Владимир Хрусталев - Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых
Нежно целую. Я должна кончать, но скоро напишу еще…
Господь да благословит Вас.
Всегда Ваша послушная и любящая…
Элла » [106].
Цесаревич Николай Александрович, т. е. новый император Николай II, с горечью и печалью 20 октября 1894 года записал в дневнике: «Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого дорогого горячо любимого Папа. Голова кругом идет, верить не хочется — кажется до того неправдоподобной ужасная действительность. Все утро мы провели наверху около него! Дыхание его было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины 3 он причастился Св. Тайн; вскоре начались легкие судороги… и конец быстро настал! О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни! Бедная дорогая Мама!.. Вечером в 9½ была панихида — в той же спальне! Чувствовал себя как убитый. У дорогой Аликс опять заболели ноги! Вечером исповедался» [107].
«Кто-то выразился тогда: “Прозевали Государя!” — вспоминал осенью 1894 года граф С.Д. Шереметев, — и спохватились, когда было уже поздно, когда болезнь, начавшаяся после Борков, стала выражаться резче и зловеще. Не будь этой болезни, колесо истории повернулось бы иначе, оно избавило бы нас от осложнений “дальневосточных” и приступило бы к работе внутренней очистки. И эта работа была бы свободная, не вынужденная, не навязываемая, а сознательная, спокойная и обстоятельная, сообразуемая с важностью внутреннего обновления на началах русских, исторических, законосовещательных, творческих. “Удерживающего” не стало» [108].
Царствование императора Александра III для России было периодом успокоения и стабильности. Его скоропостижная кончина вселяла во многие души тревогу за будущность Российской империи и каждого ее верноподданного. Это чувство общего смятения достаточно точно передают следующие строки великого князя Александра Михайловича: «Люди умирают ежеминутно, и мы не должны были бы придавать особого значения смерти тех, кого мы любим. Но, тем не менее, смерть императора Александра III окончательно решила судьбу России. Каждый в толпе присутствовавших при кончине Александра III родственников, врачей, придворных и прислуги, собравшихся вокруг его бездыханного тела, сознавал, что наша страна потеряла в лице Государя ту опору, которая препятствовала России свалиться в пропасть. Никто не понимал этого лучше самого Ники. В эту минуту в первый и в последний раз в моей жизни я увидел слезы на его голубых глазах. Он взял меня под руку и повел вниз в свою комнату. Мы обнялись и плакали вместе. Он не мог собраться с мыслями. Он сознавал, что он сделался императором, и это страшное бремя власти давило его.
— Сандро, что я буду делать! — патетически воскликнул он. — Что будет теперь с Россией? Я еще не подготовлен быть царем! Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!
Помочь ему? Мне, который в вопросах государственного управления знал меньше, чем он! Я мог дать ему совет в области дел военного флота, но в остальном…
Я старался успокоить его и перечислял имена людей, на которых Николай II мог положиться, хотя и сознавал в глубине души, что его отчаяние имело полное основание…» [109].
Это была сиюминутная слабость, вырвавшаяся из-под контроля Николая II, доверенная близкому родственнику и другу детства, искренне разделявшему вместе с ним общую невосполнимую утрату и скорбь. Вскоре молодой император, повинуясь чувству долга, взял себя в руки и никто не мог догадаться по его лицу, что творилось в его душе.
Уже через полтора часа после смерти Александра III в маленькой ливадийской церкви новому императору Николаю II стали присягать лица императорской свиты и другие должностные чины. Многим из присутствовавших здесь монарших родственников эта официальная церемония напоминала известную и знаменитую фразу французских герольдов: «Король умер! Да здравствует король!».
На 1894 год Императорская фамилия Дома Романовых насчитывала 53 человека, краткие сведения о которых размещались в «Придворном календаре» за каждый год.
Многие из Августейших особ в Российской империи и во всем мире с тревогой всматривались в облик молодого императора Николая II, стараясь понять, что скрывается за внешностью симпатичного на вид юноши в полковничьих погонах, какие перемены наступят в жизни огромной державы, как смена Государя-самодержца скажется на жизни каждого из его подданных. Нередко со сменой монарха в России наступала другая эпоха.
Первые минуты после смерти Царя-Миротворца Александра III отразил в своих рукописных воспоминаниях очевидец событий В.Ф. Джунковский: «Наконец отворилась дверь, вышел гр[аф] Воронцов, вскоре вернулся с бумагой. Минуты через две Воронцов опять вышел. — Цесаревич подписал манифест о вступлении на престол. /…/ Бедный Цесаревич не мог даже выплакаться у тела отца. Он сделался Монархом, от него все ждали распоряжений. Когда я выходил, вошел Цесаревич, т. е. новый Государь, бледный, ни кровинки на лице, видно было, как ему трудно было брать [бремя власти] на себя, чтобы казаться спокойным.
В 4½ часа была присяга новому царю. Присягали в церкви в Ливадии, сначала все великие князья на верность Императорскому Дому, затем мы, простые смертные. Певчие впервые пропели “Спаси Господи” новому Государю, раздались салюты, и штандарт в знак траура спущен был до половины…
На другой день состоялось миропомазание невесты Государя и присоединение ее к Православию.
Присутствовали только члены царской семьи. В 11¼ ч. все были приглашены к молебну по случаю восшествия на престол Николая II. Все были в парадной форме, без траура; дамы в белых платьях. Состоялся выход в церковь. Вся царская семья была налицо, даже вдовствующая императрица. Государь в последний раз одел парадную зимнюю свитскую форму. После молебствия диакон возгласил многолетие императору Николаю II, раздался салют, все Высочайшие особы прикладывались к Кресту, после чего подходили к [вдовствующей] императрице Марии Федоровне, принцессе Алисе и Государю. У многих на глазах были слезы, молебен был грустный» [110].
В день смерти Александра III, т. е. 20 октября 1894 года, было обнародовано о восшествии на Российский престол цесаревича, великого князя Николая Александровича. Государь император Николай II, выражая беспредельную скорбь о невозвратимой утрате, вместе с тем возвестил, что отныне он, проникшись заветами усопшего родителя своего, приемлет «священный обет пред лицом Всевышнего всегда иметь единою целью мирное преуспеяние, могущество и славу дорогой России и устроение счастья всех Наших верноподданных» [111].
На следующий день принцесса Алиса Гессенская приняла православие [112], о чем молодой Государь записал в дневнике: «И в глубокой печали Господь дает нам тихую и светлую радость: в 10 час[ов] в присутствии только семейства моя милая дорогая Аликс была миропомазана, и после обедни мы причастились вместе с нею, дорогой Мама и Эллой. Аликс поразительно хорошо и внятно прочла свои ответы и молитвы! После завтрака была отслужена панихида, в 9 ч. вечера — другая…» [113].
Принцесса Алиса по православному обряду была наречена Александрой, в честь Святой мученицы царицы Александры, и получила традиционное отчество Федоровна, так как икона Феодоровской Божией Матери покровительствовала Императорскому Дому Романовых.
Великая княгиня Ксения Александровна записала в дневнике:
«21 окт[ября]. Пятница. — Ливадия.
Встали в ¼ 9-го [часа]. — Ужаснейший кошмар! — Как только оделись, пошли к Мама. Она спала недурно, слава Богу. — В 10 ч. отправились в церковь. Сначала было миропомазание Alix. Она замечательно хорошо читала и выговор отличный. После этого обедня. Мама, Ники, Alix и Ella приобщались Св. Тайн. — Бедный Папа все говорил, что он так желал бы приобщиться с ними в день миропомазания! После этого молебен. (До этого Янышев прочел манифест!) Ох! Как было грустно и тяжело, а в особенности для дорогой Мама! — Вернувшись, завтракали. Миша, Беби и я у Мама. — Потом сидели у Папа в кабинете. — В 2 ч. панихида. К несчастью, тело начинает портиться, и даже запах начался! Днем посидели немного, были у моря. Громадный прибой, хватал до дороги и иногда через стенку. Ветер адский. Холод. 6'. — Чай пили вернувшись. Потом сидела с Мама в уборной. Отвечали на телеграммы. Писала внизу. Обедали в 8 ч. с Мама у нее в кабинете. В 9 ч. панихида. — Сейчас же после принесли его тело вниз в б[ольшую] комнату. Запах стал еще хуже. — Пили чай. Легли в 12 ч.» [114].
В тот же день, т. е. 21 октября 1894 г., второй сын покойного императора Александра III — великий князь Георгий Александрович был объявлен цесаревичем и наследником престола.
Великий князь Георгий Александрович записал в дневнике:
«21 октября. Пятница. — Ливадия.
