом.[10]
Не располагая достаточным количеством «жилой» пашни, Поместный приказ выделил самопальникам Хрущева в дополнение к их старым поместьям 891 четв. — всего 1168 четв. паханной пашни, а также более 1800 четв. необработанной земли в «диком поле» и 202 четв. перелога.
Не имея возможности набрать необходимое число детей боярских, Хрущев завербовал в свой «приказ» и предоставил поместное обеспечение людям самых разных чинов, включая служилых путивльских казаков (138 человек), стрельцов (107 человек), гарнизонных пушкарей (36 человек), белодворцев (77 человек), некоторое число путивльских посадских людей.[11] Все они должны были нести конную самопальную службу вместе с детьми боярскими. Все различие заключалось в следующем. Если дети боярские самопальники получали оклады по 30, 40, 50 четв. пашни, то разночинцам положено было рядовым по 20 четв., а атаманам по 30 четв. земли. Иногда им оставляли те же участки, которые они прежде держали на оброке. Более половины отведенной им земли составляла нераспаханная земля в «диком поле». Ценность подобных поместий была невысока. Среди служилых «черкас» (украинских казаков) только двое согласились взять подобные поместные «дачи». Большинство же (53) решили служить в самопальниках за хлебное и денежное жалованье без земли.
