Лен Дейтон - Вторая мировая: ошибки, промахи, потери
В начале 1941 года Береговое командование Королевских ВВС было переведено под оперативное управление флота и разведывательная эскадрилья была передислоцирована в Исландию. Активизация действий англичан в воздухе, хотя и очень незначительная, убедила Деница, что и он должен обеспечить авиационное прикрытие своих лодок. В его распоряжение поступила бомбардировочная группа «И/КГ-40», имевшая большой опыт боевых действий. Начиная с января 1941 года «Кондоры» стали совершать полеты над Атлантикой, следуя между Бордо и норвежской базой Ставангер. По мере того как союзные корабли стали оснащаться средствами противовоздушной защиты и получили возможность отражать атаки с воздуха, эти тихоходные четырехмоторные самолеты переключились на разведку маршрутов следования конвоев, составление сводок погоды над Атлантическим океаном и взаимодействия с подводными лодками.
К тому же «Кондоров» было слишком мало, чтобы они могли оказать какое-либо существенное влияние на ход борьбы на море; больше того, несмотря на использование радиомаяков, лишь немногие штурманы «Люфтваффе» могли определить координаты конвоя настолько точно, чтобы вывести подводные лодки на расстояние визуального обнаружения. Большую долю смятения вносило также то, что координатная сетка «Люфтваффе» не совпадала с той, что использовалась на морских картах. В то время человек, подавший голос в защиту «поддержки с воздуха» немецких подводных лодок, рисковал выставить себя на всеобщее посмешище. Невидимая глазом ценность авиации в Битве за Атлантику заключалась в моральной поддержке своих моряков и психологическом воздействии на неприятеля, которому становилось не по себе от вида самолетов с чужими опознавательными знаками.
В начале войны конвоям, следовавшим из Великобритании, придавались в поддержку корабли Королевского ВМФ лишь на первую часть пути, приблизительно до 15 градуса западной долготы. Затем эскортные корабли стали сопровождать конвои до 25 градуса, а позднее — с июля 1941 года — конвои стали всю дорогу следовать в сопровождении боевых кораблей. Сменные отряды эскортных кораблей выходили из портов Великобритании, Исландии и Ньюфаундленда. Но боевых кораблей было очень мало, так что даже в конце 1941 года в среднем конвой сопровождало два эскортных корабля.
Эскортные корабли также не имели иммунитета к торпедам. Я не приношу извинения за чрезмерно большой отрывок, взятый из одного из самых красочных описаний Битвы за Атлантику:
«Внезапно небеса превратились в языки пламени, и весь корабль содрогнулся… Прямо впереди я увидел что-то плавающее на поверхности воды, похожее на огромного металлического кита. Этот предмет медленно перевернулся, и я увидел на металлической обшивке наши опознавательные знаки. Я был ошеломлен. Все происходившее выходило за рамки моего понимания. Обежав мостик, я посмотрел назад. Корабль заканчивался машинным отделением — все, что было сзади, словно отрезало. Так что впереди прямо перед нашим кораблем я видел собственную корму. Вся верхняя палуба была в огне. Первый помощник организовывал пожарные отряды. Увидев меня, он крикнул: «Сэр, вы будете покидать корабль?» — «Нет, черт возьми!.. Мы уйдем отсюда только тогда, когда иного выхода не будет».
Однако корабль с оторванной кормой недолго остается на плаву:
«Палуба начала крениться — внезапно и очень резко. Корабль практически лег на борт. Я покатился вниз, хватаясь за что попало. Мой мир перевернулся на девяносто градусов… Я прыгнул на трубу камбуза, протянувшуюся в двух футах над водой параллельно поверхности, и осторожно пошел по ней. Дойдя до конца трубы, я взглянул на лица. Все мои люди смеялись, словно происходящее было каким-то гигантским представлением на арене цирка. Мне закричали:
— Ну же, сэр, прыгайте! Вода просто прекрасная.
— Я жду, когда за мной прилетит «Скайларк», — ответил я.
Но тут труба резко погрузилась в воду, и я поплыл как безумный. Мы старались изо всех сил… Один раз я обернулся, но голов позади меня осталось мало, очень мало. Я продолжал плыть. Прямо на нас шел эсминец из нашего отряда. Мне были видны люди, стоящие на боевых местах. Эсминец атаковал. Он атаковал то, что осталось от нашего «Уорвика»! Я закричал что есть сил. Подводная лодка может быть где угодно, только не здесь. В воздух взлетели фонтаны от сброшенных глубинных бомб. Они так забавно колышутся из стороны в сторону — странно, никогда раньше я этого не замечал. Интересно, когда бомбы взорвутся? Все оказалось не так плохо, как я опасался, — просто словно меня ткнули в грудь. Я продолжал плыть. У меня перед глазами все расплывалось. Мне уже ничего не хотелось. На. меня одна за другой, накатывались волны, и я думал только о том, чтобы они прекратились. Мне уже стало все равно. Вдруг кто-то схватил меня за плечи, и я услышал голос: «Господи, это же наш капитан! Помогите мне втащить его к нам». Меня втащили на спасательный плот, и без того до отказа набитый людьми».
Для того чтобы как можно лучше использовать жалкие крохи эскортных кораблей, командование Королевского флота начало создавать «эскортные группы», на деле обычно означавшие лишь собравшихся вместе капитанов кораблей ВМФ — под началом одного из них, командира эскортной группы, — обменивающихся друг с другом своими мыслями по поводу противолодочной борьбы.
И вот Пятая эскортная группа оказалась в марте 1941 года в том районе, где действовали три самых знаменитых капитана-подводника германского флота: Гюнтер Прин; Иоахим Шепке, отмеченный многочисленными наградами командир «U-100», и Отто Кретчмер, командир «U-99». Все эти капитаны носили в петлицах «Рыцарский крест», украшенный дубовыми листьями, знаменующий 200 000 тонн общего водоизмещения потопленных кораблей. Кретчмер и Шепке были полны решимости стать первыми, добившимися результата 300 000 тонн потопленных союзных кораблей. Кретчмер вышел с базы в Лорьнане, имея на своем счету 282 000 тонн (хотя, как мы видели, эти цифры были, как правило, сильно завышены).
Первым заметил идущий из Великобритании конвой «ОВ-293» командир «U-47» Прин, сразу вызвавший своих товарищей: Кретчмера, Матца на «U-70» и Ганса Эккермана на «UA[19]». Хотя некоторую роль сыграл установленный на английских кораблях радар, данное боевое столкновение не было отмечено изменением тактики обеих сторон. Однако другими стали люди: немцы, опытные профессионалы, находились на вершине самоуверенности, в то время как моряки Королевского военно-морского флота, еще недавно сухопутные люди, лишь по выходным катающиеся на яхтах, обрели новую решимость.
Счет потопленным кораблям открыл Кретчмер. Выпустив торпеды из надводного положения, он поразил танкер, сразу же вспыхнувший как факел, и норвежское китобойное судно «Терье Викен», оставшееся на плаву. Используя ту же тактику, командир «U-70» Матц потопил британский транспорт и танкер «Майадрехт», который с типично голландской решимостью повернул на него и протаранил погружавшуюся субмарину. «UA» была обнаружена, и ей пришлось спешно погружаться. Получив серьезные повреждения от глубинных бомб, германская подлодка была вынуждена вернуться на базу.
Матц на «U-70» осуществил экстренное погружение. Его атаковали сразу два корвета. Германская субмарина нырнула на глубину 650 футов: гораздо глубже, чем она была рассчитана. От повреждений, нанесенных таранившим ее голландским танкером и глубинными бомбами, в корпусе началась течь, и подлодка стала неуправляемой. Несмотря на все усилия экипажа, она всплыла и попала под огонь корветов. Команда сдалась в плен, но подбитая субмарина вдруг осела на корму и, задрав нос, скрылась в пучине, прихватив с собой двадцать подводников.
Даже упрямый Кретчмер вынужден был погрузиться и отсиживаться «в подвале». Выключив двигатели, он затаился, наблюдая за тем, как дрожит свет в лампах и выскакивают заклепки от близких разрывов глубинных бомб. Наконец Кретчмер осторожно удалился, имея на борту половину боезапаса торпед. Конвой, потерявший два корабля потопленными и два поврежденными, продолжил путь.
Прин преследовал конвой и с наступлением предрассветных сумерек, прикрываясь налетающим шквалами проливным дождем, предпринял атаку. Однако в минуты просветления его заметила вахта корвета «Вульверин», и экстренное погружение не спасло субмарину от глубинных бомб, повредивших оси гребных винтов. Вместо того чтобы направиться домой, Прин с наступлением темноты снова всплыл для новой атаки, судя по всему, не сознавая, как отчетливо слышен шум поврежденных винтов на гидролокаторе. На этот раз «Вульверин», терпеливо дожидавшийся поблизости, не промахнулся. Экстренно нырнувшая субмарина взорвалась от прицельно сброшенной глубинной бомбы, образовав под водой жуткое оранжевое зарево. «Герой Скапа-Флоу вышел в свой последний боевой поход», — говорилось в некрологе, продиктованном лично адмиралом Деницем, когда по прошествии 76 дней наконец было решено сообщить общественности о гибели героя. Но после этого еще в течение нескольких месяцев ходили слухи о чудесном спасении Прина.
