Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб
Кантарелла начал свою карьеру в мафии благодаря Элу Уокеру Эмбаррато, который приходился ему дядей. Солдат-капо Эмбаррато познакомил своего племянника, когда тот был еще подростком, с обществом и культурой мудрецов, беря его с собой на светские мероприятия в притоны магазинов, а также на поминки и похороны. Это была возможность для смышленого подражателя получить рекомендации по протоколу Козы Ностра и узнать от дяди, как устраиваются кривые сделки.
Гангстеры быстро придумывают прозвища, и новичку дали грубое — «Шеллакхед» — за его сильно напомаженные волосы, но это не помешало его успехам. Благодаря связям с Бонанно Ричи узнал, что, подкупив чиновника из Департамента морского транспорта и авиации Нью-Йорка Энрико «Рика» Маццео, он может арендовать киоски с новостями и закусками на паромных терминалах Статен-Айленда. Эти концессии гарантированно приносили деньги, и Кантарелла увеличил свой куш, используя их для букмекерских целей. Дядя Эл, влиятельный человек в «Нью-Йорк пост», также обеспечил его работой в профсоюзе в качестве «хвостового человека», помощника на грузовике по доставке газет. Фальшивая работа в «Пост» была правом организованной преступности за знакомство с нужными людьми. Кантарелла получал еженедельную зарплату в 800 долларов, плюс медицинские и социальные пособия, в то время как он платил подменному человеку 300 долларов за то, что тот таскал и сбрасывал пачки газет.
Послушный мафиози, протеже дяди Эла, Кантарелла был водителем-беглецом при убийстве в 1982 году своего кузена Тони Мирры, который понес высшую меру наказания за то, что поручился за агента ФБР Джо Пистоне. Четыре года спустя Кантарелла руководил убийством от своего имени. Пойманный по обвинению в коррупции Рик Маццео, бывший городской чиновник, вернулся из тюрьмы, но остался без работы и часто принимал наркотики. Не желая рисковать, что Маццео может превратиться в певчую птицу, Кантарелла пригласил его однажды вечером на свидание и выстрелил ему в затылок, когда они шли через заброшенный гараж. Кузен Кантареллы, Джоуи Д'Амико, который был зачинщиком убийства их кузена Тони Мирры, присутствовал при этом убийстве и тоже выстрелил Маццео в голову. Джоуи участвовал в перестрелке в знак товарищества и солидарности с Ричи, хотя это было несанкционированное администрацией убийство.
Продвигаясь по обычной мафиозной дороге ростовщичества и азартных игр, Кантарелла попал в немилость к дяде Элу, который препятствовал его посвящению в мафиози. Влиятельный капо Эмбаррато считал, что Кантарелла заключает слишком много сделок с солдатом Гамбино, Джозефом Джо Бутчем Коррао, в ущерб боргате Бонанно. Неприязнь накалилась до такой степени, что Ричи подумывал убить своего дядю. Джо Массино решил проблему, вмешавшись из тюрьмы в Талладеге и приказав принять Кантареллу в Почетное общество.
Новый человек-пуговица был принят в июле 1990 года, как раз в тот момент, когда окружная прокуратура Манхэттена начала расследование деятельности Бонанно в Post. В то время предприятие «Пост» находилось в Нижнем Манхэттене на Саут-стрит, рядом с деревней Бонанно, где многие из них жили, собирались в светских клубах и выпивали в печально известном баре «Холидей». Контроль Бонанно над работой курьеров и связанный с ним рэкет в газете уже много лет был открытым секретом среди профсоюзных реформаторов.
С помощью грубой силы в профсоюзе водителей газеты и при участии Эмбаррато в качестве бригадира, Бонанно распределяли синекуры за неявку по системе доставки газеты. Эти привилегии получили Кантарелла, Д'Амико, один из сыновей Витале, а также дюжина других «умников» и их родственников. В руководстве газеты в тандеме с боргатой работал соратник Бонанно Роберт Перрино, суперинтендант по доставке почты. Перрино, зять Ники Маранджелло, бывшего младшего босса семьи, получал прибыль от ростовщичества, продажи наркотиков и торговли оружием, которые процветали на погрузочных площадках под покровительством Бонанно. Он получал достаточно прибыли, чтобы ежемесячно отчислять Массино и Витале от 500 до 600 долларов.
К 1992 году расследование окружного прокурора было достаточно горячим, чтобы Витале и Кантарелла узнали о повестках в суд присяжных по поводу трудовых книжек «Пост» и более зловещих новостях о том, что разговоры в офисе Перрино прослушивались и записывались на видеокамеру. Голди Лейзенхаймер, которая также работала в Post курьером, услышала, что Перрино «стучит и поносит многих людей», и пробормотала: «Я не собираюсь брать вину на себя».
Посчитав Перрино слабым и не заслуживающим доверия, и не посоветовавшись с Массино, который все еще находился в тюрьме, Сэл Витале заключил контракт на лишение Перрино жизни. «Он плохо себя чувствует и может нанести большой ущерб семье», — объяснил Витале Кантарелле и другим мафиози, которые были соучастниками планируемого убийства.
Сын Кантареллы Пол помогал разведывать места, где Перрино можно было бы похитить для смертельной прогулки. Изменив планы, Витале и Кантарелла обманом заставили Перрино посетить стратегическую встречу в семейном клубе в Бенсонхерсте в ночь на 5 мая 1992 года. Больше его никогда не видели живым. Фрэнк Лино входил в команду киллеров, которые прикончили Перрино и похоронили его. (Тело было найдено одиннадцать лет спустя под слоем бетона в заброшенной авторемонтной мастерской на Стейтен-Айленде. Ему несколько раз выстрелили в голову). Чтобы обеспечить себе алиби на случай, если в ночь убийства что-то пойдет не так, Кантарелла, его сын и их жены позаботились о том, чтобы их заметили на продолжительном ужине в ресторане Marina на Стейтен-Айленде.
Смерть Перрино и потеря показаний, которые он мог бы дать, помешали окружному прокурору расследовать дела рэкетиров Бонанно. Тем не менее, в ходе расследования были найдены улики, доказывающие, что с помощью мафиози сотрудники Post сбрасывали газеты в Ист-Ривер, включали их в статистику тиражей и таким образом повышали расценки на рекламу. Через месяц после исчезновения Перрино на Манхэттене ему были предъявлены обвинения в рэкете. Два других сотрудника Post признали себя виновными в фальсификации данных о тиражах и были приговорены к условному сроку вместо тюремного заключения.
Только один мафиози получил тюремный срок — Ричард Кантарелла. Ему помешали платежные ведомости и записи камер наблюдения, доказывающие, что он никогда не был на работе. Легко отделавшись, он признал себя виновным в крупном хищении, фактически признав факт невыхода на работу, и провел девять месяцев недалеко от дома, в общежитии тюрьмы Райкерс-Айленд на Ист-Ривер. Дядя Эл Эмбаррато, которому тогда было за восемьдесят, тоже признал свою вину; из-за возраста он получил условный срок вместо тюремного.
По окончании тюремного
